Решение суда не стало неожиданностью. События последних недель: сухая голодовка Надежды Савченко, требования глав государств — от Барака Обамы до 28 европейских лидеров — немедленно ее освободить, обсуждения возможных списков Савченко в Европе и США, попытки возобновления переговоров в формате обмена «всех на всех» — все это, конечно, внушало надежду на импровизацию, но ледяные комментарии российского МИДа о недопустимости давления на суд сразу возвращали на землю. Дело это политическое, и решаться оно будет совсем не в Донецке. И приговор — лишь промежуточный этап этой драмы.

У дела Савченко, конечно, есть и юридическая сторона. 17 июня 2014 года при обстреле близ поселка Металлист погибли журналисты телеканала «Россия» Антон Волошин и Игорь Корнелюк. Следственный комитет потребовал немедленно найти виновных. В этот же день бойцами батальона «Заря» была взята в плен женщина-снайпер (кем ее тогда считали) Надежда Савченко. Редкая удача. Но красивого ровного дела не получилось, ниточки не сходились. Так бывает, когда что-то большое пытаешь впихнуть в маленький ящик. С одной стороны вроде влезло, а с другой вылезает.

Надежда Савченко заметно больше, чем все нехитрые авторы ее уголовного дела. Я не хочу делать из нее ни героя, ни мученика, но она — сильный человек, и она прекрасно понимает, что исполнители ее плохо скроенного обвинения — люди мелкие.

В деле много интересных подробностей. Так, по логике следователя Маньшина из СК, Савченко корректировала огонь артиллерии в районе поселка Стукалова Балка. Делала она это одна, с простреленной рукой, забравшись на гладкую стальную трубу вышки связи без посторонней помощи, в тылу сепаратистов, а потом обошла их с другой стороны и попала в плен. А потом говорят, что сепаратисты из плена ее отпустили. Взяли и отпустили. Не за деньги, не в обмен офицера на сепаратистов, а просто так. И, оказавшись на свободе, Савченко решает не вернуться к своим, а зачем-то пойти пешком в украинской военной форме в Россию, где она ни разу до этого не была. Зачем ей туда надо было — обвинение так и не смогло объяснить. Но история про женщину, целенаправленно убившую журналистов, уже была громко запущена, и придумать ее назад не получалось.

Изначально Савченко обвинили в убийстве журналистов из-за их профессиональной деятельности, но вышло совсем уж криво — с вышки, откуда Савченко якобы могла корректировать огонь минометов, видеокамер и микрофонов не видно.

Савченко также обвиняли в покушении на жизнь мирных жителей, но и от этого обвинения отказались — на граждан другой страны юрисдикция РФ не распространяется, так что не могут они быть потерпевшими. Плюс к тому обвинение стыдливо умолчало, что обстрел в тот день велся по позициям сепаратистов, и среди боевиков были погибшие. Скажи об этом, и дело бы развернулось в совсем иную сторону: это были бы военные действия во время антитеррористической операции, официально объявленной киевскими властями.

Ну а когда суд не стал приобщать доказательства алиби Савченко (в деле просто нет исследования биллингов, где находились телефоны Савченко во время обстрела) и отказался провести экспертизу видеозаписи Савченко в плену (где по теням можно определить время и установить, что во время обстрела она уже была плену), стало понятно — этот суд явно не ставит своей целью установить истину.

Завершая свое последнее слово, Надежда Савченко показала судьям средний палец. Ее право — ей этот палец показывали много раз — и следствие, и суд.

Впрочем, даже у глупо срежиссированной балаганной постановки есть свои формальности, которые должны быть завершены. И к приговору в Донецке готовились, как к спецоперации.

9 марта судья Леонид Степаненко сообщил, что приговор будет зачитываться в течение двух дней — 21 и 22 марта. Это связано с большим объемом текста, который судья должен зачитать вслух.

Перед приговором в городе заметно усилены меры безопасности. Проспект Ленина, где располагается городской суд, с раннего утра перекрыт. По словам местных жителей, проверяют чердаки и подъезды близлежащих домов, на крышах дежурят автоматчики. Территория оцеплена, проход к суду осуществляется по двое, три кордона, двойной досмотр. За порядком следят казаки в мохнатых папахах. Идет снег, папахи белеют.

По данным радио «Свобода», накануне в дневники донецких школьников были вклеены специальные памятки для родителей с предупреждением не оставлять детей без присмотра «в связи с наплывом в город большого количества людей с 20 по 23 марта».

Большинство из прибывших — журналисты. Возле суда — толпа. Сюда приехали представители ста сорока аккредитованных СМИ. Тут и Стешин-Коц, военкоры «КП», и блогер Грэм Филлипс, и «распявшая» мальчика в Славянске Юлия Чумакова с Первого канала. В суде несколько депутатов партии «Батькивщина», пресс-секретарь президента Украины Святослав Цеголко, украинские консулы, в том числе генеральный консул Украины Виталий Москаленко. А вот уполномоченного по урегулированию ситуации на востоке Украины Ирину Геращенко в РФ не пустили, и грозятся не пускать еще двадцать лет. Приехала сестра Надежды Савченко — Вера, с букетом желто-синих цветов. Представители Евросоюза должны были прилететь из Москвы, но в понедельник аэропорт Ростова-на-Дону был еще закрыт, и они не успели добраться.

Надежда Савченко в белой футболке с гербом Украины слушает судью спокойно, иногда присаживается (отекают ноги — последствия голодовки), переговаривается с адвокатами, улыбается. «Да мне все равно, какой приговор. Через десять дней после вступления в силу я снова объявлю сухую голодовку — и уже до конца. Я в России никому не верю. Не верю, не боюсь и не прошу», — успела сказать она до начала оглашения приговора.

В перерыве она говорит тем, кто пришел поддержать ее: «Вы посидите пока, отдохните, поберегите ноги. Это я имею право сидеть. Я на все уже имею право».

Судья Леонид Степаненко зачитывает фабулу обвинения, после этого информационные агентства дают новость о доказанной виновности Савченко, но это не так — вопрос вины в первый день еще не рассматривался. В понедельник удалось прочитать где-то половину стопки листов.

Еще утром у здания суда выставился пикет из молодых людей, приехавших на автобусе с ростовскими номерами. Они держат в руках красные гвоздики и фотографии погибших журналистов Антона Волошина и Игоря Корнелюка, а также плакаты «Они боролись за свободу слова» и «Савченко должна ответить за все». Парням лет по двадцать, на вопрос, почему они приехали в Донецк, отвечали, что «по зову сердца», «в поддержку России», и отказывались от дальнейших комментариев. Позже выяснилось — это члены движения «Молодая Гвардия», причем из разных городов России. Через три часа пикет организованно снялся. После обеда в зал суда пропустили еще одних «титушек» — активистов НОД, в белых футболках с портретами погибших журналистов. А вот пресс-секретаря президента Украины Святослава Цеголко туда не пустили — только в соседнюю комнату, где идет видеотрансляция оглашения. «Я здесь, чтобы поддержать Надежду, передать ей слова поддержки президента и всей страны, передать, что мы боремся, — сказал Святослав журналистам. — Россия должна отпустить Савченко и других политзаключенных».

В какой-то момент в суд вообще перестали пускать журналистов: приставы заявили, что мест больше нет, и пожарная безопасность не позволяет. Спустя пару часов, после скандалов и звонков в областной суд, журналистов все же пустили.

…Второй день приговора начинался так же — бардаком: к началу заседания в зале находятся два десятка журналистов, остальные, включая украинских депутатов, ждут на улице. В Донецке дождь. В сквере напротив снова пикетчики — на этот раз НОДовцы принесли флаги «ЛНР» и «ДНР», на плакате написано: «Убийцам место в тюрьме». По ощущениям, это те же типы, что были в суде накануне.

Судья Степаненко продолжает читать — экспертизы, вещественные доказательства, материалы дела относительно того, как Савченко оказалась в Воронежской области, а затем и в Воронежском СИЗО.

Приехал адвокат Илья Новиков — и почти все время чтения приговора разговаривал с Надеждой Савченко. Она снова улыбается.

— Я смотрю, тут очень весело, — вдруг отвлекается от чтения судья Степаненко. — Кому весело, могу удалить.

— Мне! — отвечает Савченко. Судья не реагирует и продолжает читать.

Двое защитников Савченко уткнулись в телефоны, а третий — адвокат Илья Новиков — принялся читать журнал. «Это просто номер, который надо отбыть, — сказал он в перерыве журналистам. — Переговоры [об обмене] идут, и после приговора они только ускорятся. А сегодня сенсаций не будет».

В перерыве в зал снова ввели НОДоцев в футболках — в обход всех.

— Почему вы пускаете провокаторов? — спросили приставов украинские депутаты, ожидавшие своей очереди.

— А для них, может, это вы провокаторы, — ответил пристав.

Депутаты в зал в итоге не попали — мест, сказали, нет. Только 21 человек влезает. И НОДовцы.

«Вина Савченко подтверждается показаниями свидетелей, суд не усмотрел в них противоречий. Оснований оговаривать Савченко у ополченцев батальона «Заря» нет. Попытки определить время задержания по видео — несостоятельны».

— Очуметь! — комментирует Надежда Савченко.

«Исправление без изоляции невозможно. Суд признает доводы защиты неубедительными и признает подсудимую виновной в пособничестве убийству двух и более лиц по мотивам ненависти и вражды, покушении на убийство, а также незаконном пересечении границы… За пересечение границы суд назначает штраф…»

В этот момент Савченко запела. Громко, сильно. «О судьи, судьи вы мои, два роки судили вы мени». Напряжение зашкаливает. Судья объявляет перерыв.

Через пятнадцать минут снова все в зале.

— Ну вот, сейчас за два куплета еще пару лет накинут!

И уже прокурорам:

— Зачем вы сделали из меня преступника? Я солдат, я защищала свою землю!

Судья продолжил: «…признать виновной и путем сложения назначить наказание в виде 22 лет лишения свободы в колонии общего режима и штрафа в 30 тысяч рублей».

Сенсации и правда не случилось.

Надежда Савченко натянуто улыбается. 22 года — больше половины жизни. Она пообещала в течение десяти дней, после вступления приговора в силу (апелляции не будет) возобновить сухую голодовку. И на этот раз — до конца. Или до обмена.

— Вам понятен приговор?

— Я же просила дать столько, сколько просили прокуроры!

Савченко запрыгнула на лавку и запела. Украинский гимн подхватили в зале. Какой-то человек развернул украинский флаг — приставы вытащили его в коридор.

В пикете у суда тетки из НОДа кричат «Ура!». Выходящие из здания суда люди не обращают на вопли внимания — позора и без них хватило.

Донецк, Ростовская область