Премьера «Русский блюз. Поход за грибами» — отчасти ремейк «Синей птицы», мистическое шествие в резиновых сапогах, свитерах-самовязах, дедовских плащ-палатках и лазоревых ботинках Escada (этот грибник вышел в лес прямо из Шереметьева, не нарушать же вековые традиции из-за бизнес-трипа?). «Третья охота», по Крымову, — медитация и самоистязание, поиск удачи и пропитания, наследие отцов и единственная реально работающая национальная идея. Тут квасят… то есть, простите, солят и сушат… все: отцы и дети, домовладельцы и сантехники, портнихи и подводники, инвалиды и невесты. И даже сторожевые собаки, похожие на ручных, измельчавших в неволе русских медведей.

Сюжет нового спектакля лаборатории Крымова на сцене «Школы драматического искусства»? Нету сюжета: у них уже бывали такие спектакли, цепочки сумасшедших этюдов на тексты, написанные Крымовым в соавторстве со студентами, тренинги театральной фантазии и чистой мастеровой изобретательности будущих сценографов: ведь все сюрреалистические сны, говорящие головы в трехлитровых банках, брейгелевские конькобежцы и вывозы безвременно погибших жирафов на княжеских розвальнях — в «Лаборатории Дмитрия Крымова» делались без всякого видео, из подручных материалов и на довольно медные деньги. (Жирафа тут, кстати, хоронили-оплакивали лет за пять до казни бедняги Мариуса.)

Однако — к делу, к грибам! В премьере Крымова тот же подмосковный подрезковский лес одаривает «белыми» ватаги бодрых советских ИТР, всегда готовых дать крюк в 16 км к роднику, из коего еще Петр Великий полки поил (ближе-то воды все равно нету), — и их детей, вполне продвинутый средний класс с разговорами о КАСКО-ОСАГО, но с той же страстью к сбору грибов и теми же кривыми длинными посохами (они делают всю компанию похожей на «Слепых» Брейгеля). Баночкой маринованных грибов, словно горстью родной земли, одаривает офицера-подводника невеста на причале перед походом: после гибели лодки водолазы найдут банку и восхитятся — и тут грибы! О грибах со страстью говорит сорокалетняя соседка Ада Гавриловна, жертва русского гламура в сверкающем мини-платье (Оксана Мысина), и решительная хозяйка малого модельного бизнеса (Мария Смольникова). Отчасти все это сделано ради сценографических эффектов: синева на дне морском и, сколь помню, наши стратегические союзники в лице боевых дельфинов, города и веси, которые мгновенно строят из обтрепанного картона, актеры в смокингах, застывшие в изящных позах под пыльными пластиковыми мешками (они играют манекенов в швейной мастерской)… Но эта пирушка сюрреализма, карнавал начинающих сценографов на заданную тему «Жизнь наша» вызывает вереницу мыслей о неистребимости уютных бытовых привычек, которые — на самом-то деле! — цементируют этнос и служат паролем при смене поколений на карауле. И о том, что даже главным страдателям по статусу мировой державы нужен — на самом деле — грибной подрезковский лес.

Думаешь, сидя в зале, и о редких в необъятном мире русской осени отщепенцах, не участвующих в сборе, чистке и засолке: на сцене их олицетворяет Певица (Анна Синякина). Упорно стоя к лесу задом, к роялю боком, она сверкает черным шелком концертного платья, горными хрусталями колье и бессмысленным блеском академических вокализов, не обращая внимания на вылет роевого народного начала в лес после дождичка, на поиск заветного и понятного — грибов. То ли это Высокая Культура (вечно далекая от народа и его заветных чаяний найти пень с опятами), то ли вообще Пятая Колонна. В любом случае она в спектакле Крымова не менее нелепа, чем честные грибники — большинство электората.

И о пословице про грибы с глазами (их едят, они глядят) думаешь, глядя на экзерсисы лаборатории Крымова. И поддавшись их дикой освобождающей игре, ждешь с интересом: вдруг в лесу Ленина найдут? Ведь и он — гриб! Может, и нашли: в финале сцена — жилища из обтрепанного картона, посохи и корзинки тонут в пламени мирового пожара. За делом, за сбором грибов никто из персонажей подступающий к родному лесу вселенский пожар не заметил. Лишь над сценой, над языками огня, неумолимо крутится на турнике фигурка крепко сбитого физкультурника в белом. Такая аллегория. Понимайте как хотите.

«Русский блюз» — еще одна глава театрального гипертекста Дмитрия Крымова о племени грибников, дачников, очкариков, пассажиров общественного транспорта, героев Чехова, грибов с глазами, кремлевских курсантов и Шостаковичей. Обычно за лабораторными фантасмагориями, сюрреалистическими фейерверками в духе «Русского блюза» — в этом гипертексте следуют самые внятные и сильные главы.