Ранним субботним утром, пока еще темно, Алексей Малов, муниципальный депутат Гдовского района Псковской области, на своем нестаром, ходком седане серебристого цвета объезжает разные окраины Пскова, собирает журналистов. Сегодня — большое событие: администрация Пскова везет в Гдов группу украинских беженцев. Украинские беженцы поедут на минивэне, выделенном администрацией, а журналистов Малов посадит в свою «Киа». От Пскова до Гдова — 130 километров.

Пока мы едем эти километры, кто-то, может, спит, — а я вам расскажу про Гдов, про Малова, про беженцев. Проведу, так сказать, интерпретацию понятий.

Гдов — центр Гдовского района, где живут 12 тысяч жителей. Район простирается по берегу Чудского озера — того самого, на льду которого развернулось легендарное ледовое побоище, предопределившее, как теперь говорят, дальнейшую российскую историю. Сейчас озеро сильно обмелело, хотя и по сей день кормит всю Псковскую область, а также прилегающую Европу первоклассной рыбой. Европа, кстати, прилегла аккурат с противоположной стороны Чудского озера эстонской своей частью. Эстонцы тоже умеют ловить рыбу, но у них в ходу евро, а на нашем берегу — рубли. Наша рыба демпингует и выигрывает. Хозяева грузовых прицепов-термосов, припаркованных там и сям по прибрежным деревням, не нарадуются на сводки ММВБ.

Про это все мне рассказывает депутат Алексей Малов. Он по рыбе вообще спец, даже занимался филетированием на одном из местных заводов. Филетирование — это когда из рыбы вынимается хребет и все прочее неудобоваримое, а остается от нее только филе. Хорошим результатом считается, когда от общей массы рыбы выход филе составляет 40%. Депутат Малов с такой нормой справляется играючи.

Еще он ведет программу «Особенности псковской рыбалки» на местном РЕН ТВ и однажды даже снялся в популярной передаче «Поедем, поедим!» с Джоном Уорреном, которую показывают в воскресный прайм-тайм на НТВ (федеральном). Готовил там щечки судака на костре. Два дня, говорит, таскал этого судака с собой — никак съемочная бригада не могла собраться.

Малов — медийная личность. Его еще звали на сайт «Псковского агентства информации» в рубрику «Мужчина на кухне», потому что он остроумный и фотогеничный. Но тут вмешалась большая политика, и Малова с кухни-то убрали. «Какая может быть большая политика в Гдовском районе Псковской области», — скажете вы, и будете десять раз не правы. Именно Гдовский район и конкретно депутат Малов породили интереснейшую коллизию правоприменения в политическом поле.

В 2014 году в России был принят закон, согласно которому все лица, имеющие второе гражданство, должны были признаться государству в наличии второго паспорта. Зачем придуман этот закон, не до конца понятно, однако непризнание влечет за собой немалый штраф, а признание, в принципе, не приводит ни к каким негативным последствиям. Кроме одного: невозможности занимать государственные и муниципальные должности, а также быть депутатом.

Пока что нам неизвестно ни единого случая такого признания со стороны мало-мальски заметных чиновников и депутатов (а основания, я не сомневаюсь, есть). Однако заварилась история с Маловым.

Чтобы вы имели представление: 20% всех россиян, заявивших о втором гражданстве, проживают в Псковской области. В 2014 году, после принятия закона, 14 тысяч местных жителей признались в этом. А сколько сидят, помалкивая, можно только догадываться, провожая взглядом городской автобус № 101 Печоры — Тарту.

У Малова тоже есть второе гражданство (Эстонии), и он, может, тоже сидел бы да помалкивал. Однако его разоблачила прокуратура Гдовского района:

— Они просто сделали запрос в эстонскую прокуратуру: «В связи с расследованием уголовного дела в отношении Алексея Малова просим сообщить об имеющемся у него гражданстве…» И эстонские прокуроры ответили нашим: «Имеется». А никакого уголовного дела против меня и нет! Но европейцам же и в голову не придет, что государственный надзорный орган может с ними вот так по-шулерски… Я им написал уже, в Эстонию: «Прошу сообщить мне, какое лицо и на каком основании выдало Российской Федерации информацию о гражданине ЕС». Жду. Они не имеют права это на тормозах спустить. Кто-то будет привлечен.

Ну и вот пока Малов ждет ответа из ЕС, прокуратура (российская) пытается лишить его депутатских полномочий на том основании, что у него имеется второй паспорт. Рассказывать, чем именно Малов так им не угодил, будет слишком долго; много всяких терок было. Из последних: саботаж предложения губернатора Турчака об объединении волостей в целях оптимизации. Малов предложил в своем районе наложить на это дело мораторий, не допустив таким образом упразднения сельских поселений и сокращения их бюджетов. И коллеги—депутаты его в этом поддержали. На беду (прокуратуры) решение о лишении депутата полномочий тоже должны принимать коллеги-депутаты (еще можно через суд, но это дольше). А гдовские депутаты как раз не хотят лишать Малова полномочий и уже голосовали отрицательно по этому вопросу. У них в Гдове, похоже, вообще все неуправляемые. Наверное, каким-то косвенным образом наличие европейского гражданства влияет на формирование мировоззрения населения, однако пока таких научных данных нет. А есть просто государственная установка, что это не очень хорошо. Гражданин, а уж тем более депутат, должен быть хорошо филетирован. Из него надо достать хребет и прочее, неудобоваримое.

Кстати, если нынешняя затея Малова с украинскими беженцами увенчается успехом, то людей со вторым гражданством в Псковской области прибудет. Однако это будут немного другого качества двойные граждане, не раздражающие Родину так, как раздражает ее Малов. Хотя и к ним претензий накопилось уже достаточно, а что еще будет…

Как известно, поток украинских беженцев хлынул в Россию вскоре после начала вооруженного конфликта на востоке Украины. Часть беженцев централизованно определили к проживанию в Псковской области. Поначалу, конечно, звучали бодрые обещания, что «надо бросить все силы на решение вопросов гуманитарного характера», а также что «правительство готово оказать необходимую финансовую помощь». Но со временем страсти поутихли. Теперь вот 5 декабря вступило в силу постановление правительства РФ о том, что трудоспособные беженцы с Украины не могут находиться в пунктах временного размещения дольше 60 дней.

Ну, то есть дальше кувыркайтесь сами, как хотите.

Всего в Псковскую область распределение получили 326 беженцев, не так много по сравнению с остальными регионами. И по сей день 33 украинских беженца живут на 8-м и 9-м этажах гостиницы «Спорт». Пока что с них не берут денег за жилье и за харчи, но скоро это прекратится. Дальше всем предстоит самостоятельно снимать квартиры, самостоятельно кормить семьи. Многие рассчитывали получить гражданство в ускоренном порядке — по программе переселения соотечественников. Но на деле это оказалось тяжелее, чем на словах. Начать хотя бы с того, что для вступления в программу нужна временная регистрация в России. А в пунктах временного разрешения такой регистрации не дают. В Пскове аренда жилья стоит недешево, вот областные власти и нахваливают свои районы. Группу беженцев, проживающих в гостинице «Спорт», повезли в Гдов.

Конечно, стоит сказать, что время для вынесения своего постановления правительство РФ выбрало крайне неудачное. Залитые дождем сумрачные псковские окрестности, не припорошенные еще снегом, накрывает неплотный тоскливый туман. Зябко, сыро и беспросветно. Черный минивэн с беженцами минует сам Гдов и катится дальше, в поселок Смуравьёво, который и в хорошую-то погоду, надо думать, смотрится не особо жизнеутверждающе. В 2011 году Смуравьёво, бывший закрытый военный городок, оставили военные. Теперь от прежней жизни — только выкрашенный зеленой масляной краской самолет МиГ у въезда на постаменте. Дальше — несколько полуразваленных желтых корпусов с разбитыми окнами. Кругом темный, предзимний лес.

Вряд ли родина беженцев сейчас смотрится хуже.

Прежде это был многотысячный поселок, а когда военные ушли, здесь осталось всего около 200 человек. Но поселок не закрылся: сюда потянулись «из районов» — ну, значит, из почивших деревень. Люди занимают пустые квартиры — свободного жилья в поселке огромное количество. До тех пор пока квартиры в полуразвалившемся поселке остаются ничейные, коммуналку за них платит Гдовский район. Тратятся деньги из бюджета. Поэтому депутат Малов, радеющий за свой район, кровно заинтересован в том, чтобы заселить в эти квартиры хоть кого-то взамен прежних жильцов, убежавших отсюда.

Первым делом нас везут к котельной: по задумке депутата Малова, там беженцы должны убедиться в главном: в поселке исправно работает коммунальное хозяйство. Люди неуверенно вылезают один за другим из автобуса. Мужички предпенсионного возраста — работяги, привыкшие во всем рассчитывать только на себя. Женщины в одинаковый куртках — черных с белой окантовочкой: где-то шли по распродаже, но главное — теплые и немаркие.

У котельной нас ждет Вера Кусова, ответственная за коммуналку. Здесь же свалены в кучу напиленные дрова, в опилках копошатся рабочие. Котельная дымит.

— Я проводил исследование и выяснил, что дровяное отопление — самый оптимальный вариант для России, — настаивает Малов, хотя ему вроде никто и не возражает. — С одной стороны, это экономно, а с другой — полная автономия.

— И какая у вас в домах температура? — неуверенно тянет кто-то из беженцев, чтобы не повисло молчание.

— Восемнадцать градусов сейчас! — рапортует энергичная Кусова. — Но я только с октября этим занимаюсь. А до этого отоплением у нас ведала управляющая компания, которая городок заморозила.

— А вода есть у вас, горячая и холодная?

— Горячая и холодная, все есть.

— А газ?

— А газ, к сожалению, привозной.

— Сколько за квартиру платить?

— 1800 коммерческий наем, ну и плюс коммуналка вся, это еще тысячи четыре.

— Солидно, — после паузы заключает кто-то из мужчин.

— Это пока! — смягчает удар Малов. — А как получите гражданство, то уже не по коммерческому найму платить будете, а по социальному. Это 1200, подешевле все же.

Алексей Малов, пока мы шагаем к нужной нам пятиэтажке, обходя лужи, продолжает живописать все прелести проживания в Смуравьёве:

— Школа у них есть. Учеников мало, и это плюс: практически индивидуальное обучение. В следующем году Гдовский район рассматривает возможность снова открыть здесь детсад.

— А работа? Есть работа в поселке? До Гдова — 20 километров, и сколько проезд у вас стоит, непонятно, — выражает общее сомнение беженец Максим Эсамбаев.

— Они возят! — быстро находится с ответом Малов. — Лесопилка предоставляет автобус! Есть работа в фермерском хозяйстве. На рыбу берут, если обучение пройти.

— Ну че, Дань, нравится тебе здесь? — спрашивает своего сына-подростка миниатюрная рыжая Света Мороз.

Даня хмыкает, ничего не отвечает.

На улице возле одной из пятиэтажек, в которую руководство Псковской области надеется переселить беженцев, Сергей Логачев, заместитель председателя Псковского комитета по труду и занятости, проводит что-то вроде брифинга.

— 3 февраля истекает для трудоспособного украинского населения срок, когда они могут находиться в псковских ПВРах. Нужно уже сейчас задуматься о том, чтобы найти постоянную работу и постоянное место жительства. Регистрация — это необходимое условие для получения российского гражданства. В ПВРах России до сих пор проживает более 14 тысяч беженцев из Украины. И если перемножить те средства, которые государство тратит на их питание и обслуживание, то получится более 350 миллионов рублей! Ежемесячно! Людям пора и самим брать на себя ответственность какую-то.

Беженец Николай с невозмутимым видом глядя на представителя областной администрации, лузгает семечки, сплевывая шкурки в палисадник у подъезда.

— Ну, а вы как планируете? — спрашиваю. — Переедете сюда?

— А мы назад поедем, — равнодушно отвечает он. — Наш Попаснянский район Россия теперь определила как не попавший под боевые действия. Как так, не пойму я. В районе украинские войска стоят, а под боевые действия он не попал.

(Я выяснила, и действительно: в начале декабря ФМС и погранслужба разослали совместный список на 33 листах. В этом перечне перечислены «некоторые территории Донецкой и Луганской областей», пострадавшие от боевых действий. Жители этих территорий имеют право претендовать на жилье и питание, которые Россия пока предоставляет беженцам. Остальные нет. Попаснянский район не попал в список.)

Алина Иванова, начальник отдела ЖКХ Гдовского района, притащила тем временем огромную связку ключей от пустующих в Смуравьёве квартир.

— Вы, конечно, не удивляйтесь, — говорит она. — Люди уходили, уезжали из этих квартир насовсем. Забирали все, некоторые — вплоть до сортиров. Ну и, может, потом кто проникал в оставленные жилища.

Словно в подтверждение ее слов в деревянной двери какой-то квартиры на первом этаже пятиэтажки зияют дыры — несколько досок выломаны. Внутри — мусор, пустые бутылки, какие-то бумаги. В коридоре валяется сломанный стул. Но нас заводят не в эту квартиру, а в соседнюю. Впрочем, она, наверное, ничем не отличается. Внутри — тепло и пыльно. Из прежней остановки хозяева оставили только обои, а также ванну и туалет — невообразимо обшарпанные и грязные.

— Ну, это же все можно отремонтировать, — продолжает рекламировать свою малую родину депутат Малов. — Напишете заявление в администрацию, выделим вам единовременную помощь. В Гдовском районе по сравнению с другими — совсем неплохо. У половины школ и детсадов — новые котельные, очистные реконструируем. Хоккейная команда наша стабильно первые места берет по области.

— А летом как здесь хорошо, — мечтательно говорит кто-то из журналистов. — Озеро. Никакие Египты-Турции не нужны. И комаров нет, сдувает их.

Огромное, как море, Чудское озеро действительно совсем недалеко от поселка Смуравьёво, утратившего свое оборонное значение для Родины. Его, озера, не видно, но иногда в поселке будто слышится запах большой воды. Как пишут в Википедии, 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера схлестнулись «ижора, новгородцы и владимирцы», предводимые Александром Невским, с многочисленным немецким войском. Любопытное обстоятельство: летопись разделяет новгородцев, владимирцев и ижору (исчезнувшую как отдельный этнос меньше ста лет назад). А мы бы ведь их сейчас без размышлений одним миром мазали: «россияне». А то и вовсе, запросто: «русские». Ну, правда, чем нынешний новгородец отличается от нынешнего же владимирца? И тот, и другой пьет пиво «Жигули» по пятницам, а в субботу везет семью в торговый центр «Гранд» — и в первом, и во втором случае пересекая почти наверняка улицу Московскую. И Чудское озеро в их личной и исторической судьбе не играет больше никакой консолидирующей роли. Но и нет между ними больше никаких границ. Думаю, время, перемешивая нас всех, очень мудро все устраивает именно таким образом, чтобы нам нет-нет — да и задумываться: кто я? С кем я одинаковый? Где моя родина начинается — и где она кончается?

И я не знаю, когда, через сколько лет исчезнет (или не исчезнет) для нас разница между «бывшими соотечественниками», такими как эти украинцы, и «новыми европейцами», такими как Малов. Пока же отечеству, кажется, и те и другие одинаково неприятны.

Когда мы уже собираемся уезжать из поселка Смуравьёво, мы проходим мимо бабушек, которые сидят на лавочках возле одной из пятиэтажек. Гуляют. В спины нам несется:

— Украину должны защищать, а они у нас тут отсиживаются!

— Уже весь поселок знает, что мы приехали, — буднично заключает депутат Малов. — И никаких газет не нужно.

На этой неделе, однако, в газетах написали, что в псковской гостинице «Спорт» осталось всего 17 украинских беженцев. Остальные разошлись, не дожидаясь принудительного выселения. Многие вернулись на Украину.

А в ближайшую пятницу, наверное, газеты напишут про Малова. Прокуратура подала в суд иск — о лишении его депутатских полномочий.