Кризис бьет одновременно по государственному бюджету, по домашним хозяйствам, а равно и по российским предприятиям. Если смотреть на ситуацию с точки зрения домашних хозяйств, то есть просто жизни людей, то становится очевидно: впервые за последние пятнадцать лет главный удар наносится именно по ним. Десятипроцентный темп падения реальных доходов, на который мы вышли в 2015 году, говорит сам за себя.
Второй удар кризис наносит по бюджету. Понятно, что он был едва ли не основным бенефициаром углеводородного бума: так уж была выстроена система дележа нефтяной ренты. Сегодня в такой же пропорции бюджет теряет доходы. Что это значит? Опять те же домашние хозяйства, которые зависят от бюджета (а это довольно большое количество граждан в нашей стране), почувствуют эти изменения на себе. Сначала речь идет о зарплатах и социальных выплатах, на которых тоже начали экономить, пока лишь в виде отказа от индексаций. Потом начинается сворачивание социальной сети, которое мы также уже наблюдаем на себе: бесплатные прежде услуги становятся платными. Это не учитывается ни в какой статистике, но качественная бесплатная услуга от государства становится фантастикой.
Теперь посмотрим на бизнес. Он, даже крупный, тоже оказался в тяжелой ситуации. Заявления О. Дерипаски и В. Лисина весьма красноречивы: впервые за долгое время бизнес публично признает, что текущая экономическая политика бьет и по нему. Предпринимателей не устраивает нестабильность национальной валюты, падение покупательной способности населения, доминирование госмонополий и оскудение государственных заказов. В конечном итоге проблемы бизнеса тоже оборачиваются проблемами домашних хозяйств, которые от него зависят, — рабочими местами и зарплатами.
Много говорилось о том, что слабый рубль выгоден российскому бизнесу. Но кризис бьет не только по импорту, но и по любому бизнесу, который завязан на потребительский спрос, сжимающийся день ото дня. Практически в любом серьезном деле нужно делать прогнозы относительно валютного курса. И у многих российских производителей, закупающих сырье, оборудование и комплектующие за рубежом, в отраслях сейчас серьезные трудности. Выясняется, что их расходы не только заметно выросли, но и остаются непредсказуемыми. Так что отечественная промышленность уже не может позволить себе модернизацию: импортная техника и услуги становятся слишком дорогими.
В безусловном выигрыше только два сектора: сельское хозяйство и ВПК. Первые в силу антисанкций остались без конкурентов, что позволило им не только увеличить продажи, но и резко повысить цены. А оборонный сектор благодаря государству включился на полные обороты, но его продукция не становится источником нашего благосостояния.
Можно прогнозировать, что уровень жизни будет падать дальше. Для сравнения: в ходе кризиса 2008—2009 года, когда резервов еще было много, доходы населения практически не пострадали. Сейчас кубышка изрядно опустела, и правительству придется принимать тяжелые решения. Нужно резать уже и по живому, включая таких «священных коров», как госкорпорации и ВПК. Социалка тоже пострадает: не исключено, что отменой индексаций дело уже не ограничится, и нас ждет урезание номинала выплат и дальнейшее сворачивание социального сектора в стране.
Стремительно растет доля домашних хозяйств, которым хватает денег только на продукты питания. Если, например, потребовались импортные лекарства, вы можете напрямую ощутить, насколько съежился ваш бюджет за последние два года. Добавьте сюда фронтальный рост цен, по-прежнему превышающий 10%, увеличение тарифов ЖКХ и многое другое. Неожиданно для многих мы совершили скачок по уровню доходов — обратно в начало «нулевых». И сейчас, судя по всему, сползаем в девяностые — те самые тощие девяностые, когда любые импортные товары казались роскошью. Это напоминает типичный сюжет волшебной сказки: внезапно привалившее герою незаработанное богатство со временем куда-то улетучилось, и приходится возвращаться к прежней бедности и ее привычкам.
«Отскока» нефтяных цен в правительстве ждать, похоже, устали. Но и понимания того, что нужно делать, по-прежнему не видно. В ситуации сокращения ресурсов можно вести себя по-разному. Либо активно использовать оставшиеся возможности, перегруппировывать силы и готовить будущий подъем. Либо постоянно ужиматься, отделываясь косметическими мерами. Мол, там посмотрим. Наше правительство, очевидно, выбрало вторую стратегию.
Думать о будущем никто не хочет, потому что у власти, по сути, один горизонт — президентские выборы 2018 года. До них тоже надо дожить, а пока никаких серьезных решений принимать все равно не получается, что хорошо видно на примере вечной дискуссии об увеличении пенсионного возраста. Никакому «запасному» плану «B» или «C», о которых рассуждает премьер Медведев, неоткуда взяться, поскольку не было даже плана «А».
Особенных поводов для оптимизма в нынешней ситуации я не вижу. Обнадеживает только одно: нынешняя динамика кризиса может вместо долгой и вязкой стагнации довольно быстро дойти до острой стадии, и дальше откладывать серьезные решения станет уже невозможно. «Дно» будет найдено только в том случае, когда политическая элита осознает, наконец, что их излюбленная модель управления страной и экономикой совершенно нежизнеспособна.
