СюжетыОбщество

Скрап-команда

Скрап — это увлечение «среднего класса», смысл скрапа — «поиск утраченного времени»

Этот материал вышел в номере № 25 от 11 марта 2016
Читать
Скрап — это увлечение «среднего класса», смысл скрапа — «поиск утраченного времени»
Художницы Лена Холкина и Алла Мировская
Художницы Лена Холкина и Алла Мировская

За окном — белый морозный Тобольск, а в комнате — жаркий, яркий, космополитичный мир женского рукоделия: пахнет горячим прессом, клеем, наглаженным шелком. Елена делает на заказ три коробки «Маминых сокровищ». В каждой, украшенной белоснежными пластиковыми фигурками ангелов, — еще 5 коробок: «Бирка», «Локон», «Первая пустышка», «Первый зубик», «Первый носочек». Материалы (бумага, картон, клей, пудра) и фурнитура — сделаны в США и Китае, но продукт — местной сборки и выдумки.

— Одинаковых нет, все уникальны, — говорит Елена. — Люди видят образец в соцсети и заказывают подобное в подарок матери. Или сами мамы — для своего уже родившегося ребенка.

Хобби называется скрапбукинг (или, сокращенно, скрап): буквально «составление книг из вырезок». Фактически речь идет о фотоальбомах, открытках и других предметах ручной работы. Как коммерческая индустрия с оборотом в 3,5 млрд долларов скрапбукинг возник в США, чем очень гордится мормонская церковь: ее член Мариэлен Кристенсен в 1980 году представила 50 (!) семейных альбомов и написала книгу «Оживляя память». Территории распространения скрапа, согласно Google Тренды, — Англия (но не Шотландия), все бывшие британские колонии от Австралии до Канады; Франция и Швеция.

Теснимый с главных рынков интернетом (фейсбук — та же летопись, но без затрат), скрап пришел в Россию. «Временем начала скрапбукинга в России принято считать 2008 год, — пишут первооткрыватели хобби Ольга Знаменская и Евгения Петцер в журнале «Скрап. Творческий образ жизни». — …С чем сталкивались российские мастера — отсутствие скрап-товаров. То, что можно было найти, привозилось из Америки». Классический стиль оформления называется «американским» и напоминает мормонский Солт-Лейк-Сити: чисто, чинно, пастельно. В Америке скраперы множатся на Западе, в России — в Сибири, где без семейной памяти не выстоять. В зауральском Кургане за последние 4 года закрыли 3 книжных магазина на площади, в том числе старейший магазин политкниги «Прометей»; зато в 10–15 магазинах появились скрап-товары. Говорит хозяйка одного из них, Галина Рычагова:

— Покупка фирменных товаров слишком дорога, это — десятки тысяч рублей; люди пытаются, где возможно, обойтись имеющимися средствами. Впрочем, и в Кургане есть те, кому нужен не «Китай», а «настоящая Америка».

Это увлечение «среднего класса» — и по затратам, и по смыслу. Не традиционная вышивка крестом рушников для икон. Не тайное делание языческих кукол-оберегов. Смысл скрапа — модернистский: прустовский «поиск утраченного времени». Не только фото, авиабилеты и фактурные мелочи — песок Сахары можно «посадить» на клей, и не отпадет.

В лентах соцсетей фото ребенка уйдет в архивную Лету за сутки; в альбоме история «материнства и детства» оказывается запечатанной в прочную и обозримую форму. Интернет-манию публичного родительства — фоторепортажи о ребенке, начиная с иероглифа на экране компьютера в кабинете ультразвуковой диагностики — викториански корят как ярмарку тщеславия. Но главное в ней — отчаянная попытка удержать жизнь в руках, во внешних накопителях памяти, в чем угодно, чтобы потом осмыслить то, что не поддается сознанию. Модернизм вернулся внезапно — и массово; или хотя бы классово, потому что мы говорим о «среднем классе» и его новой, вырвавшейся на волю одержимости детством.

— Личная память всегда была довольно большой ценностью, и люди всегда стремились «опереться на предмет» для лучшего воспоминания, — говорит Татьяна Алавидзе, кандидат психологических наук, президент Московского психоаналитического общества и член Международной психоаналитической ассоциации. — Сейчас есть огромный интерес к тому, что развивается. Начиная с внутриутробного существования; есть фото всех первых стадий развития будущего младенца, под кодовыми названиями: сначала «ресничка», потом — «черничка», потом — «виноградинка». Это говорит, с одной стороны, об интересе людей к тому, что должно случиться. И эта тенденция едина для всех стран близкой нам культуры: технологически и экономически мы все же входим в так называемый «золотой миллиард», и у людей есть финансовые возможности играть во все это. С другой стороны, люди живут по хронометражу, работа интенсивна, повседневность механистична и монотонна. Рутина засоряет душу. И люди ищут способ ее оживить. Скорость жизни либо «закатывает» человека, либо он что-то придумывает. Представить жизненное событие как историю в книге — совсем не то же самое, что автоматически выложить фото в виртуальное или реальное пространство. Там, где есть повествование, там есть и осмысление, рефлексия.

Там есть и рынок. Скрап-магазин — это женская греза: красивые картинки, брадсы (кнопки с выдумкой), лаки, воски, лейблы, ленты! Гладкое, шероховатое, рельефное! Но также роликовый нож, фигурные ножницы и термопистолет: скрап-мастерица — не кисейная барышня, а хваткая леди с «техническими компетенциями».

Через полчаса в этом раю начинаешь задыхаться, и на ум приходит одно слово: «мещанство». Впрочем, пролетарскую эстетику российский скрап преспокойно включил в свой ассортимент. В Кургане можно купить листы британской марки Scrap Berry’s c советскими плакатами (например, «Будь бдителен!» и «Не болтай! Болтун — находка для шпиона»). Рынок берет. Арт-директор Scrap Berry’s Ольга Знаменская на вопрос, почему она считает, что плакаты времен Гражданской войны и борьбы с «вредителями» требуют и заслуживают переиздания, не ответила. «Средний класс» не знает, что он думает о советской эпохе. «Советских» листов и наклеек, сделанных в Китае, хватает в скрап-магазинах, но не дело дилетантов (а скрап в конечном счете всего лишь хобби) и не дело коммерсантов (а это хобби поддержано индустрией стандартных составляющих) выносить суждение об истории.

Это дело художников. В мире искусства собрат скрапа — современная фотокнига. Фотограф и художник может продумать свою мысль, свой message и выразить его приблизительно теми же средствами и действиями, что и скрапер (клея, прессуя и т.д.), но его фото — по целям — искусство, а не хроника; его материалы — выбраны и сделаны с нуля. Конечный продукт как раз не уникален, а тиражен: хоть 50 экземпляров, да есть. Движение независимого издания фотокниг в России растет, и там хватает людей, думающих о «советском феномене».

— Я родилась в Советском Союзе, это мое ближайшее прошлое, у меня с ним есть связь, — говорит фотограф и автор фотокниг Лена Холкина, соавтор книги «Did we ever meet?» («Мы знакомы?»), победившей на конкурсе Rock Your Dummy! в Париже в 2013 году. — Мне кажется важным ее поддерживать, поскольку это единственная историческая подпорка. От времени, из которого ты вырос, отделять себя нелепо. Царское время, например, от моего поколения уже настолько далеко, что соотносить себя с ним просто смешно, а именно на это сейчас, судя по всему, делается упор; это мне совсем не интересно. А вот космос, футуристическая архитектура — это еще в моей памяти свежо, и в это интересно всматриваться из настоящего.

Изображение

Художник поверяется историей: в 2014 году Холкина сделала книгу Artek «в ответ на ситуацию между Россией и Украиной».

— Я хотела отвернуть от политики и напомнить о простых вещах, вернуться в место силы, где формировался совсем другой контекст отношений между нашими странами. Artek сделан из архивного материала, это переснятые артефакты из личного дневника и тематические картинки из Сети.

С советским опытом мало кто хочет честно работать; в основе обращения к нему часто вещи корыстные: нужда и страх. Желание сбежать из современности, либо поиск — где бы в прошлом «занять смыслов» для решения проблем сегодняшнего дня.

С памятью в России всегда работают (и довольно честно) женщины: они уцелевают в исторических потрясениях лучше и передают по наследству самое ценное — знание «как оно было». Память — первейшая когнитивная способность, без которой человек не будет знать утром, где кухня и какое тысячелетие на дворе. Она же и самая тонкая: грубые вмешательства в народную психею наносят травмы, дополнительные к травмам истории. А ну-ка, девушки, а ну, красавицы, храните память.

Елена БЕРДНИКОВА, специально для «Новой»

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow