СюжетыКультура

Игра в шахматы… с Питоном

21-й фестиваль анимации в Суздале собрал особый вид человечества — Homo Ludens

Этот материал вышел в номере № 32 от 28 марта 2016
Читать
21-й фестиваль анимации в Суздале собрал особый вид человечества — Homo Ludens
Изображение

Порядковый номер фестиваля определил и его тему: «Игра». Художники Нина Виноградова и Марина Курчевская превратили гигантское фойе туркомплекса в кэролловское черно-белое королевство: героями этого безумного бумажного чаепития стали сами аниматоры. Здесь же известные режиссеры и художники, такие как оскароносец Александр Петров, Михаил Тумеля, Екатерина Соколова, Александр Свирский, на больших холстах сочиняли буриме. Пастелью, акварелью, фломастерами совместными усилиями создавали «полотна» в разных стилях на темы «Муза», «Суздаль», «Анимация». Хуже всех вышла «Анимация», отчетливо напомнившая бендеровского сеятеля.

На фоне нечеловеческих успехов российской коммерческой мультипликации (миллиардных просмотров в YouTube, продаж сериалов и полнометражных фильмов чуть ли не во все страны планеты) и главный анимационный форум наливается богатырской мощью. Помимо просмотров и их обсуждений полноценно и осмысленно работает деловой конгресс. На встречах с руководителями семи (!) телеканалов, показывающих мультипликацию, с представителями YouTube, где рейтинги наших «мультов» зашкаливают, в зал «Смоленский» было не пробиться. Монетизация профессии налицо. И начинающие художники, которые буквально наводнили Суздаль, это точно чувствуют. К примеру, на разговоре про социальную анимацию их практически не было видно. Это прагматическое отношение к профессии чувствуется во многих работах. На обсуждении конкурсных студенческих фильмов Юрий Норштейн взывал: «Не хватает романтики! Душевности! Поэзии!» Казалось, еще минута — и он, как Король из «Золушки», упрекнет: «Связи связями, но надо же в конце концов и совесть иметь. Когда-нибудь спросят: «А что вы, собственно говоря, можете предъявить?» И никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу большой, сердце — справедливым». Добавим: а фильм — талантливым и жизнеспособным, как картины учителей юных материалистов.

Уже на отборе фильмов обнаружилась странная тенденция. Из 300 представленных работ отсалютовало несколько бесспорных фильмов, немного было откровенной «макулатуры», пролетевшей «мимо» программы. Удручил неохватный поток середняка… как будто фильмов. В которых можно даже отметить тщательную работу художников, старание аниматоров. Но не отыскать ни режиссуры, ни смысла, ни поэзии. Фильмы эти с финальными титрами исчезают из памяти, как рафинад в чае. На теоретической конференции «Анимация как проект ХХI века» итальянский искусствовед Антонио Джеуза обнаружил отличие российских фильмов: «Почему-то все ваши фильмы начинаются с одного титра: «Министерство культуры». Это, правда, многое объясняет. С одной стороны, государство помогает авторской анимации. И спасибо ему. С другой, подавляющее большинство фильмов напоминает калиброванный заводской продукт. Председатель отборочной комиссии, режиссер Екатерина Соколова, констатирует: режиссеры вошли в зону комфорта, избегают острых углов, проблем, конфликтных вопросов. Стараются быть удобными для начальства, делают тихое, бесхребетное, бездрайвовое кино. «Незаметное кино» беспроблемно финансируется. Зато оскаровского номинанта Бронзита могут и отвергнуть. Оттого много похожих фильмов: сериалы с их собачками-кошечками-мишками просто близнецы-братья. Ученые теоретики, посмотревшие часть фильмов, были изумлены: «Почему у вас в фильмах сплошной зверинец? Впору назвать ваше творчество анимализацией!»

Изображение

«Два друга». Головастик спасает Куколку от гибели. Их дружба нежна, мажорна, трепетна. Однажды утром Головастик проснется Лягушкой, Куколка обратится Бабочкой. Они упорно ищут друг друга. Лягушка отмахивается от доставучей Бабочки — ей нужна Куколка! В кульминации Лягушка запросто проглотит назойливую Бабочку… Ей необходим лишь ее любимый друг! Жизненная история. У автора фильма Наташи Чернышовой был и другой сюжет — не менее человеческий. Про непростые взаимоотношения Бабушки и Паучка («Паутинка»), в финале фильма Паук с загипсованными Бабушкой лапками обвязывает кружевами по бабушкиным выкройкам потолок ее комнаты.

Люмпенского вида Сторож зоопарка тоскливо курит в своей комнате, чай греет кипятильником, в пивной сидит с воблой — зарплату пропивает копеечную («Питон и сторож»). Однажды его подопечный Питон притворится мертвым и уползет в город, чтобы встретиться со своим Сторожем, натурально загипнотизировать его своей дружбой. Теперь они спят на одной раскладушке, вечерами играют в шахматы. Смотрят в окно на пульсирующую рекламу «Все в Крым!». Может, рвануть? Тонированный шершавый рисунок, оправданная скупость выразительных средств. Внутренняя сосредоточенность в воплощении меланхолического трагифарса Антона Дьякова, снятого на «Союзмультфильме». Сегодня студия, кажется, просыпается после многолетнего летаргического сна. Ей бы помогать. Но студии снова сократили запуски.

Изображение

Дина Великовская свои рукодельные фильмы снимает про себя и свою семью. Пустынный постапокалипсический пейзаж, кукольная Кукушка в тряпье, замотанная платком («Кукушка»). Смотрит с обрыва безотрывно на закат. В свободное от заката время пытается пристроить своего малыша в другие семьи. Но однажды малыш потеряется. Тут уже и закат не в радость… Приз мастеров Норштейна, Хржановского и Голованова — «За разговор с душами кукол». Анимация, по мнению мастеров, не может быть способом существования, она должна быть способом жизни. Дина Великовская рыдала на сцене, получая награду за свой «душевный порыв» — разыгранный куклами. Плакала безутешно, в голос. Постепенно к ней присоединились члены жюри, блестел глазами ведущий церемонии Вадим Жук, зал засветлел носовыми платками.

«Мама Цапля» Марины Карповой, в отличие от бестолковой романтической Кукушки, наоборот, чужих бесхозных детей подбирает, спасает Утенка, Щенка, Медвежонка. И потом не без печали отпускает к их родным мамам.

Изображение

Среди лучших — и баллада о старом капитане «Корабли прошлых лет» Юрия Богуславского. Несколько затянутое, зато лишенное пафоса, вдохновенное поэтическое и философское эссе. В этом путешествии по волнам памяти анимация сплавлена со старыми кадрами хроники, в которую погружаемся, всматриваясь в завораживающий крупный план кукольного капитана, только что отправленного на пенсию и отлученного от моря. В сильнейшем финале переступивший границу между морем и берегом, жизнью и небытием Капитан в парадной форме поднимается по каменной лестнице в небесное море к своим собратьям, седовласым морским волкам, беззубым королям стихии с развевающимися седыми патлами. Бражники примут его в свой круг и вместе будут стучать о стол кружками в ритме общего торжественного и разудалого хора (замечательная работа музыканта и композитора Джейсона Уэбли). А на рассвете по притихшему морю проплывет армада игрушечных детских корабликов — воплощение детских грез.

Изображение

Гран-при жюри под управлением режиссера Алексея Демина совершенно справедливо вручило Игорю Ковалеву за фильм «До любви». Вручило условно. Потому что в эти же минуты Игорь принимал главный приз фестиваля в Утрехте. По замаху и профессиональным составляющим его кино, на мой вкус, на порядок выше всей программы. Фильм — как замысловатый кристалл, с каждым просмотром обнаруживающий новые грани. На фасаде сложно устроенного здания — любовный треугольник. Она, Он и Сварщик. Измена, ревность, притяжение, страх, страсть, отчаяние, эйфория влюбленности… Все это игра в бисер, которым расшито чувственное пространство мистического, неназывного, скрытого, интимного. Авангардная суховатая графика художника Дмитрия Маланичева (арт-проекты с Ковалевым он сочиняет в свободное от «Симпсонов» время) — погружение в мир бессознательного, в джойсовский сюжетный поток. Расцепленные детали психологического сюра срастаются в прозрачную историю невозможности, недостижимости любви, в которую все равно персонажи прыгают, как в омут. Безусловно, как и предыдущие работы, новый фильм — автопортрет Ковалева, который признается: «Для меня искусство — тайна. Будто смотрите в открытое окно и видите что-то. Вам это интересно, но вы не знаете точно, что это или что происходит с людьми, обрывки слов которых долетели до вас. То же самое и в искусстве».

Афористична и выразительна студенческая работа Дмитрия Иванова «Осколок». Геометрической формы птичьи фигуры Сына и Матери. Сын возвращается домой с головой, пробитой осколком. Отныне он может двигаться исключительно по пунктирным линиям. Мать всеми силами пытается выдернуть чертов обломок войны, управляющий ее сыном. Решение находится: надо обвязанный ниткой осколок связать с дверной ручкой и вырвать его, как больной зуб. В финале танцуют вдвоем под патефон.

Студенческие работы при всей шероховатости смотрятся много интересней взрослого короткого метра. Студенты, во всяком случае самые храбрые и талантливые, меньше оглядываются, угождают, желают нравиться.

Изображение

В этом году на редкость много остроумных фильмов, а то в последние годы смех словно эмигрировал из анимации. Фильму «Гамлет. Комедия», похожему на театр теней, дали диплом с формулировкой «За превращение трагедии в балаган». Непослушных, непоседливых детей в театре (они — настоящий кошмар для актеров) линейкой пытается урезонить учительница, не выходит. Тогда их смывает огромной взволнованной волной. Не иначе как бедный Йорик взбеленился. В дипломной работе — фильме Марины Верик («Сказка о бедном рыбаке…») морскому плотоядному Чудищу вместо красавицы Машеньки хитроумный майор Сидорчук подсовывает загримированную под Машеньку бомбу в цветастом платке и с накрашенными «губами». Чудище бомбу, словно травинку, и перекусило. Сам же усатый Сидорчук женился на красавице Русалке, оставил свою гвардейскую часть, стал Морским царем. С первых же реплик угадывается почерка писателя Роньшина. По его же современной сказке снята и неосмотрительно веселая, раскованная история Наташи Суринович «Даша и Людоед». Стоило Дашиной сестрице призвать в помощь для воспитания младшего поколения Людоеда, как вот он, собственной персоной. Сестре Дашу уже жалко, просит не мешкать, съесть девочку побыстрее, чтобы не мучилась! Но тут Людоед узнал, что он полный тезка знаменитого композитора Петра Ильича Чайковского. Сразу перевоспитался.

Изображение

А вот перед началом фильма «Идефикс» нет титра «Министерство культуры». Это самостоятельная работа Михаила Горобчука и его коллег. Вертится бугристая пластилиновая пластинка, по ней несется носатый малыш, уши развеваются, глаза безумные неотрывно следят за улетающей звездой. Он ее преследует, не замечая, что Звезда болтается на специальном крюке. А всей этой машинерией управляет Некто, достающий горящие угольки-звездочки из костра, на котором он поджаривает себе мясо…

Анимация дает шанс обнаружить пределы возможного, уйти в невероятное. В «лес забытых зонтов», в прорубь — хозяйство писаховского Налима Малиновича, в люк, обнаруженный на полу собственной квартиры, в еще не рожденное будущее, в воображаемую страну Арвентур, в мир, сотворенный из кукол, картона, пластилина и чая. Но воспользоваться этим шансом способны лишь Homo Ludens («человеки играющие»). Жить, играя, советовал Платон, утверждавший, что и сам человек — всего лишь игрушка Бога. А энциклопедический словарь уныло сообщает, что «Игра — вид непродуктивной деятельности, мотив которой заключается не в ее результатах, а в самом процессе…». Не значит ли это, что и искусство — синоним игры как процесса, игры чувств как способа существования, маниакальной идеи фикс, ведущей в неизвестность многих художников.

«Я предпочел бы умереть, чем не играть». Трудно спорить с Пушкиным. Мы и не будем.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow