6 ноября, в пятницу, в Минске прошла очередная инаугурация Александра Лукашенко. Пятая по счету. В Беларуси выросло целое поколение, которое уже просто не понимает, что такое смена власти, — как и ровесники этого поколения где-нибудь в Зимбабве.
Во время инаугурации Лукашенко произнес: «Клянусь служить белорусскому народу до своих последних дней». Это никого не удивило — еще в 2001 году, накануне своих очередных перевыборов, он заявлял с трибуны, что добровольно власть не отдаст и, если будет нужно, окружит свою администрацию танками. Массовые репрессии 2010 года продемонстрировали серьезность его намерений: оставаться во власти до самой смерти, и народ с его волеизъявлением тут совершенно ни при чем.
Впрочем, народу Лукашенко давно уже наскучил. Его очередная инаугурация была интересна разве что государственным СМИ — и то по долгу службы. Народу же куда интереснее объявленная накануне инаугурации деноминация белорусского рубля.
Эта деноминация в истории независимой Беларуси будет третьей. От двух прежних она отличается тем, что вместо традиционных трех нулей с денежных знаков убирается сразу четыре нуля. За двадцать лет люди уже почти привыкли к тому, что деноминация — это когда вместо тыщи образуется рупь, и никак иначе. А теперь одним рублем станут сегодняшние десять тысяч. Четыре нуля — как-то не слишком удобно для быстрого перехода в сознании общества. И прежде такого не было. Всегда тремя обходились, при любых экономических катаклизмах.
Первая белорусская деноминация была объявлена в 1994 году. Тогда юное государство запуталось в собственных не менее юных купюрах: пока печатали знаменитые «зайчики» и «белочки», цены успели вырасти в десять раз, и к новым купюрам было велено мысленно прибавлять еще один ноль. То есть написано «один рубль» — это значит «десять рублей». Зарплата триста рублей — в кассе выдадут тридцать, ноль в уме. Так что в 1994 году нули с денег не убирали, а просто объявили, что отныне «зайчик» — это действительно один рубль, а не червонец. Тогда еще не было слова «виртуальный», иначе этот воображаемый ноль именно таким словом и назвали бы.
Потом шесть лет Беларусь жила без деноминаций, зато с нескончаемой девальвацией. В 1999 году в стране были напечатаны купюры достоинством в один миллион и пять миллионов рублей. «Перехватить пару-тройку миллионов до получки» стало расхожим выражением. И в 2000 году прошла вторая девальвация. Вот тогда с купюр исчезли три нуля, и миллионы превратились в жалкие тысячи, вскоре из оборота навеки исчез «зайчик» — однорублевая купюра, которую до сих пор многие считают главным символом белорусской валюты.
Третья деноминация уберет еще четыре нуля, и в общей сложности получится, что за 21 год белорусский рубль был деноминирован в 100 миллионов раз. Это абсолютный рекорд среди стран бывшего СССР, хотя до братского Зимбабве Беларусь еще недотянула, миллиардные купюры не напечатала. Самая крупная — двухсоттысячная — это всего лишь 10 евро. После деноминации самой крупной купюрой станет 500 рублей — почти 300 долларов по сегодняшнему курсу. А российский рубль будет стоить три белорусских копейки. В общем, слава британского фунта не дает покоя Нацбанку.
Во время инаугурации Александр Лукашенко несколько раз с презрением говорил о реформах. О том, что реформы — это мерзко, их быть не должно, без них лучше. Единственные, на которые он согласен, — это повышение пенсионного возраста и платные медицина с образованием. Но никакой рыночной экономики с ее приватизацией и свободным ценообразованием в Беларуси быть не должно. Он, вероятно, так и не понял, что хотя деноминация де-юре является всего лишь технической процедурой, де-факто это итог тупикового экономического пути без реформ, когда деньги становятся бумажками, а вовсе не платежным средством. Так что грядущая деноминация — не последняя. Экономисты прогнозируют лет семь—восемь до следующих избыточных нулей плюс еще одну крупную девальвацию до 1 июля.
Кстати, с будущей деноминацией история вышла почти детективная. Александр Лукашенко подписал указ о проведении деноминации и назначил дату: 1 июля 2016 года. Но в официальном пресс-релизе сообщается, что новые купюры были отпечатаны еще семь лет назад: «Денежные знаки, которые будут введены в обращение с 1 июля 2016 г., были изготовлены по заказу Национального банка Республики Беларусь еще в 2008 году. Однако тогда, в связи с мировым экономическим кризисом и, как следствие, ухудшением экономической ситуации в нашей стране, проведение деноминации было отложено».
Итак, семь лет в хранилищах Нацбанка пылятся деньги. На них стоит факсимильная подпись тогдашнего главы Нацбанка Петра Прокоповича — того самого, который и в 2008, и в 2009, и в 2010 годах с улыбкой доброго дядюшки клялся, что никакой деноминации не предвидится. Всякие разговоры о возможной деноминацией власти называли попыткой дестабилизации и экономической диверсией. Потом дядюшку сплавили на пенсию, но дело его, как выяснилось, живет. На все вопросы по поводу печатания денег в 2008 году он отвечает, что ничего не помнит. У пенсионеров это бывает, не придерешься.
Кроме подписи пенсионера-склеротика на новых купюрах будет орфографическая ошибка, о чем стыдливо предупредил белорусский Нацбанк. На 50-рублевой купюре будет написано «пяцьдзесят рублёў», а вовсе не «пяцьдзясят», как положено по правилам белорусского языка. Нацбанк, правда, обещает следующую партию напечатать уже без ошибок. Возможно, и с какой-нибудь другой подписью.
Теперь же белорусы получат заплесневелые от многолетнего лежания в погребе купюры с орфографической ошибкой и факсимильной подписью ничего не помнящего пенсионера. И эта власть хочет, чтобы народ воспринимал ее всерьез?
