880‑страничный учебник «Поэзия» (М.: ОГИ, 2016) написан и составлен лингвистами, переводчиками, поэтами, апробирован Институтом языкознания РАН. Автор идеи — Наталия Азарова. Из шести ее соавторов четверо — младше 35 лет. По нашим временам и местам это чаще свидетельствует о высоком качестве гуманитарного труда, чем наоборот. Данный волюм подтверждает закономерность.
Да как этому вообще можно… Йес. Писать вряд ли кто кого научит, такая цель и не ставилась. Но вот читать, думать, искать свое и своихв пространствах Рунета — научить вполне можно. И в этих отношениях «Поэзия» полезна на редкость. Она, сдается мне, и делалась с внутренней целью — заменить цепь разговоров с умным и хорошо образованным «взрослым».
Книга очень ясно написана и четко выстроена: нарративная и лирическая поэзия, поэт, субъект и адресат, звуковой строй, метрика, рифма, элегия и инверсия, игры с эпиграфом и проза поэта, миф и символ, баллада и перформанс, акмеизм и футуризм, взаимодействие русской и мировой поэзии, важнейшая глава «Литературный процесс и литературная жизнь»… Образец стиля: «Идеальный адресат — это тот, кто понимает написанное поэтом лучше, чем он сам, и способен раскрыть (показать, но не объяснить) автору, что у него написано. …Это ни в коем случае не обобщенный читатель… В пределе идеальный адресат — это Бог. … Высказывание Даниила Хармса представляет собой формулу идеального адресата поэтического текста:
Многое знать хочу. Но не книги и не люди скажут мне это. Только ты просвети меня Господи Путем стихов моих».
И тут открывается второй слой тома: этот спокойный академический текст прослоен, прострочен, инкрустирован, набит русскими стихами! Каждая главка завершена «примерами» под нарочито школярской рубрикой «Читаем и размышляем»: от XVIII до XXI века, от державинского «Кто перед ратью будет, пылая, ездить на кляче, есть сухари…» до строк Марии Степановой, где фронтир лирики сдвинут в образцовый ньюсрум Москвы нулевых: «Как стекло, столы и столы, и опять стекло, Как свело от скулы до скулы и опять свело».
…От «Еду ли ночью по улице темной…» — к «Заблудившемуся трамваю». От него — к элегии Олега Чухонцева «Седой учитель начальных классов в пиджаке с заложенным рукавом…» (Вот одно из лучших стихотворений XX века о России! Написанное в 1970‑х, в дни «гибридной войны» в местах действия «Слова о полку Игореве», оно приобрело новый резонанс, грозный и скорбный: словно «идеальный адресат» лучше Чухонцева знал, о чем у него написано. Притом что перевести строки о княгине Ольге и уроках истории в 1945‑м в арифметику лозунга невозможно.)
Здесь около трехсот имен: от Дельвига до Парщикова. И далее — к нашим дням: половина стихотворений, вошедших в книгу, написана после 1960 года. Тексты отобраны так, что каждый из них серебряным крючком уловляет чью-то душу. (В чем, собственно, и смысл всех антологий: любая из них — сад расходящихся троп, пусть читатель сам выберет, по которой хочет идти.) Но и огромное разнообразие целостности, блеск ее граней и изломов — выбор «Поэзии» передает.
И помимо целостных текстов — сколько их тут рассыпано по главам в цитатах, в осколках!
Главный читатель «Поэзии», понятное дело, — подросток. Рифмующий подросток. Последние главы учебника ведут его за руку из ожесточенного лирического уединения в мир: список сегодняшних поэтических журналов и сайтов, лучших российских антологий, премий, кураторских проектов, фестивалей в двух столицах и регионах, библиография русских поэтов в 365 позиций, лапидарные характеристики Эйхенбаума, Шкловского, Лотмана, Аверинцева, Гаспарова (но умному и одержимому восьмикласснику часто достаточно назвать имя — дальше уж он сам!). И кстати: в разработке находится сайт книги — poesia.ru. Там обещан сад расходящихся сносок — с расширенным корпусом стихов, биографиями поэтов, рекомендациями для преподавателей…
В целом же пополнилась та «просветительская» полка, на которой почетное место занимают комментарий Лотмана к «Онегину» и его же ясная и стройная биография Пушкина. Первый тираж «Поэзии» — 1500 экз. Но кажется: книга будет жить долго. И многие помянут ее добром.
