Губернатором остался действующий глава области Сергей Ситников: коммунист Ижицкий проиграл ему в первом туре. «Единая Россия» набрала почти 51% голосов против 18% у КПРФ. В облдуму проходят также ЛДПР, один мандат получила «Справедливая Россия». «Парнас», через ЦИК вернувший себе право выдвигаться в области три недели назад, набрал всего 2,16% — почти столько же, сколько местное «Яблоко» (2,31%). Впрочем, по одномандатному округу лидеру «яблочного» списка, ушедшему из «Единой России» производителю автомобильных аптечек «ФЭСТ» Владимиру Михайлову, удалось избраться. В прошлом созыве облдумы Михайлов был еще во фракции единороссов, но окончательно рассорился с правящей партией после присоединения Крыма к России. Его бывший соратник Максим Гутерман, вышедший из партии в прошлом году, тоже прошел в облдуму снова — самовыдвиженцем, набрав в своем округе целых 60% голосов.
Ночь в штабе
Еще в полночь в штабе «Парнаса» надеялись на победу.
— На УИКе в Костроме 10%! — то и дело раздавался крик в штабе, вызывая шум среди волонтеров. Это наблюдатели присылали протоколы со своих участков в sms-ЦИК: данные с сельских УИКов расстраивали, с городских — давали надежду. Ближе к часу ночи стало ясно, что пятипроцентный барьер партия не преодолевает. Но наблюдатели вернулись с участков только утром: подсчет затянулся (на время написания текста в ГАС «Выборы» введено 80% протоколов, а окончательные результаты все еще неизвестны). Некоторые волонтеры спали прямо на стульях во время итогового брифинга главы штаба Леонида Волкова.
Нарушения стали заметны после четырех дня.
В области начали удалять наблюдателей с участков, тогда же штурмом стали брать квартиру, где находился штаб «Открытой России»: они с Демкоалицией обеспечили примерно по половине наблюдателей. Полиция получила сигнал о том, что внутри квартиры происходит убийство, и парализовала работу штаба.
11% проголосовавших делали это дома — очень большой для области процент, а вынос урны и бюллетеней с участка предполагает возможность вбросов. На многих УИКах «надомники» не были записаны соответствующим образом.
Вторая часть «нечестной игры» — постоянно сыпавшаяся на «Парнас» «чернуха». Только за последнюю неделю кампании по городу распространили газету «Костромская гей-правда», главными героями которой были оба кандидата от «Парнаса». На встречи Яшина приходили провокаторы (один раз дело дошло до драки), приезжал афроамериканец на машине с дипломатическими номерами и на ломаном русском пытался поговорить с Яшиным. Красные дипномера оказались простой наклейкой — волонтеры сняли фальшивку и прилепили на стену в туалете штаба. Против «Парнаса» играли партии «Парзас» и «Против всех».
«Не помню другой кампании, когда настолько сильно чувство, что мы сделали все, что могли. Я очень доволен работой штаба: почти двести человек ходят по разбитым дорогам и говорят о том, что считают правильным, — подводит итоги Леонид Волков. — Мы сделали даже больше, чем планировали: больше встреч, больше роздано газет, больше глубина контакта. Значит, где-то не достучались. Демкоалиция — это политическая сила, которая претендует не на 5 или 10%, а на 60 и 80. Ценности, о которых мы говорим, разделяет большая часть людей: жить достойно, чтобы твой голос был важен, чтобы страной не управляла одна группа. Настанет день, когда люди это поймут».
Плебисцит в поселке Мирный
В Костромской области 545 тысяч избирателей, из них только 219 тысяч живет в единственном крупном городе — Костроме. При этом в области явка традиционно больше, и в большинстве деревень про «Парнас» не слышали, а на выборы ходят по привычке.
Избирательный участок в поселке Мирный развернут в медпункте: наблюдатели сидят на койке, куда в обычные дни укладывают больного для осмотра.
— А медпункт сегодня работает? — спрашиваем мы.
— Работает, конечно, — торопливо отвечает полицейский, подавленный вторжением журналистов. Зато фельдшер — сегодня она сидит в комиссии — ничего не скрывает. Ольга Алексеевна злится на главу поселковой администрации, который навязал ей эту выборную кабалу.
— Придет сейчас больной, а я что? Хоть бы окно мне за это вставили — а то мухи лезут в процедурный кабинет! Правильно я говорю?
— Правильно, — энергично кивают наблюдатели, учителя на пенсии. Деревня умирает, соглашаются они, особенно после того, как закрылся завод по обработке льна. Недавно выбили-таки у поселкового главы, чтобы тот подсыпал им дорогу камешками: «В слякоть вы бы вообще к нам не доехали!» Еще недавно выборы в Мирном проходили в сельском клубе, как в соседних деревнях. Теперь его закрыли, отключили свет и отопление. Дети, вспоминает комиссия, летом устраивали День поселка и готовили выступления, но теперь негде. А Ольга Алексеевна здесь одна на несколько поселений: «Либо я, либо «скорая» из Судиславля». В избрание адекватного главы, хорошего губернатора или хозяйственных депутатов женщины не верят ни на секунду: «Ничего нам никто не сделает».
Мы говорим минут двадцать, за это время из 180 зарегистрированных избирателей не появляется ни один.
«В этом году из 30 человек пришло шесть. И заявок на надомное нет! — переживает за деревню Жарки наблюдатель Вера, по случаю выборов наряженная в красно-черное платье с массивной пряжкой на поясе: она наблюдает в школе села Михайловского. — Никому ничего не надо. Все на клюкве, в болоте!» Те же, кто пришел на участок, на вопрос «зачем» отвечают:
— Да бог его знает! Хожу и хожу всю жизнь…
Голосуют за «Единую Россию», хотя единственный депутат, кого в районе знают и хвалят — одномандатник Максим Гутерман, из «Единой России» ушедший. В новый созыв 34-летний коммерческий директор ювелирной фабрики «Топаз» идет самовыдвиженцем, но люди продолжают выбирать партию из-за него. А губернатором выбирают прежнего главу области, единоросса Ситникова, а не известного здесь коммуниста Ижицкого: «Сделал? Да пока ничего не сделал, но хотя бы побыл, людей поузнал… У меня один коммунист дома есть, хватит», — со смехом отвечает пожилая женщина в синем пальто, выходя с участка. Звонит телефон: «коммунист» едет на машине забирать жену. «Заботится, знает, что у меня ноги болят», — с плохо скрываемой нежностью говорит женщина и садится на пенек ждать.
Зато наблюдатели от «Парнаса» знают, зачем они здесь. Судиславский район закрыт ими полностью, до участка. Татьяна ради наблюдения приехала из Москвы вместе с маленьким ребенком: «Он сейчас с мужем в гостинице. А муж что, муж понимает необходимость. Совсем недавно и я не верила, что у оппозиции есть шансы, но они так работают…» Юный Саша дежурит на почте, притулившись между кабинкой для избирателей и стойкой, за которой в обычное время сидят сотрудницы почты, да и сейчас они же, только в роли комиссии. Больше в деревне Александрово участок устроить негде. Дом культуры закрыли, даже администрацию укрупнили, и теперь она в Судиславле. Я прошу у Саши телефон, чтобы попозже узнать, как дела, а он просит условиться о времени звонка: «Вон там есть местечко, где ловит связь…» За полдня из семи деревень, которые обслуживает участок, пришли 30 человек, и местная сотрудница полиции ответственно говорит, что больше народу просто нет. Половина этих деревень — мертвые.
За деревянным домиком почты с гордой табличкой «Избирательный участок» — покосившийся забор. Дальше начинается высокая трава, за ней лес. Рядом здание закрытого ДК — заросшее до слепых окон, оно будто медленно тонет в траве. На пятачке, где работают телефоны, мужик — одежда в машинном масле — сидит на своем мотоцикле. Он приехал из Костромы «на дачу» и к местному приятелю.
— Выборами не интересуюсь. Все время одни и те же.
— А про Навального слышали?
— Кто такой?
— Он с коррупцией борется…
— А, ну это бесполезно, — перебивает мужик и кладет локти на руль:
— Вот я вам расскажу. В Костроме жене, сыну и теще говорят: проголосуешь за «Единую Россию» — 500 рублей. Это ж сразу полторы тыщи! Я считаю, нормальные деньги за то, чтобы сходить и крестик поставить. А вы говорите, выборы.
— Ну вот вы проголосуете за деньги, а дороги у вас продолжат разваливаться.
— Всё равно выборы ничего не изменят.
— А что делать, чтобы изменить?
— Да не знаю. Ничего, наверное.
Так и кажется, что московские журналисты уедут из Александрово, а мужик, весь в машинном масле, будет вечно сидеть на своем мотоцикле под теплым еще сентябрьским солнцем, напротив закрытого ДК, на единственном месте деревни, где ловит связь.
