СюжетыКультура

Артдокфест-2015: Настоящее продолженное

Опальный «Артдокфест» расширяет пространство. К Москве прибавились площадки в Риге и Питере. 145 фильмов в программе, подавляющее большинство — премьеры

Этот материал вышел в номере № 133 от 2 декабря 2015
Читать
Опальный «Артдокфест» расширяет пространство. К Москве прибавились площадки в Риге и Питере. 145 фильмов в программе, подавляющее большинство — премьеры
Изображение

«Новая газета» традиционно поддерживает форум, представляющий интересы современного кино, воспитавший свою аудиторию, отвечающий вызовам времени.

Государство в лице министра культуры фестивалю в поддержке решительно отказало. И, кажется, дело не только в одиозной для Минкульта фигуре Виталия Манского, который то Михалкова обидит, то Мединского, то про Ходорковского фильм покажет, то про сочинскую Олимпиаду. Фестиваль противоречит доминирующей идеологической доктрине — пыльной «Стратегии культурной политики», призывающей «особенную российскую цивилизацию» заглядываться сакральным прошлым, игнорируя чуждые новации.

А тут костью в горле — форум, который не только исследует новые формы выразительности, но сам становится площадкой нормального общественного диалога, тенью практически уничтоженного гражданского общества.

Кино конкурсной программы «Артдокфеста», в которую мечтают попасть именитые документалисты, не закрывает глаза от слепящего света проблем корчащегося, запутавшегося в сети проблемах мира. И на нынешнем смотре рядом с поэтической фреской « Чеченская семья» — фильмы о людях, зараженных токсином войны, о мигрантах, о самовыдвиженке, о чемпионате мира по домино в Абхазии.

Огромный гараж Эстонии советских времен превратился в « Муравейник» , в пестрый космос исчезающей, но все еще бурлящей жизни.

« Год литературы» — сюжет драматической трансформации жизни со всеми ее катаклизмами — в литературу. « Выступление и наказание» — попытка рассмотреть случай «Pussy Riot» в исторической перспективе и разобраться в природе протестного искусства. « Брат мой, Каин» Ирины Васильевой — одна из самых сложных для зрителя картин. Герой ее — заключенный, которому в пору гуманных веяний смертный приговор заменили на 25-летний срок. Срок истек. Что дальше? Возможно ли взойти на степень искупления, отогнав тьму покаянием? Фильм, продолжающий размышления «Высшего суда» Герца Франка, буквально выбивает почву из-под зрителя, мучает нерешаемыми вопросами.

Кино как выразительный слепок жизни. Его адрес — не безликая аудитория, но каждый отдельно «взятый экраном» зритель. Его время — настоящее продолженное…

Конкурс «Артдокфеста» окружают любопытнейшие тематические программы.

«Империя. Распад»

Из релиза «Артдокфеста»: «Фильмы программы «Империя. Распад» рассказывают о мертвом теле советской империи. О закономерности пережитого умирания. О последствиях ее смерти. О жизни после смерти — в виде зомби, забирающего души, а часто и жизни живых».

Картины сшиваются в своеобразную историю болезни («свидетельство о смерти»?) необъятной страны, даже в своем зените покрытой трещинами, превращающимися в зияющие прорехи, незаживающие раны.

В ставших классикой « 235 000 000» , снятых Улдисом Брауном по сценарию легендарного Франка к 50-летию Октябрьской революции, — живая панорама мегастраны, мозаика образов, выхваченных камерой, продолжательницей идей Дзиги Вертова, из самой действительности. Скульптурные лица солдат караула у Могилы Неизвестного Солдата, невеста, якуты с северными оленями, коляски в кредит, делегаты очередного съезда, Симонов, Терешкова, Косыгин, Брежнев с дряхлым политбюро, малыши, школьники, аттестаты, танцы, альпинисты, «праздник неба», альпинисты, проводы в армию, парашютисты. В финале самолет «Аэрофлота» летит в неизвестность… Через год — Прага, через 11 лет — Афганистан. И почти через полвека рухнувший в Египте самолет… «А знаешь, о чем, в целом, этот фильм? Он о том, что Жизнь непредсказуема!» — говорил Франк про свое кино.

«Алёша» — вроде бы известная история противостояния у Бронзового солдата, принуждение его исхода из центра Таллина на военное кладбище. Съемки фильма длились 3 года, вплоть до «бронзовой ночи».

Меэлис Муху не занимает ни одной из позиций, он наблюдатель, оставляющий пространство для личных интерпретаций увиденного. Хроника последних лет войны монтируется со словом «Оккупация»… в адрес советских войск. 2005-й: памятник заливают краской, у полиции нет подозреваемых. Праздник со слезами на глазах 9 Мая. Море цветов. Красные флаги… Массовые столкновения эстонцев и русских. Митинги «за» и «против». Каменный гость Алёша уходит. Вынужден уйти. Современная история превращает памятник прошлому в ожившее зеркало кривому настоящему.

«Дыббук: Сказание о странствующей душе» — Украинские националисты против хасидов. Фильм о нагнаивающемся конфликте в украинской Умани, куда ежегодно едут десятки тысяч хасидских паломников из 70 стран, чтобы отпраздновать еврейский Новый год на могиле святого учителя Раби Нахмана. Члены одной из правых группировок Украины именно на этом месте возводят крест и памятник казакам, «героям» трагической «уманской резни» 1768 года, жертвами которой стали тысячи евреев и поляков. «Мекка» превращается в ад для странствующих душ. В самой Умани евреев практически нет: уехали. Ведь и в мирные советские времена компатриот Щербицкий, продолжатель традиций Хмельницкого и Гонты, рубившего шашками иноверцев, велел сровнять еврейское кладбище с землей. Сегодня на уроках школьников учат гордиться деяниями казаков на древней земле. Противостояние продолжается. Как образ, цель и смысл жизни. Противостояние, укорененное в головах столетиями. Но вот в финале хасиды приходят отдать последний долг памяти Владимиру Алексеенко, ветерану войны, на протяжении многих лет оберегавшему еврейское кладбище…

О противостоянии и « Пост» Виталия Манского 1990-го, этюд о краткой передышке в бесконечном Карабахском конфликте. Первый план с точки зрения орудия на живописнейший горный пейзаж. Главный герой — блокпост русских, стоящих между воюющими сторонами.

Целая серия фильмов так или иначе касается недавних украинских событий.

«Все пылает». Авторы выстраивают хронику как партитуру революции, начиная с ноября 2013-го. Первые эйфорические ночи. Полиция разгоняет мирную демонстрацию/ раненые/ толпа разрастается до неохватных размеров/ закипает гнев/ толпа казнит памятник Ленина, прощание с героями превращает толпу в огромный одухотворенный общей идеей и общим горем организм/ улица вновь дышит и корчится смертью, ранами, дымом/из хаоса битв, огня, черной гари камера выхватывает отдельные лица… с отпечатком войны.

«Дикое поле» . Так называли в давние времена юго-восток Украины. Монтаж хроники боевых действий в Украине в 2014—2015-х. Земля, о которой Волошин писал: «Вся могильниками покрыта — Без имян, без конца, без числа», — вновь порождает кровопролитие. По аккомпанемент «Полюшко-поле» рассматриваем взорванный войной мир. В маленькой комнате ополченец объясняет, как правильно бежать…чтоб не убили, раненый кричит от боли. Пробираемся сквозь руины с брошенными семейными альбомами и детскими фотографиями, школьными партами, спортивными снарядами, потерянными кошками и собаками. Дикое поле вновь разбудило зверя… В финале изуродованный мир пытается собрать осколки: бойцы сидят в укрытии… венчание… Дед Мороз приходят к детям… в убежище.

Лучший, на мой взгляд, фильм программы — « Аэропорт Донецк» Андрея Ерастова.

242 дня. Битва за донецкий аэропорт, ставшего флагом и символом разделения. Само бесконечное сражение и аэропорт показаны стереоскопически — с точки зрения противоборствующих сторон.

Захватывающая часть фильма — не съемки боя, а прямая речь бойцов, не киборгов, живых людей.

Прямая трансляция из войны: «Мне не жалко, ни призывника, ни старого националиста… Они враги, все сепаратисты. Уничтожали их и дальше будем уничтожать… Я дал одну присягу: Советскому Союзу… Я на своей родине, Донбассе… Это война. Не я, убьют меня… Как все начиналось? Тут никто ничего не трогал. Стоял образец Porsche Cayenne, виски в коробках… Было весело: выжить и как бы побольше убить … Все мы дети СССР… Ждали поддержки. Нас бросили… Пачками лежали горы трупов, предсмертные стоны и хрипы… Когда башня с людьми рухнула — будто мороженое тебе в детстве дали… Тишина — страшная, последнее СМС жене».

От аэропорта, новенького, только что отремонтированного, уцелела одна тележка. Вокруг остатков багажной ленты растяжки, окопы. И на фоне страшного «скелета» — объявления на русском и английском о прибытии и отлете рейсов.

Каждый фильм фестиваля интерпретировать можно по-своему. Есть пространство для размышления, сочувствия или неприятия, выбора точки зрения. И в отличие от обласканного государством главного документального смотра «Россия», экран «Артдокфеста» — место встречи со страной, не выдуманной телеящиком, а той, в которой живем. Зачем, подобно Родригесу, превращать фильм в сосуд с Хоттабычем, отправлять его в дальнее будущее. Кино «Артдокфеста» — послание современникам: мы есть!

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow