В минувшую пятницу в «Восточную» мечеть Хасавюрта съехались представители салафитских общин1Салафия — одно из течений в исламе. со всего Дагестана. Сама мечеть вмещает около трех с половиной тысяч человек. Чтобы разместить всех желающих, пришлось перекрывать близлежащие улицы. По словам организаторов, собравшихся было около 15 тысяч. Такой масштабной молитвы не припомнят даже старожилы, оно и понятно: любые подобные собрания нервируют правоохранительные органы. Поводом для этого массового сбора в «Восточной» послужил конфликт вокруг других салафитских мечетей. Напомним: за последние несколько месяцев дагестанская полиция закрыла две такие мечети (среди которых и главная салафитская мечеть — Ан-Надырия в Махачкале). Была также попытка закрыть третью мечеть в Хасавюрте, там заварили двери. Однако прихожане возмутились, и мечеть пришлось открыть.
«Пора признать, что у нас есть проблема, — начал свою проповедь имам «Восточной» мечети Мухаммаднаби Магомедов. — До этого, когда проблемы касались личности — преследований, похищений, убийств членов нашей общины, мы все это терпели. Но теперь без объяснения причин закрывают наши мечети. Больше нельзя молчать. И мы собрались обсудить этот вопрос вместе. Членов нашей общины преследуют, убивают или выдавливают из республики, — продолжил он. — Им подбрасывают оружие, их незаконно судят, угрожают родителям. Мы никого не убиваем. Но нашим имамам приходится ходить с охраной, потому что мы знаем — сотрудники правоохранительных органов следят за ними, изучают их маршруты, фотографируют. Мы все друг друга знаем. Мы — не террористы. Мы работаем открыто. Но с нами не хотят разговаривать. Республиканская власть отмахивается и не обращает на нас внимания. Пришло время нам сплотиться».
Впервые за двадцатилетнюю историю религиозного противостояния в Дагестане Мухаммаднаби Магомедов публично заговорил о проблемах, которые прежде салафитские религиозные деятели предпочитали не высказывать вслух. Хотя в принципе Магомедов не сказал ничего нового.
Салафитская община во многих кавказских республиках все время находится под прицелом правоохранителей. Причина в общем-то ясна: люди, которые ходили в салафитские мечети, прежде уходили воевать в кавказское подполье. Теперь некоторые уезжают воевать в «Исламское государство» (организация, запрещенная на территории РФ). Три известных в республике салафитских проповедника уехали туда, и сейчас они активно призывают молодежь брать в руки оружие.
Но салафитская община в Дагестане — это около 50 тысяч человек. И они никуда не уехали. Сидят в своих селах и молятся в своих мечетях.
Стоит иметь в виду, что Дагестан (в отличие от других республик Кавказа) имеет давнюю религиозную традицию. Ислам здесь стал активно распространяться еще в Х веке. И даже в советское время в горных селениях открыто действовали мечети, а каждый тухум2Род. в обязательном порядке имел хафизов3Человек, знающий Коран наизусть., которые подпольно обучали детей основам ислама. Салафитская община возникла здесь еще в 90-х годах. С тех пор с ней и борются, «списывая» на них любое криминальное происшествие.
Так, в прошлый четверг на федеральной трассе М 29 Ростов—Баку полицейскими был убит мужчина. На сайте МВД Дагестана описывается это происшествие в стандартных для подобных случаев выражениях: «при попытке остановить машину <…> открыл огонь по сотрудникам правопорядка», «сотрудники были вынуждены применить оружие», «преступник нейтрализован». В тот же день информагентство «Интерфакс», а за ним и «Лайфньюс», ссылаясь на собственный источник в силовых структурах, сообщили: «Личность убитого установлена, по предварительным данным, он являлся участником вооруженного подполья».
Убитого звали Гамзат Сайгидов, ему было 38 лет. Он жил в небольшом селении Киров-аул. У него было восемь детей, работал электриком и был известен на всю округу. Как и тысячи других «молящихся» дагестанцев, он состоял на учете, а значит, был на жестком контроле у правоохранительных органов: постоянные вызовы в полицию, звонки на мобильный по нескольку раз в день от участкового, остановки на всех блокпостах. По нашим данным, его вызывали в горотдел, а накануне его гибели провели обычную беседу и отпустили.
На следующий день он был убит.
