Когда-то я сфотографировал, как мне показалось, удачно, Окуджаву и подарил ему отпечаток, напрашиваясь на комплимент.
— Я видел фотографию в газете, — сказал Булат. — Она мне не понравилась. На ней я слишком похож на себя.
Кто знает теперь, как выглядел Александр Сергеевич. На всех портретах он разный. Нина Ивановна Попова, которая долгое время была хранительницей квартиры Поэта на Мойке, считает, что на портрете Линева Пушкин похож на себя, значит, он не должен был любить эту работу, по той же причине, по которой Окуджава не любил мою карточку.
А вот с Гадаевым, уверен, подружился бы. Оценил и талант, и вкус, и немногословие его, и родной Лазарю Кавказ, который Пушкина привлекал не только ввиду отсутствия в его жизни других горных видов.
И полагаю, он мог бы сказать:
— Мне твоя скульптура не нравится. В ней я слишком похож. Однако не сержусь, поскольку узнаю в ней не только себя, но и твою любовь ко мне.
И, думаю, водил бы он друзей в зеленый дворик достойнейшего журнала «Наше наследие» и, тыча тяжелой тростью в бронзового себя, говорил:
— Лазарь — сукин сын. Так изобразить меня! А впрочем, пусть стоит. Надо же кому-то явиться.
Теперь о том, как возникла скульптура. Лазарь Гадаев вышел из своей мастерской в Земледельческом переулке и отправился на Собачью площадку накопать глины для модели памятника Мандельштаму (который теперь установлен в Воронеже). Пересек Садовое кольцо и на Арбате увидел, что стоит извозчик. «Удачно, — подумал Гадаев, — не тащить же глину на себе».
— Свободен?
— В парк!
Ах ты господи! И тут видит — прогуливается Пушкин. Окуджава, который шел в это время из Смоленского гастронома, описывает ситуацию подробней:
И вдруг замечаю: у самых Арбатских ворот извозчик стоит, Александр Сергеевич прогуливается… Ах, нынче, наверное, что-нибудь произойдет.
И точно, произошло: Лазарь, как увидел его в боливаре с тростью, задумчиво идущего по улице, окликать не стал, а скорее с мешком глины побежал в мастерскую и стал лепить Пушкина, как увидел.
Прошло много лет. Нет Александра Сергеевича, Булата Шалвовича, нет и Лазаря Тазеевича, а счастливые знаки их присутствия в нашей жизни живут в книгах, в песнях и в бронзе по адресу 1-й Неопалимовский, дом 4, во дворе.
