КолонкаПолитика

Побряцали, можно и поговорить

И военные, и дипломаты ведущих держав ищут совместные решения в Сирии

Этот материал вышел в номере № 122 от 6 ноября 2015
Читать
И военные, и дипломаты ведущих держав ищут совместные решения в Сирии

Россия и страны Запада во главе с США, первоначально занимавшие диаметрально противоположные позиции по «сирийскому вопросу», начали активный диалог и демонстрируют готовность идти на взаимные уступки.

Дальше других, пожалуй, продвинулись военные: самолеты России и США провели в небе над Сирией совместную тренировку, чтобы исключить возможность «инцидентов» при внезапном сближении на боевых вылетах. Пентагон на удивление спокойно отреагировал на новость о появлении в зоне боевых действий российских зенитных комплексов, а наша страна необычайно быстро этот факт признала.

Но и дипломаты не отстают. Россия фактически признала, что согласна с возможностью ухода Башара Асада, США, в свою очередь, с пониманием относятся к тому, что это произойдет не сразу и по сценарию, с которым согласится сирийский президент. Москва готова начать предметный диалог с умеренной оппозицией, признавая ее не только союзником в борьбе с террористами, но и возможной частью будущего политического ландшафта.

О том, что все это значит, рассказали эксперты «Новой».

Изображение

— Сближение России с мировым сообществом — это единственно возможный путь, просто нужно было побряцать оружием, прежде чем к нему приступить.

Важно другое — сработали факторы, из-за которых именно Россия, если угодно, поступается принципами, а не другие внешние игроки. Поступается из-за ситуации с военной операцией, которая оказалась не такой уж эффективной и порождает больше хаоса, чем решает проблем. Это и всеобщие протесты против российских авиаударов, поражающих не те цели, которые ожидалось. Потом, стало ясно, что армия Асада не способна под прикрытием авиации даже с «Хезболлой» (ливанская группировка, участвующая в наземной операции правительственных сирийских сил.Ред.) продвинуться сколь угодно серьезно. То есть такой тупичок на поле боя. Это первое. Ну и второе — это синайская катастрофа, после которой представители российского МИД заговорили о непринципиальности сохранения у власти Асада, и тем самым призвали к политическому процессу как варианту выхода России из этой ловушки.

Другое ярко выраженное явление — признание Россией умеренной оппозиции. МИД сейчас согласовывает списки умеренной оппозиции для переговорного процесса. Вывод один — Россия сдвинулась в направлении, подсказанном международным сообществом. То есть мы хотим вступить в политический процесс с участием оппозиции и перспективой ухода Асада.

Асад сам мечтает найти форму красивого ухода. Его визит в Москву означал демонстрацию своей жизнеспособности: вот, он есть, он участвует в переговорах. Но у него нет никакого ресурса, чтобы упираться. Асад живет на двух штыках — российском и иранском. Обе эти стороны сейчас ищут выход, и Асад вместе с ними — надеется только, что его не бросят и голову отрезать не дадут.

Даже если причиной гибели А321 был теракт, это не может запустить наземную операцию. Путин сейчас мечтает выбраться из Сирии, а для этого нужен запуск политического процесса. Начать наземную операцию — значит только глубже завязнуть.

Изображение

— Сейчас и Россия, и Запад пытаются найти по Сирии компромисс. И те и другие совершили довольно много ошибок. С опозданием на несколько лет к американцам пришло понимание, что Башар Асад и даже Муамар Каддафи — это лучше, чем «Исламское государство» (организация, деятельность которой запрещена в России.Ред.). Единственный барьер на пути исламистов — эти авторитарные режимы.

Россия, с моей точки зрения, не всегда ведет себя последовательно. Во-первых, Путин вообще любит импровизации. Во-вторых, ситуация там сложная. То в Москве говорили, что будет транзит, Башар уйдет и все будет хорошо. Потом появилась идея, что надо провести выборы. А на них, естественно, Башар выиграет, на сегодня он и его ребята — единственная консолидированная сила в стране. Но теперь Россия дала задний ход, что вроде как не обязательно эти выборы проводить.

К взаимодействию подталкивает и тот факт, что война-то была не против «Исламского государства», а против сирийской оппозиции, бомбили только их. Это, если хотите, политика кнута и пряника. Кнутом мы их достаточно успешно лупили, а теперь признаем их как переговорщиков, а не бандитов. Это логичный подход. Во-первых, сирийская оппозиция теперь ослаблена. «Джабхат ан-Нусра» (организация, запрещенная в России. — Ред.) была символом жутких сирийских радикалов, которым нужно дать по шапке, — их головка теперь уничтожена.

Но в данный момент вопрос действительно упирается в ИГ. А что с ним вообще делать? Есть разумные политики, которые понимают, что это не просто набор бандитов — это часть феномена исламизма. Уничтожить его теми силами, которые есть, просто невозможно: идея-то в любом случае останется и будет распространяться по миру. Я не удивлюсь, если пойдут разговоры, что ИГ, конечно, очень плохие, но и там есть люди, способные на переговоры. А как был достигнут мир в Чечне? Часть сепаратистов привели во власть.

Я считаю, проблема ИГ сейчас вообще не решается. Но по этому поводу возникает желание сотрудничать, что само по себе хорошо. Хотя бы потому, что не могут такие государства, как Россия и Соединенные Штаты, заниматься дурью и противостоять друг другу.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow