Для тех, кто не знает, а не знает, видимо, большинство: Гуницкий — один из двух основателей группы «Аквариум», на пару с Гребенщиковым. Первый альбом, «Искушение святого Аквариума», они записали вдвоем. В репертуаре БГ песен пятьдесят на его стихи. «Аквариум» Гуницкого — это «Гибралтар/Лабрадор», который пела вся страна, «15 голых баб» и строфа, взорвавшая мозг нескольким поколениям советских и постсоветских людей:«Я покоряю города Истошным воплем идиота. Мне нравится моя работа, Гори, гори, моя звезда!» Короче, абсурд и сюр. Беккет, обэриуты, смешанные с городским и хипповским фольклором. Недаром же БГ называет Джорджа «великим драматургом абсурда», а репертуар раннего «Аквариума» с удовольствием распевали обитатели питерских психбольниц.

А еще он один из самых известных рок-журналистов, начинавший еще во времена самиздата. В этой книге — его статьи об «Аквариуме», интервью, мемуары и «аквариумные стихи».

Выросший вместе с Гребенщиковым, Гуницкий вспоминает, что во дворе они чаще всего играли в «помойю»: «Помойка представляла собой просторное деревянное сооружение с высокими стенками и с крышей. Такой добротный помойный мини-замок. Внутри стояли здоровенные металлические бачки. Трудно сейчас сказать, в чем же именно заключалась специфика игры в «помойю», но тем не менее она некоторое время реально занимала Бориса и Джорджа». А специфика в том, чтобы вместо помойки видеть замок. Вполне в русле лозунга студенческой революции 1968-го «Вся власть воображению!». И по времени почти совпадает.

Вот этот выбор между помойкой и замком и определяет «Аквариум». У Гребенщикова и у самого полно текстов в «гуницкой» манере. «Старика Козлодоева» и «Мочалкин блюз» написал ведь вовсе не Джордж. Есть периоды, когда их тексты почти невозможно было отличить друг от друга. Да и в другие периоды «Аквариум» — про существование иных миров, лучших, чем этот. Вспомните фирменное гребенщиковское «что-то еще».

Но время от времени, несколько раз в десять лет, БГ вдруг вылезает из замков, видит помойку, поражается и пишет отчаянно злые песни. И вдруг оказывается, что «Над удолбанной Москвою В небо лезут леса, Турки строят муляжи святой Руси За полчаса». А то и похлеще:«Каждый раз, когда мне говорят, что мы — вместе, Я помню — больше всего денег приносит груз 200». Редко, но метко. Но если бы Гребенщиков не был еще и таким, мы много бы потеряли.

Все это прекрасно осознает и Джордж. Он так открытым текстом и пишет: «Понятие «реальность», увы, не всегда комедийно. Особенно когда льется кровь».

Тогда зачем? Зачем они строят замки? Чтобы спрятаться в них от крови?

Да, и за этим тоже.

Михаил Борзыкин, в юности большой поклонник БГ, а теперь в этом смысле скептик, рассказывает такой анекдот. «Борис Борисыч написал песню «Тайный Узбек». Мистическая песня. «Тайный Узбек уже здесь!» А потом выясняется, что к нему в дом вселили целую гостиницу этих самых узбеков, которые не дают ему ни спать, ни жить. И наш гуру, наш представитель нирваны не смог ничего с этим поделать. Welcome to reality!»

История забавная, но одновременно трагическая. Ведь действительно есть масса вещей, с которыми ничего не поделать. И есть люди, которые не созданы для борьбы. Что ж им теперь, повеситься? Но послушает такой человек «Дубровского»: «В тяжелый для Родины час над нами летит его аэроплан, красивый, как иконостас, и пишет, и пишет: Не плачь, Маша, я здесь…» — и становится ему легче жить.

Нет, надо, надо, чтобы человеку было куда пойти. Пусть даже и в помоечный замок. Можно называть это эскапизмом, можно примиренчеством. Но ведь можно и милосердием.