«Тропикамид», или просто «тропик», — глазные капли в пластиковом пузырьке — наркоманы смешивают с героином, чтобы усилить эйфорический эффект. Но ни Ярослав, ни Аня не торгуют наркотиками, они вообще ничего не продают. Упаковки чистых шприцов, ампулы Налоксона (это антидот при острой интоксикации), брошюры по ВИЧ раздают бесплатно. Получив положенное, парень в красных кедах, не оглядываясь, шагает в сторону метро. Аптека, где дежурят Ярослав и Аня, — одна из точек, где «тропик», в нарушение правил отпуска лекарств, продают без рецепта. Поэтому она и собирает соответствующий контингент.
Такие аптеки есть у метро «Выхино», «Отрадное», «Первомайская», «Ленинский проспект», у «Текстильщики»… Возле каждой ежедневно дежурят сотрудники Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова. Организация специализируется на оказании социальной, психологической и юридической помощи наркоманам. Аня и Ярослав — волонтеры фонда. «Большинство потребителей наркотиков запуганы так, что, сталкиваясь с проблемой, они просто не знают, куда обратиться», — объясняет Аня. «В поликлинику или к юристу наркоман не пойдет, а до нас даже идти не нужно, — отзывается Ярослав. — Мы тут, возле аптеки, в десяти метрах».
Партизаны из Марьина
Уличная программа «снижения вреда» — распространенный способ помочь наркоману просто остаться в живых, минимизировать побочные эффекты от употребления, к каковым относятся ВИЧ, заболевание вен, передозировка. Эти программы действуют во всем мире. Как правило, их поддерживает Глобальный фонд по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией (Global Fund) — одна из крупнейших некоммерческих международных организаций. В Москве, впрочем, эти программы реализуются почти партизанским способом. «С государственными органами мы практически не сотрудничаем, в управе бумаг или разрешений не оформляем, — рассказывает Ярослав, закуривая сигарету. — Были случаи, когда наших ребят задерживала полиция: если ты раздаешь чистые шприцы, ты «пособник наркомафии». Правда, всякий раз отпускали без серьезных последствий».
В 2012 году Россия отказалась от финансовой помощи со стороны Глобального фонда, но платить взносы на реализацию его проектов в других странах не перестала, поскольку официально до сих пор является одним из доноров организации.
«Мы помогаем выжить»
На «пост» у аптеки приходят двое бомжеватых мужчин. Аня протягивает пакеты и просит назвать первые буквы имени и отчества, дату рождения (для отчетности каждому клиенту присваивается код, по нему определяется охват акции, пока это около пятисот человек). Один из бомжей, удостоверившись, что шприцы на пять и три куба в пакете есть, цедит сквозь зубы: «ПС — 1987» (стало быть, ему меньше тридцати). «Шприцы на пять и три обычно под «винт» берут», — бесстрастно уточняет Ярослав. «Винтовые» часто выглядят хуже героинщиков. «Винт», или перветин, — кустарный психостимулятор, аналог амфетамина.
Бродяг на аптечном крыльце сменяет стайка подростков. Миловидная девица, на вид ей не больше семнадцати, соскакивает с перил и подбегает к сотрудникам фонда. Распущенные светлые волосы, руки в карманах, белые кроссовки, зеленая кофта с капюшоном. Зовут Кристина. Внимательно изучает содержимое пакета, ей нужны только «инсулинки» (а это героин). На минуту смутившись, звонким голосом спрашивает Аню: «СПИДом, если не через шприц, как можно заразиться?» «Незащищенный секс», — Аня вежливо повторяет банальности. «Через поцелуй точно нельзя?» — «Точно. Ты приходи в следующий раз, мы тебе сделаем экспресс-тест». — «Да не, все нормально».
На самом деле Кристине уже 21. «Просто она инфантильная, недавно за шприцами с игрушечным пистолетом приходила пластмассовым, — мрачно констатирует Ярослав. — Торчать тоже нужно уметь… Это как с алкоголем, но там проще остановиться, а тут, если покатишься вниз, уже не выплывешь». Ярослав и сам в прошлом потребитель со стажем, как и многие сотрудники фонда. «Мы не осуждаем и не подталкиваем. Мы помогаем… — он замолкает на минуту, чтобы подобрать нужное слово. — Не торчать помогаем, а выжить».
Государственная альтернатива
Программы «снижения вреда» для наркозависимых противоречат «традиционным ценностям», «могут иметь непредсказуемые последствия и угрожать национальной безопасности» — утверждается в докладе Российского института стратегических исследований под руководством бывшего начальника информационно-аналитического управления Службы внешней разведки России (СВР) Леонида Решетникова. Глобальный фонд, убеждены авторы документа, является «инструментом влияния интересов США» и ставит целью через вовлечение в свои программы врачей, педагогов и волонтеров установить «контроль над всем обществом».
«Врачебное сообщество в целом скептически относится к раздаче шприцов на улице, потому что, раздавая материалы, мы обращаем внимание на эту сферу тех граждан, которые никогда о ней и не помышляли. Получается пропаганда наркотизации», — сказал «Новой» главный нарколог Минздрава и директор Московского научно-практического центра (МНПЦ) наркологии Евгений Брюн. По его словам, у столичной наркослужбы есть собственные программы «снижения вреда», и реализуются они в подведомственных стационарах и диспансерах. Более того, при Втором амбулаторном отделении 6-го филиала МНПЦ уже сейчас осуществляется альтернативный проект — мотивационная уличная служба. Здесь не раздают шприцы, но информируют о том, какая реабилитационная помощь доступна в столичных клиниках.
Антидот по рецепту
Тридцатилетний Максим в синей бейсболке шприцов берет много, сразу несколько упаковок. Это так называемая вторичная раздача. Шприцы, как и ампулы Налоксона, достанутся друзьям. Для самого Максима вчерашняя доза могла оказаться последней, если бы не инъекция Налоксона. В критической ситуации — это единственное средство от передозировки. Налоксон вытесняет наркотик с опийных рецепторов. Если инъекцию, обычно внутримышечную, не сделать вовремя, у наркомана резко упадет давление и остановится дыхание.
«Значительная часть Налоксона, который сейчас на руках, наша», — говорит Ярослав. Этот препарат — в перечне лекарств, купить которые в аптеке можно только по рецепту. Рецепт, утверждают чиновники, выпишут в любой наркологической клинике. «Я не представляю себе, как наркоман придет в клинику брать рецепт на случай передозировки», — недоумевает руководитель проекта «снижения вреда» Максим Малышев. По его словам, это немыслимо: наркоманы не доверяют любым государственным структурам. Именно поэтому нужны уличные программы. Впрочем, прорывом стал бы безрецептурный отпуск Налоксона через аптеки. Но пока российская медицина не готова даже на такие уступки. «По мне, так все лекарства должны быть по рецепту, а не только Налоксон, — настаивает Евгений Брюн. — При введении его наркоману возможны осложнения. Распространение такого препарата без рецепта нежелательно».
По словам Брюна, среди его пациентов уровень передозов не превышает трех процентов. Но как добраться до тех потребителей, которые никогда не переступали порог его клиник, главный нарколог не знает. Тем временем, по данным ФСКН, в 2014 году в Москве было зафиксировано 1706 случаев смерти от передозировки наркотиков. А по данным Фонда им. Рылькова, в том же году розданные волонтерами ампулы спасли 224 жизни.
