Международная ярмарка интеллектуальной литературы «Нон-фикшн» напоминала в этом году ковчег, где каждой твари по паре. В другой ситуации они бы перегрызли друг другу глотку, а тут ничего, терпят. Староверы, умеренные националисты, мусульмане, правозащитники, высоколобые интеллектуалы и продавцы комиксов… В стране сейчас настолько мало книжных и вообще гуманитарных событий, что ради такого случая можно и потерпеть.
Все здесь построено на контрастах. Вот старообрядцы торгуют брошюрой «Горькая правда о пиве». ПИВО — Путь Интенсивного Вырождения Общества. А вот гастрономы со смаком рассказывают о пицце. Красивый лысый мужчина в пиджаке со знаками зодиака восклицает: «Какой секс, что вы! Не говорите мне о сексе, я слова-то такого не знаю. И слава богу! Активность встречается с пассивностью, а потом они…» Он делает жест руками. Пожилые дамы в креслах кивают: да, так все это и происходит.
Продавец комиксов пересказывает сюжет: «… У них не было денег, и вот они решили грабить банки, чтобы эти деньги достать. Много непристойных шуток, очень рекомендую». А рядом правозащитники из фонда «Общественный вердикт» рассказывают о профессиональных стандартах в работе полиции и объясняют, как не нарушить антиэкстремистское законодательство, поставив необдуманный лайк в фейсбуке. Грабить банки можно, а ставить лайки нельзя.
По словам директора ярмарки Юлии Благоразумовой, всего здесь 274 участника. Примерно столько же, сколько в прошлом году. И арендная плата осталась такой же. А что в таком случае изменилось?
— Одна простая вещь, — говорит Борис Куприянов, член экспертного совета «Нон-фикшн». — В этом году «НФ» стал главной ярмаркой страны. Я не преувеличиваю. Это произошло в связи с фактическим провалом ММКВЯ и отменой весенней ярмарки «Книги России». Осталось вообще очень немного ярмарок. Красноярская, Петербургский книжный салон — вот, собственно, почти и все. Основная конкуренция была между нами и ММКВЯ. Сейчас с этим все ясно, приоритеты явно сменились. Достаточно посмотреть, сколько книг выпущено в этом году специально под «Нон-фикшн». Ярмарка всегда была поводом для выхода книг, но такого, как сейчас, я не припомню. «Ад Маргинем» представил 7 новых книг, которые вышли буквально вчера-позавчера-сегодня. А это не самое крупное издательство, что же говорить о крупных. У НЛО — 6 новых. У издательства «Дело» — 7.
Помня о скандале с экстремистской литературой издательства «Алгоритм», которое в 2007‑м не допустили на «Нон-фикшн», спрашиваю:
— Борис, а вот тут у вас стенд «Русского мира». Это никого не смущает?
— Абсолютно. Все реагируют на название, но и «Русский мир» и «Русский путь» — уважаемые издательства, которые выпускают качественные и интересные книжки. Сначала всмотритесь, а потом паникуйте.
Всматриваюсь. Бунин, Деникин, Цветаева, Ходасевич… Да, это действительно русский мир, но какой-то совсем другой, чем тот, что показывают нам на Первом канале.
— Вот вы говорите, что все хорошо и ярмарка удалась. А как это сочетается с разговорами о жесточайшем кризисе книжной отрасли и падении тиражей?
— Так все плохо! Кризис действительно жесточайший. И тиражи падают, и издательства закрываются. Но те, что остались, месяцами готовятся, копят деньги на ярмарку и приходят. Потому что это действительно важно. Кризис кризисом, но одну большую хорошую ярмарку можно сделать. Она просто необходима. Кстати, любопытная вещь. Трудности испытывают крупные игроки рынка и сетевые магазины, а независимые издательства и издательства интеллектуальной литературы каким-то образом держатся. Наверное, потому, что для них это не бизнес или не только бизнес. У них своего рода миссия.
Один из тех, кто держится и у кого миссия, — Михаил Сапего, глава старейшего питерского самиздат-издательства «Красный матрос». Он крошечными тиражами выпускает раритетные тексты 20‑х, 30‑х, 40‑х, сохраняя для истории те детали быта и частной жизни людей, без которых нет общего.
— В свое время, — рассказывает Сапего, — я познакомился с внучкой писателя Ореста Цехновицера, погибшего во время Великой Отечественной. В начале тридцатых он собирал и изучал городской фольклор. Из архивов Цехновицера — изданный мною рукописный альбом сидельца Второго ленинградского исправдома Константина Кругова, 1928 год. Нравы в том исправдоме были своеобразные. Например, заключенные могли ходить друг к другу в гости из камеры в камеру. У Цехновицера был пропуск, который позволял ему посещать тюрьмы и записывать песни со слов сидельцев. И он периодически предпринимал эти экстремальные фольклорные экспедиции. Как результат — рукописный песенник «В Петрограде я родился. Песни воров, арестантов, громил, душегубов, бандитов. 23—26 год». Моя любимая цитата оттуда звучит так: «Полюбил я в Курске девицу. / Нет достатков ее украшать. / И узнал я друзей вороватых, / и решился и я воровать. / Вот пошли на одно преступленье, / Где все мог там для ней я достать…» Все достать! Вдумайтесь! Эдакий клондайк, место, где есть всё, вообще всё. По-моему, это перл.
Одно из самых таинственных и партизанских событий ярмарки — презентация издательской программы фонда «Эволюция». Интрига в том, что «Эволюция» продолжает дело фонда «Династия» Дмитрия Зимина, который этим летом попал в список иностранных агентов и самоликвидировался. Речь и у «Династии», и у «Эволюции» — об инвестициях в развитие российской науки, в том числе выпуск книг и научную экспертизу. Что в этом криминального — непонятно, но атмосфера была, как на сходке революционеров‑подпольщиков.
Планировалось, что ярмарку посетит Дмитрий Анатольевич Медведев. Все очень ждали и волновались. Но что-то у него отменилось, перепланировалось, и премьер не приехал. По случайному стечению обстоятельств в тот же день, в том же месте и даже в то же самое время должен был выступать Захар Прилепин на тему «Россия сегодня». Но и он не приехал. «Действительно, — подумал он, наверное, — какой смысл ехать, все равно Медведева нет». Так мы и не узнали, что представляет собой Россия сегодня, а жаль.
Живой иллюстрацией к этой теме выглядел стенд издательства «Время». Огромный плакат с портретом Светланы Алексиевич (либеральное крыло). Огромный плакат с портретом Юнны Мориц (патриотическое крыло). А между ними — Александр Исаевич Солженицын. И никто не уйдет обиженным.
Вопреки международной и внутренней напряженности на ярмарке представлено аж целых 25 заграничных стран. В их числе Испания, Латинская Америка, Польша, Венгрия, Нидерланды. Много немцев, встречаются и японцы. Нет, правда, издательств из Украины. Но ходили слухи, что один украинец все же где-то присутствует. Я сбился с ног, пытаясь напасть на след этого мистического украинца. Как сквозь землю провалился, никто не видел. Возможно, под украинцем имелась в виду Светлана Мартынчик (она же Макс Фрай), которая живет в Вильнюсе, но имеет украинское гражданство. Бывает и так.
А в пятницу в рамках «Нон-фикшн» открылась 9‑я Международная биеннале поэтов. Первое, что я спросил у одного из ее организаторов Данила Файзова: а будут ли там украинцы?
— Тема биеннале в этом году — Южный поток. Ничего личного, но украинцы к нему отношения не имеют. Будут сербы, черногорцы, итальянцы, болгары, венгры…
— А турки? Турок вы пригласили?
— Не турок, а турка. Его зовут Атаол Бехрамоглу. Круто, да?
Для справки. Атаол Бехрамоглу — профессор, доктор наук. Переводчик с русского, французского и английского. Поэт. Два года назад обвинил действующего премьер-министра Эрдогана в ненависти к Ататюрку и поддержал протестующих в парке Гези. Яркая личность.
Помимо турка в программе балет на стихи Мандельштама и экскурсия по рюмочным Москвы для гостей столицы. Вот такой он, Южный поток.
Книги «Нон-фикшн»‑2015. «Новая» рекомендует
Николай Олейников. Число неизреченного. (М.: ОГИ). Это тот самый Олейников, который «Маленькая рыбка,/Жареный карась,/Где ж ваша улыбка,/Что была вчерась?» и «Я муху безумно любил!/Давно это было, друзья,/Когда еще молод я был,/Когда еще молод был я». Абсурдист, хохмач, красавец, друг Хармса и Введенского, расстрелянный в 1937 году за участие в «контрреволюционной троцкистской организации». В девяностые выходили тоненькие сборники немногих оставшихся от него стихов. А тут 560 страниц! Правда, двести из них занимает биография поэта, написанная историками литературы Олегом Лекмановым и Михаилом Свердловым. Плюс комментарии. Ничего более основательного по Олейникову в мире не существует. Там же, в издательстве ОГИ, выходили полные собрания Введенского, Вагинова и Заболоцкого. Теперь их можно поставить на полку рядом.
Михаил Зыгарь. Вся кремлевская рать: краткая история современной России (М.: Интеллектуальная литература). Автор — главный редактор телеканала «Дождь», в прошлом спецкор «Коммерсанта». Ему удалось то, что кажется невозможным: беспристрастно описать политическую жизнь страны 1999—2015 годов. Это действительно серьезное исследование. Не памфлет, не пропаганда, не сведение счетов. Главные герои: Игорь Сечин, Игорь Шувалов, Владислав Сурков, Дмитрий Песков и другие. Ключевая цитата: «Путин не считал, что Россию со всех сторон окружают враги. Путин не собирался закрывать все независимые телеканалы. Путин не собирался поддерживать Виктора Януковича. Он не хотел проводить Олимпиаду в Сочи. Его приближенные думали, что они стараются угадать его замыслы, — на самом деле они осуществляли свои».
Азбучные истины. М.: Клевер. 33 коротких эссе очень известных авторов — от Битова до Гребенщикова — по числу букв русского алфавита. Петрушевской досталось Зло, БГ — Покой, Гандлевскому — Одиночество, Акунину — Честь, а Иртеньеву — Хитрость. В аннотации написано: для чтения взрослыми детям. То есть такая детско-взрослая книжка. С прекрасными иллюстрациями, что тоже немаловажно. Сегодня, когда все так зыбко, амбивалентно и переменчиво, кто-то должен рассказать и о простых вещах, на которых стоит этот мир: Красота, Искренность, Радость, Щедрость… В каком-то смысле это прописные истины, но куда же без них.
«Посмотрим, кто кого переупрямит…»: Надежда Яковлевна Мандельштам в письмах, воспоминаниях, свидетельствах. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной. Отделить Осипа от Надежды невозможно, хотя бы потому, что именно она сохранила его стихи и память о нем. «Было это истинным подвигом, и совершался он Надеждой Яковлевной двояко — фиксацией в собственной памяти и заботой об архиве поэта, — пишет составитель книги Павел Нерлер. — Письма Осипа Мандельштама жене (82 письма!) шли в его архиве наравне с творческими рукописями, и заслуга их спасения принадлежит Наталье Евгеньевне Штемпель, у которой они хранились: собираясь в эвакуацию, она уложила их в жестяную коробку из-под чая и вынесла из Воронежа буквально под немецкими снарядами. Письма же О. Э. к себе самой она не взяла, и они погибли». За последние полвека вокруг нее сложился вполне самостоятельный культурный миф. Ее тяжелый характер и резкие оценки современников, ее книги, споры о ней и вся ее личность — это важно не только в связи с поэзией Мандельштама, но и само по себе как пример героического сопротивления личности сошедшему с ума обществу. «Кто кого переупрямит…» — это о времени. У нее получилось, она переупрямила свое время.
Юй Хуа. Братья. М.: Текст.Автор не менее знаменит в КНР, чем нобелиат Мо Янь. По роману Юй Хуа «Жить» поставлен фильм Чжана Имоу (Гран-при Каннского фестиваля‑1994). «Братья» — главная его книга. Семейная эпопея по-китайски — это хроника культурной революции в нищем поселке Лючжэнь, где на площади, над телом забитого насмерть отца героев, разносчик орет: «Морожено для братьев и сестер по классу!», и злой плутовской роман эпохи «дикого капитализма»: Лючжэнь обрастает сталью и гламуром, голодный мальчишка становится миллионером и спонсором Всекитайского конкурса красоты девственниц (девственницам посвящены самые соленые главы). Зато брат героя, начинающий писатель и гордость семьи, — отброшен в ряды люмпенов…
Перевод с китайского Юлии Дрейзис.
