Громкий и скандальный приговор по делу семьи предпринимател ей Полухины х, получивших от 8,5 до 9 за торговлю кондитерск им мак ом , фактически оставлен в силе. 17 февраля Воронежский областной суд отклонил все ключевые доводы апелляционной жалобы осужденных и лишь на несколько месяцев (от 2 до 4) скостил сроки каждому из них. В совещательной комнате суд находился полчаса.
Перед областным судом Полухины — мама (ей 59 лет), папа (59), дочка (30) и тетя (55) — выступали весь январь и февраль, заявляя ходатайства, приобщая экспертизы, давая объемные показания и пояснения. Рассмотрение тянулось долго и с перерывами. Правда, в первый же день, еще перед самым началом апелляционного рассмотрения пресс-секретарь суда Лада Петина, по словам адвокатов, проговорилась защите, что ничего смягчать не будут, и уж тем более отменять или оправдывать.
Полухины выступали по видеосвязи из воронежского СИЗО, куда попали в июле прошлого года — со дня приговора (отца посадили еще раньше, в 2014-м). Просили о личном присутствии на апелляции (СИЗО в трех шагах от суда). Им отказали.
Но и на дистанции эмоции зашкаливали: даже по некачественному видео было заметно — лица у всех членов семьи уставшие, осунувшиеся, изможденные. Но Полухины старались. Все эти несколько январских и февральских недель старались доказать то же, что три года доказывали в суде нижестоящей инстанции. А именно: что их кафе «Очаг» торговало в розницу не наркотой, а сертифицированным и разрешенным на территории России маком. Что они не смешивали в своем гараже пищевой мак с опием и маковой соломой с целью последующей продажи наркоманам. Не смешивали, потому что обнаруженные в маке сорные примеси — естественны, неизбежны, полная очистка маковых семян невозможна, и подобные примеси неизменно найдутся в любом пакетике пищевого мака. Спросите экспертов.
Полухины говорили, что в районном суде ни один свидетель не дал показаний о том, что приобретал у «Очага» мак с целью, противоречащей закону. Все говорили о покупке незапрещенного пищевого мака. Говорили, что реализация пищевого мака не запрещена и не регулируется законодательно, весь пищевой мак, реализуемый в стране, имеет импортное происхождение. А цель бизнеса Полухиных состояла, как и у всех предпринимателей, в извлечении прибыли, что диктовала необходимость закупки пищевого мака оптом по относительно низкой цене, чтобы потом сбывать его в розницу по более высокой. А закупка и хранение пищевого мака (у Полухиных найдут более 4 тонн) тоже не запрещены. И, наконец, осужденная семья в какой раз пыталась донести до суда — количество примеси в маке было столь ничтожно, что не позволяло получить дозу наркотического средства с проданной одному покупателю массы пищевого мака.
Справедливости ради, надо сказать, что семью в областном суде слушали. Судебная тройка отличалась от районной судьи Лебедевой — не было той жестокости в обращении с подсудимыми и того бронзового равнодушия в глазах, когда выступали Полухины, ни уж тем более словечек типа «раньше надо было думать», «пересажаем всех» или «суд уже все установил».
Но областной суд отказывал во всех ходатайствах: в вызове экспертов, свидетелей, истребовании различных методик. Председательствующий Владимир Сыроватский все повторял, что в этом нет необходимости, что все и так есть в деле, и «совсем не факт», что областной суд оценит все так же, как районный.
…В зале постоянно присутствовала пресс-секретарь местного УФСКН — вела съемку на мини-камеру. Ухмылялась, когда выступали осужденные, кричала «это провокация, не буду ничего говорить» и скрывалась в туалете, когда журналисты подходили к ней с вопросами.
55-летняя родственница Полухиных Нина Чурсина тяжелее всех перенесла сам факт ареста и содержание под стражей. Подкосилось здоровье. Но не жалуется. И уж тем более не пошла на какие-то сделки и признание вины. За все говорит ее внешний вид — отчаяние в глазах. Но из осужденных перед судебной тройкой она решит выступить первой. И будет говорить почти два часа. Судья в какой-то момент попросит ее быть «ближе к делу». А она, обычно никогда не проявлявшая эмоций, удивит:
— Знаете, я три года слушала, что мне говорит следователь. Потом я три года слушала, что говорит в суде прокурор. Выслушайте теперь и меня.
И судье нечего было возразить.
30-летняя Женя Полухина держалась увереннее всех. Только иногда — когда судья просил ее быть «короче» — не выдерживала.
Под занавес прокурор ожидаемо попросит оставить приговор в силе, подчеркнув, что Полухины распространяли наркотики под видом мака, что «подтверждено» показаниями наркоманов. Хотя про «показания» наркоманов вы уже знаете по нашим прежним публикациям: один из них, к слову, признался, что оговорил семью за две бутылки водки.
Ни разу за эти два месяца в зале областного суда не было представителей уполномоченного по защите прав предпринимателей в России. Хотя «Новая» неоднократно обращала их внимание на трагедию семьи Полухиных. Изучив приговор, аппарат Титова лишь ответил, что вина доказана. Не было на суде и депутата Сидякина, который еще до посадки Полухиных, накануне приговора, публично и активно вступался за них и даже обещал посетить их в СИЗО. В СИЗО не пришел, на суд тоже. Его помощники сказали защите, что после вынесенного приговора это как-то не в кассу… Не было и журналистов, за исключением двух-трех, местных, хотя семья очень просила поддержки. Отступились почему-то все.
О том, что ответили официальные инстанции — ФСКН, Генпрокуратура, Следственный комитет, куда «Новая» писала обращения с подробным изложением обстоятельств дела и доказательствами невиновности, думаю, говорить излишне — «суд независим». С этим невозможно не согласиться. Есть только два но: судья районного Левобережного суда Воронежа Татьяна Лебедева еще до приговора говорила Полухиным, что ей «и так все понятно» и зачем-то предлагала через адвокатов признать вину в обмен на более мягкие сроки (аудиозапись в редакции имеется), а пресс-секретарь областного суда, напомню, по словам адвокатов, еще до рассмотрения апелляции сообщила, что всё оставят в силе. А так, в остальном правосудие в деле Полухиных, как и в деле других бакалейщиков и мелких торговцев, разоренных и отправленных по этапу, было, конечно, «непредвзятым».
P . S . «Руки опускать нельзя. Будем бороться дальше», — скажет мне дочь и общественный защитник Полухиных Яна. Дальше — Верховный суд.
