Переговоры по обмену пленными между Украиной и самопровозглашенными республиками Донбасса в рамках Трехсторонней контактной группы зашли в тупик. Следующий раунд намечен на 24 февраля 2016 года. И все-таки надежда на их результативный исход остается у матерей, жен и сестер, тех, кто сидит в подвалах и тюрьмах.

А тем временем на территории «ДНР» и «ЛНР» заработали суды. На прошлой неделе один из военнопленных, боец украинского полка «Азов» Евгений Чуднецов, был приговорен в «ДНР» к 30 годам колонии строгого режима и еще двум годам ограничения свободы. Родственники пленного не смогли попасть на суд, потому что его начали на полчаса раньше, за это время и уложились. Чудовищный срок — не самое худшее, что могло с ним произойти: прокурор «ДНР» потребовал высшей меры наказания — расстрела. Теперь обвинение и Чуднецов (у которого нет и не было адвоката) могут обжаловать приговор в вышестоящей инстанции.

Рядовой Чуднецов попал в плен в Широкино в феврале 2015 года. В Украине его посчитали было пропавшим без вести, но через несколько дней интервью с Чуднецовым крутили по всем российским каналам, а на «России-1» вышел репортаж Евгения Поддубного, который встретился с Чуднецовым. Вот подстрочник, важный для понимания последующих событий:

Прошел почти год, про Чуднецова все забыли. И вдруг, недели две назад, со мной связалась коллега-журналист с Украины. Она рассказала, что в Донецке судят Чуднецова и прокурор требует высшей меры наказания, а друзья до сих пор не знают, есть ли он в списках на обмен пленными.

Я связалась с людьми, которые хорошо знали Чуднецова — хотелось понять, как парень из Донбасса очутился в украинском добровольческом батальоне, что происходило с ним в плену и какой может быть его дальнейшая судьба.

Андрей, тату-мастер (имена спикеров изменены — Ред.):

«Мы познакомились с Женей давно, примерно в 2006 году, на футбольном матче в Донецке. Мне было с ним интересно общаться. Он увлекается военной историей, реконструкцией, мифологией, спортсмен. Мы вместе занимались спортом, менялись литературой и музыкой.

У него в Макеевке было очень много друзей, которые входили в «Донецкую Народную Республику». В самом начале двухтысячных она называлась РКАС (Революционная конфедерация анархистов-синдикалистов имени Н. Махно.— Ю. П .), это было собрание донецких грязных панков. У них были такие деятели, как Ольхин и Саша Варяг. Это ребята, которые стояли у истоков организации «Донецкая Республика». Политика там проявилась, когда случился померанчевый Майдан в 2004 году. Они тогда попытались сделать в Киеве фиктивное «посольство ДНР». Но при Ющенко такое было не принято, и он все это дело очень быстро прикрыл. Они вернулись в Донецк, и примерно с 2006 года стали существовать как организация «Донецкая Республика», газета у них выходила — «Культурная реакция». «Чудик» это все видел. Идеология у этих людей была имперская, и им было не важно, как называется империя: Российская империя или СССР по сталинскому образцу. Получается, что они были советско-православные имперские перцы, но Чудик с ними никогда не завязывался, он всегда был больше за Украину, и татуировки у него украинские были.

Я помню, когда начиналось все это движение на Донбассе в 2014 году, он соблюдал нейтралитет. Он учился, не ходил ни на какие митинги. Не знаю, где был тот момент, когда он решил пойти на войну. Почему он туда пошел? У него какой-то конфликт был на районе. Это было лето 2014 года, вовсю провозглашали «ДНР», и дээнеровцы кишели везде. Какой-то наркоман-ополченец в грудь Чудику автоматом тыкал. Потом ему в дом попали с «Града», в соседнем подъезде вылетели окна. Он переживал сильно, обида у него копилась.

В один день они с другом вдвоем поехали вступать в украинский батальон «Донбасс», но что-то не сложилось, и Женя вернулся. Но осенью 2014-го тот самый друг позвал его к себе в «Азов». Официально Чудика приняли в «Азов» в январе.

Тауировки Женьке, с орлом и тризубом, я сам набивал, еще в 2007 году, а черное солнце относительно недавно сделано. Он увлекался мифологией, обожал рунические символы.

В феврале 2015 года были тяжелые бои. Они находились Широкино, там он попал в плен, его держали в бывшем здании СБУ. Сначала не трогали, а потом начались допросы, там его пытали со всем пристрастием, пассатижами зубы выдергивали — в результате осталось 16 зубов. Понятное дело, били. (Отсутствие зубов и следы побоев видны на кадрах телерепортаж.— Ю. П. ). Он сначала сидел как военнопленный. Их тогда возили на работы — разгребать донецкий аэропорт. Потом его перевели в СИЗО. Тогда мне его мама позвонила, сказала, что завели 4 уголовных дела на него (в итоге Чуднецов был осужден по двум статьям «УК ДНР» — за попытку свержения конституционного строя и прохождение подготовки в экстремистской организации. — Ю. П. ). Пытки, издевательства над людьми ему хотели приписать, но не нашли конкретных пострадавших от его рук.

За то время, пока он сидел, у его мамы обнаружилось тяжелое заболевание, и в течение месяца она умерла. У него остались младшие сестра и брат в Макеевке. Они там у дальних родственников живут и ждут брата, без него никуда ехать не хотят».

Артем из Славянска, волонтер, занимается поиском погибших солдат на территории Донбасса

«Мы с Женей знакомы примерно с 2007 года. Когда начиналась война, часть людей из нашей компании вступила в ополчение, а часть, включая меня, осталась на территории Украины, которая нас вырастила. Я сам был в Славянске — от начала захвата стрелковцами и до их ухода из города. Как все начиналось? Зашли люди, мы поняли, что это не украинцы, по говору. В подчинении у них были донские казаки и местные. Они тогда составляли основу их отряда.

Самое первое оружие было завезено в церковь, в районе курорта на лечебных озерах. Оттуда его перевезли на «Виллу Марию», которая находится рядом с городским музеем. В марте это был их главный штаб. А через две недели произошел захват города. Мы в это время с ребятами убирались у памятника Неизвестному солдату, готовились к 9 Мая. Нам стали звонить друзья. Мы все бросили и поехали в центр города, а там уже стояли люди с иконками и кричали: «Россия, приди, забери нас!» В основном это были совдеповские бабушки. В ополчение «ДНР» попало много нормальных людей, кого мы и не ожидали там увидеть. Потому что месяца три до этого шла мощная пропаганда у нас в городе, нам говорили, что сейчас русские придут, а молодежь была готова уже зимой, примерно с января месяца. Я же тренер профессиональный по борьбе. Меня тогда, вызвали в СБУ и просили помочь со своими ребятами выехать и разогнать «укрофашистов», я тогда отказался. А мне сказали, что скоро они придут сюда, и что вы тогда скажете?

2 мая все помнят по событиям в Одессе, но именно в этот день украинские военные пытались войти в черту города. Ополченцы были хорошо вооружены, в Славянске было уже три «ноны» (самоходная артиллеристская установка. — Ю. П. ). Начались серьезные бои. Тогда у украинских военных были большие потери.

Я с друзьями стал отдавать тела украинских военных. За это меня и арестовали. Стрелков лично подписал приказ о моем расстреле, меня вывели уже расстреливать, но так получилось, что среди сепаратистов был один человек, с которым мы раньше занимался поиском солдат, пропавших без вести во Вторую мировую войну. Он оказался одним из командиров в ополчении, кипешь поднял. Он меня спас тогда.

В Макеевке, где жил Чуднецов, в это время все было спокойно, силы ДНР не набрала на тот момент, у них там были какие-то алкаши и наркоманы, они там собирались, строили какие-то баррикады… Все самое серьезное в Донецке началось, когда ополченцы покинули Славянск. Колонна в четыре километра техники и живой силы последовала вся на Донецк. Женя смотрел на это все и в итоге не выдержал. Тем более у него были все эти татуировки с тризубом. Все же знали, что он за Украину, и рано или поздно к нему придут и спросят.

В его понимании защитник Родины должен был пойти на войну добровольцем. Так он попал в «Азов». Я тоже пошел в добровольческий батальон, но мне отказали. Вот я и стал заниматься телами военных.

Как потом я узнал, он думал, что его будут искать, и единственный путь себя обозначить — это было телевидение.

В батальоне «Азов» некоторые бойцы считают Женю за это интервью, показанное по всем центральным российским каналам, предателем, думают, что он перешел на ту сторону и у него все хорошо. Когда я рассказывала им, что его пытали, что хотят расстрелять, что он в тюрьме, то получала ответ: «Если бы не ты рассказала, то не поверили бы».

Но большинство однополчан поддерживает Чуднецова. В «Азове» у него остался друг Тимур, который был с ним в бою. Он весь год пытается добиться, чтобы показали списки военнопленных. Он хочет знать, есть ли в списках человек с позывным «Чудик».

Тимур, друг Чуднецова, боец батальона «Азов»:

«Мы познакомились во время тренировок в полку. Я с первых дней в «Азове». Во время боев в Широкино мы были в разных группах, но в составе одной роты. В город прорвались танки, и бои шли в самом городе, это называлось ближний бой. Дээнэровцы сначала ударили артиллерией. Женька был в БТР, их подбил танк, они остались все живы. Но их фактически поразбрасывало в разные стороны, и они отступали кто куда. В процессе отступления был артобстрел, его контузило, а когда он уже пришел в себя, вокруг везде были сепаратисты. Его скрутили и отвезли сначала в штаб, за Широкино, а оттуда его транспортировали в Донецк. Все знали, откуда он, он же был с шевронами.

В списки на обмен его вроде бы подавали, но есть ли он там, я не знаю. Дело в том, что процедура обмена военнопленных непонятна сейчас. Создан центр обмена военнопленными, который работает с той стороной. Чуднецов — официально служащий Нацгвардии. Мы ждем сейчас официальный ответ на наш запрос от руководства Нацгвардии.

Раньше обмены проходили на личных договоренностях. В плен брали все, и мы тоже, для того чтобы своих обменять потом. Если бы все было, как раньше, Женька уже был бы на свободе».

прямая речь

Дарья Морозова, уполномоченный по правам человека «Донецкой Народной Республики»:

«Взятые в плен украинские военные могут быть расстреляны»

— Недавно боец батальона «Азов» Чуднецов был осужден в «ДНР» к 30 годам строгого режима. Могут ли попадать в список на обмен осужденные?

— Пока нет. Мы действуем по тем же принципам, что и Украина. У них на данный момент 30 осужденных на реально большие сроки, от 15 лет до пожизненного заключения. Украинская сторона пока не может найти лазейку в законе, а господин Порошенко не хочет никого помиловать. Они нам их не отдают, соответственно, и мы в рамках нашего законодательства судим. У нас, в принципе, сейчас нет военнопленных, а те ребята, которые у нас находятся, им всем выдвинуты обвинения, идут процессуальные дела, разбирательства, и в скором будущем они тоже все будут осуждены.

— То есть все, кто был взят как военнопленный, будут осуждены?

— Да, совершенно верно. А по поводу обменов могу сказать следующее. Украинская сторона последний раз подала список на 133 человека. Якобы, по их информации, они находятся у нас. Но я со всей уверенностью могу заявить, что у нас этих людей нет, у нас их всего до трех десятков осталось. Гражданских пленных у нас нет. У нас все военнопленные, были взяты в бою. По ним по всем есть доказательная база, что они действительно убивали, по их вине погибали мирные жители. Те, кто был невиновен, обычные мобилизованные: водители, медбратья, и те, в чьих действиях не было найдено состава преступления, давно уже все обменяны. А те, что остались, в основном были взяты под Иловайском. Там на некоторых есть и изнасилования, и убийства, и издевательства.

Что касается Минских переговоров. Первый список я подавала примерно на 1490 человек. Мы точно знали, что все эти люди находятся в СИЗО на территории Украины, по всем ним возбуждены уголовные дела. На данный момент в этом списке 1204 человека. Украина ответила, что о пребывании 465 человек им известно, а вот о порядке 800 человек они якобы понятия не имеют, где те находятся. Хотя на самом деле ребята там. Ополченцев из этого списка порядка 400 человек, а чуть больше 500 человек — это политзаключенные. Это люди, которые либо проводили референдумы, либо высказывались в пользу «ЛНР» и «ДНР». Еще порядка 200 человек — это обычные гражданские, которые были взяты в банк обмена. Когда Тандит (Юрий Тандит — советник главы СБУ. — Ю. П. ) занимался обменами, они ловили людей просто так, чтобы потом впихнуть их нам.

Есть три человека: Бирюков, Шкрипник и Дружинин. Они сами мариупольские, у них уже несколько томов уголовных дел. В этих делах нет состава преступления, но их все равно держат и не отпускают, их готовят под показательный суд.

— Евгений Чуднецов был осужден к 30 годам строгого режима, но прокурор требовал смертной казни. То есть на территории «ДНР» действует высшая мера наказания?

— Уголовный кодекс «ДНР» был разработан на основе УК УССР 1961 года. Там есть высшая мера наказания — расстрел.

— Украинские военнопленные, которым сейчас предъявлены обвинения в соответствии с этим уголовным кодексом, будут, как вы говорите, осуждены. Кто-то из них может быть приговорен к расстрелу решением суда «ДНР»?

— Абсолютно верно. Как заявляет Украина, в Минских соглашениях прописан пункт: отпустить всех незаконно удерживаемых и заложников. У нас нет незаконно удерживаемых, и у нас нет заложников. У нас все уже под следствием.

— А когда продолжатся переговоры?

— Я не знаю, продолжатся ли они. Последние переговоры прошли неудачно. Господина Медведчука (представитель Украины в Трехсторонней контактной группе. — Ю. П. ) вообще не было, а госпожа Ирина Геращенко (уполномоченный президента Украины по урегулированию конфликта на востоке стран. — Ю. П. ) выходила по скайпу на конференцию. С украинской стороны никого по факту не было, были мы, была российская сторона, и были представители ОБСЕ. Но тем не менее мы отправили наши предложения по обмену, к сожалению, украинская сторона до сих пор не ответила на них.

комментарий

Камал Мирзаев,

глава регионального офиса мониторинговой миссии ООН по правам человека в Донецке:

— Мы знаем о суде над Чуднецовым, но у нас нет полномочий посещать судебные заседания. Сложно сказать, будет ли он теперь обменян. У нас нет доступа в СИЗО, мы не можем с ним пообщаться. Мы мониторинговая миссия. На территории, подконтрольной Украине, у нас доступ в суды есть.