В Москве почти 88% одиннадцатиклассников выбрали легкую математику. Возможность сдавать ЕГЭ по этому предмету на базовом или на профильном уровне появилась впервые в прошлом году, тогда легкий экзамен выбрали 65% выпускников. Но даже с пятеркой по базовой математике нельзя поступать в вузы на профильные факультеты, в том числе — инженерию, экономику: здесь «берут» только «высший уровень». Алексей СЕМЕНОВ, академик РАН и РАО, ректор МПГУ, руководитель предметной комиссии ЕГЭ и ОГЭ по математике, разъяснил читателям «Новой газеты», что теперь будет.
70% для профильного экзамена — хорошая цифра. С запасом. Я бы считал даже 45% положительных баллов по профильному ЕГЭ — неплохим результатом.
— В прошлом году средний балл ЕГЭ по математике базового уровня был 3,95. Не слишком низко для легкого варианта?
— Почти четверка. Неплохо. Хотя сам по себе средний балл мало о чем говорит. Важно, какие за этим знания. Меня, как председателя комиссии ЕГЭ по математике, часто ругают за то, что уровень тройки — низкий: знаешь математику на уровне 6—7-го класса, тройку получишь. Но ведь и тройку по русскому языку может получить тот, кто умеет читать и грамотно писать, — многие это умеют после начальной школы. Хорошо это или плохо? У нас 11-летнее образование — всеобщее. Каждый должен иметь реальную возможность получить аттестат.
— Нередко приходится слышать, что ЕГЭ виноват в том, что в школе расцвело натаскивание.
— Про отрицательный эффект не ЕГЭ как такового, а некоторых технологических ошибок приходится говорить. Хотя в целом ЕГЭ — это шанс жить не по лжи. После скандального 2014 года вранье в ЕГЭ удалось сбить.
Но вначале рассматривали ЕГЭ только как измеритель, недоучитывали, что ЕГЭ будет влиять на то, как и чему школа учит. В результате введения ЕГЭ школа изменила и содержание, и способы преподавания.
Начинали с того, что единый экзамен должен быть единообразным для разных дисциплин. Но теперь экзамен по математике уже не похож на экзамен по литературе или иностранному. Оказалось, что он не перестанет быть единым, если не по всем предметам будут однотипно организованные части А, В и С. Вернулось, например, сочинение.
Теперь почти из всех предметов постепенно уходит та часть, которую называли угадайкой — вопросы с выбором из предложенных вариантов ответа.
В математике явный отрицательный эффект давал такой вроде полезный инструмент, как демонстрационные версии. Они должны ориентировать на соответствующие области математики и трудность заданий из них. Это — хорошо. Негативный эффект в том, что задания реального экзамена были очень похожи на демонстрационные. Именно это порождало натаскивание. Конечно, разумный учитель продолжает системно учить математике, и его ученики, разбираясь в предмете, могут решить и задачу, с которой встречаются на ЕГЭ. Но и у ребенка, и у учителя появилось искушение концентрироваться именно на типах задач из демонстрационной версии. Постепенно от этого избавляемся: стремимся, чтобы открытый банк заданий содержал десятки тысяч задач, и любая задача, подходящая по области и трудности, взятая из открытого банка, могла реально встретиться на экзамене.
— А влияет ли ЕГЭ на то, что уровень подготовки в школе падает?
— Прежде всего очень трудно определить, падает ли он реально. Но сам экзамен — и ГИА, и ЕГЭ надо совершенствовать.
Показательна история с ГИА по математике в 9-м классе. В нем три раздела. Арифметика и алгебра — что-то посчитать, геометрия — порассуждать и доказать, и реальная математика — применить знания (например, разобраться в телефонных тарифах и сказать, какой самый выгодный, проанализировав 6-7 заданных условий). Изначально каждый ученик, чтобы сдать экзамен, должен был решить хотя бы по одной задаче в каждом разделе и, кроме того, набрать определенную сумму баллов. Но оказалось, что не все с этим справляются. А это 9-й класс, детям нужно дать возможность продолжать образование, и экзамен по математике не может перекрывать им все пути. Пошли пересдачи, выродившиеся в профанацию, — способ почти всем выдать аттестат. Тогда Рособрнадзор разрешил набрать сумму баллов — на любых задачках. Но экзамен влияет на преподавание. Нужно возвращаться к исходному: из всех трех разделов нужно уметь решить задачи. И Рособрнадзор соглашается двигаться вперед мягко и постепенно. Возможно, предложить приманку (предупредив заранее, за несколько лет): за первую задачу из раздела давать сразу 5 баллов, а за следующие, более простые, — по одному. Такая морковка, заставляющая заглянуть в каждый раздел. И учителя будут готовить всех по каждому разделу.
— Вузы бьются за высокобалльников: баллы абитуриентов — один из показателей министерского мониторинга вузов. А есть ли смысл учить в вузе троечника?
— Мы можем давать высшее образование всем, кто готов и способен учиться. Высшее образование должно быть хорошего качества для всех уровней студентов.
Правда, для поступления в вуз в России есть ложные мотивы, а те, которые могли бы быть истинными, — не работают. Для многих вуз — отсрочка от армии. Но это не вина высшего образования.
А вот очевидный стимул учиться есть в Китае, где число студентов стремительно растет: интеллектуальные профессии дают материальное преимущество. Если мальчик из деревни сдал их ЕГЭ так, что поступил на бюджетное место в вузе и получил степень бакалавра, то вместо 20 долларов доход у него будет 200.
У нас ничего подобного нет, и вопрос — зачем учиться? — у ребенка встает.
