Детский омбудсмен Павел Астахов и Минздрав России объявили «окна жизни» (специально оборудованные места для анонимного отказа от младенцев) социально вредными и опасными, вызвав в обществе новую волну споров о бэби-боксах.
На этой неделе в Общественной палате РФ проходили слушания по теме защиты прав новорожденных на жизнь и охрану здоровья. Их участники рассматривали вопрос о «юридической, социальной и нравственной обоснованности установки и эксплуатации бэби-боксов в нашей стране». И пока уполномоченные по правам ребенка, депутаты и чиновники обсуждали в Москве законопроект об «окнах жизни», далеко от столицы, в Александровском районе Ставропольского края, началось расследование убийства, совершенного в селе Саблинское.
Молодая женщина, мать троих детей, родила нежеланного малыша без врачей, скорой помощи и свидетелей. Завернула кроху в тряпку, спрятала в картонную коробку и закрыла в комнате. А когда младенец умер, бросила его в старый сухой колодец рядом с домом и засыпала землей. Убийство произошло в мае, но полиция узнала о нем только сейчас.
По словам саблинцев, их землячке нечем было кормить детей. Все до дикости просто. Не повезла малыша в Дом ребенка — дорого, заставили бы платить алименты. Не поехала в роддом и не сдала его там — пришлось бы объясняться с полицией и органами опеки. О существовании кризисных центров или бэби-боксов в ставропольском селе никто не слышал: «Откуда им взяться? Здесь не город».
Стараниями противников законопроекта об «окнах жизни» в России скоро могут закрыться и немногочисленные городские пункты, которые с трудом создавались в 15 регионах страны. Из 22 бэби-боксов в 2016 году осталось 17. Под давлением хорошо организованной «возмущенной общественности» их ликвидировали в Перми, Добрянке (Пермский край), Кирове, Екатеринбурге и Владимире. Кому они помешали?..
Бэби-боксы появились в российских регионах пять лет назад и за это время спасли 35 малышей. За этот же срок в России, если верить официальной статистике, региональные суды вынесли обвинительные приговоры 619 женщинам по статье 106 Уголовного кодекса РФ («Убийство матерью новорожденного ребенка»). Реальное количество погибших детей в 8 раз больше — эта категория преступлений обладает высокой латентностью, и в правоприменительной практике убийство новорожденного нередко квалифицируется по статье 105 УК РФ («Убийство»). Мы теряем от 16 до 23 детей в месяц и в такой ситуации дискутируем о бесполезности бэби-боксов.
Места для анонимного отказа от новорожденных в России не запрещены законом, но и не одобрены — их правовой статус до сих пор не обозначен. В Госдуму дважды вносился проект документа о порядке установки и эксплуатации специальных устройств при медицинских и социальных организациях. Первую редакцию отклонили в 2015 году, новую освистывают теперь.
Бэби-боксы резко критикуют уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов, глава Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства Димитрий Смирнов, директор департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава России Елена Байбарина. По их выступлениям в СМИ сложно понять, чем же плохи «окна жизни». Называя бэби-боксы опасными, социально вредными, безнравственными и провоцирующими матерей отказываться от детей, противники законопроекта не подтверждают свои слова фактами. В чем они видят риск? Почему спасение малышей от смерти кажется им аморальным? Каким образом металлические «колыбели» и их количество в регионах повлияют на психологию мам?
«Новая газета» обратилась за комментариями и к критикам, и к защитникам бэби-боксов, чтобы разобраться в причинах полемики.
«Мы говорим о спасении жизни»
Руководитель Международной общественной организации «Справедливая помощь» Елизавета ГЛИНКА (Доктор Лиза):
— Я прочитала аргументы, которые приводятся против установки бэби-боксов, и поняла, что здесь учитывается все что угодно, кроме единственного. Мы же говорим не о ящиках, куда будут подкладывать детей-отказников, мы говорим о спасении человеческой жизни, гарантированном нашей Конституцией: «Каждый имеет право на жизнь». Все вот эти аргументы — что будет больше женщин, отдающих своих детей, что невозможно будет забрать ребенка обратно, что бэби-боксы себя не оправдали — несостоятельны.
Знаете, история бэби-боксов ведет нас в позапрошлый век, когда при монастырях были круглосуточные окна, в которые женщины могли принести детей в корзинках. И монашенка или монах принимали этих детей и устраивали их в сиротские дома. Это оправдывало себя. Детей не убивали.
С чем сегодня связано противодействие бэби-боксам? Просто с нежеланием ими заниматься. Предлагаемая альтернатива (кризисные центры, помещение детей в семьи, социальные гостиницы) имеет право на существование. Но нужны и какие-то экстренные меры, потому что практически каждую неделю мы читаем о том, что где-то найден живой или мертвый ребенок. То в траве, то в мусоропроводе, то в подъезде, то на помойке…
Давайте сделаем как минимум два простых шага. Первый — откроем горячие линии, на которые сможет позвонить мать, собирающаяся отказаться от своего ребенка, но еще не принявшая окончательного решения. То есть определим группу риска, и наверняка в женских консультациях и родильных домах такая информация имеется. И второй — установим бэби-боксы хотя бы как пилотный проект, чтобы посмотреть, что из этого получится. Никто и ничто не мешает матери забрать ребенка, если она передумает за установленный законодательством срок. Давайте вынесем законопроект о бэби-боксах на общественную экспертизу, широкое обсуждение. Сейчас сам текст найти невероятно трудно.
Не буду комментировать позицию Павла Алексеевича Астахова, потому что я ее не понимаю. Что касается доводов о неверном нравственном посыле обществу… Спасти жизнь ребенку, чтобы никто больше не находил младенцев на свалках и в канавах, — нравственно и гуманно.
«Мы капитализируем ребенка»
Председатель Межрегионального общественного движения «Семья, любовь, Отечество» Людмила РЯБИЧЕНКО:
— Законопроект не соответствует укладу жизни российского общества и несет в себе искаженный информационный посыл, дает установку: можно избавляться от человека. Давайте называть бэби-боксы правильно, без попыток придать им благообразную форму. Это ящики для ненужных детей. В первой редакции законопроекта нагрузка ложилась на федеральный центр, в новой — на регионы. И в этом, втором проекте есть важный момент — о том, что в бэби-боксе можно оставить ребенка в возрасте до года. Одно дело — говорить о матери в состоянии стресса, аффекта, когда она не знает, куда идти, что делать. Другое — предлагать женщине выбрасывать ребенка в ящик в возрасте 11–12 месяцев. Это какой-то геноцид.
Принципиальное условие для существования таких ящиков — анонимность, отсутствие видеонаблюдения и охраны. Титановый ящик стоит возле дома, к нему подходит мама, отодвигает дверцу, кладет ребенка, ящик автоматически закрывается, и она уже не может его открыть. Что происходит дальше? В проекте ничего не говорится о том, кто за что будет отвечать — за безопасность малыша, за его психологическое состояние. Международная статистика показывает, что были случаи, когда дети пугались, начинали истерически плакать, когда ломались и блокировались ящики и ребенок погибал.
Посмотрим на зарубежный опыт. В Германии бэби-боксы появились в 2000 году, сейчас немцы от них отказываются и переводят женщин на анонимные роды — дают им право рожать детей и оставлять в медицинских учреждениях, не называя своих фамилий. Почему Германия пришла к этому? Маргинальные слои как бросали детей, так и бросают — процент не уменьшился. А в бэби-боксах детей оставляли благополучные, семейные дамы. Была масса случаев, когда родственники таким образом избавлялись от наследников, некоторые женщины подбрасывали в ящики умерших детей и детей-инвалидов.
Надо отстраивать систему помощи. Поддерживать не тех, кто живет в семье, — у них больше доступа к информации. Маргинальные женщины должны знать, что они могут родить и оставить ребенка в роддоме, и их не накажут. Нормативная база позволяет женщине, загнанной в тупик, не совершать преступление. Есть множество документов: закон №143 «Об актах гражданского состояния», определяющий порядок регистрации ребенка, оставленного матерью после родов; №323 «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», предусматривающий право женщины оставить ребенка по заявлению в медицинской организации, пока ему не исполнилось четыре года. В этих ситуациях родители не несут уголовную ответственность по статье 125 УК РФ «Оставление в опасности».
Создавая же бэби-боксы, мы капитализируем ребенка, делаем его объектом. Нельзя относиться к нему как к вещи, это табуированная тема.
И, наконец, кто будет следить за действиями людей, стоящих по ту сторону ящика и принимающих детей? Не откроем ли мы площадку для коррупции и злоупотреблений?
«Мамы отказников боятся огласки и не хотят платить»
По словам уполномоченного по правам ребенка в РФ Павла Астахова, «99% общественных палат и родительских сообществ в регионах выступают против законопроекта о бэби-боксах». Ну, это не так! В Краснодарском крае и Подмосковье, Саратовской, Архангельской, Амурской и Кировской областях единого «осуждаем, требуем запретить» нет, что подтверждает комментарий руководителя Амурской областной общественной организации «Открытое сердце», члена Общественной палаты Амурской области Ларисы ПАВЛОВОЙ:
Многие страшатся не суда и следствия, они боятся огласки и не хотят платить. Как только женщина пишет заявление, на нее налагаются алиментные обязательства. Другое дело, что в большинстве случаев у мамаш нечего брать. Еще у государства появляется повод в перспективе не давать ребенку-отказнику жилье, за детьми сохраняются их доли в квартирах (домах), и до 18-летия родня ничего не может делать с недвижимостью. Понимаете, человек, готовый из-за неустроенности и нищеты убить младенца, об этом думает.
Павел Астахов и другие противники бэби-боксов называют их нарушением Конвенции ООН по правам ребенка, где в 7-й статье сказано, что дети имеют право знать своих родителей. Но там есть и 6-я статья: «Ребенок имеет право на жизнь», и 24-я: «Государства-участники принимают необходимые меры для снижения уровня смертности младенцев». А по статистике за 2015 год, по факту убийства новорожденных в нашей стране было возбуждено 144 уголовных дела (без учета латентной преступности).
Как лично я отношусь к бэби-боксам? Все, что не вредит детям и обществу, достойно внимания. Бэби-боксы не вредят.
«Это микромеры на фоне гигантского социального неблагополучия»
Руководитель региональной общественной организации «Право ребенка» Борис АЛЬТШУЛЕР:
— Даже если бэби-боксы спасут одного ребенка, уже будет польза. И я не против дополнительной страховки для детей, чтобы их не бросали и не убивали. Но ведь это микромера на фоне гигантского социального неблагополучия. В России полно женщин, оказывающихся в абсолютно безвыходной ситуации.
Как проблема решается, к примеру, в Голландии, где число абортов — самое низкое в мире, притом что там полная сексуальная свобода. В Голландии не стесняются пропагандировать средства предохранения, и главное, никогда не оставляют забеременевшую женщину в беспомощном положении. Социальная система полностью направлена на поддержку. Жилье — пожалуйста (на прописку службы не смотрят), нужны вещи и лекарства — пожалуйста, все бесплатно. В Голландии женщина не может остаться на улице, как остается в Москве.
У нас приняли закон №442 «Об основах социального обслуживания граждан в РФ» об адресной помощи, межведомственной комплексной поддержке и так далее, но пока ничего нет. Российская социальная система не ориентирована на помощь человеку, особенно на дому, а в той же Голландии 80% помощи оказывается по месту проживания людей.
За последние три года в Москве созданы три кризисных центра для женщин и детей. Они рассчитаны на 144 человека. Попробуй туда прийти и попросить убежища — потребуют паспорт. Если есть московская прописка — примут, нет — отправят обратно. Мы живем в стране абсурда. Куда несчастным женщинам деваться, если Москва ввела порядок: помощь только москвичам? И вне столицы много проблем.
Может, бэби-боксы и спасут какого-нибудь ребеночка, но это не решит всех вопросов. Их же не везде установят. Нужно, чтобы в любой точке страны были социальные службы и условия для помощи женщинам и детям.
Анна БЕССАРАБОВА,
специально для «Новой»
Личный опыт
Москва
Дворник Ахмад работает по улице Борисовские пруды в Братеевском районе Москвы. Не самое неблагополучное место в России. 7 февраля в восемь часов утра он пришел на рабочее место, выносить мусор, и нашел младенца, выброшенного через мусоропровод. Он рассказывает:
— Когда зашел в мусорную камеру дома, услышал голос. Вначале не понял, что это, и сильно испугался. Голос шел изнутри мусорного контейнера. Как будто кошка или собака. Я сразу закрыл люк, через который по трубе валится мусор, начал рыться в мусорном баке. Среди мусора был пакет, который чуть-чуть двигался. Я взял этот пакет. Там лежал младенец. Я его поднял, положил в сторонку и позвал других дворников.
Найденный младенец — мальчик, был в черном целлофановом пакете, укутанный в маленькую тряпку и весь в крови. Дворники не растерялись, вызвали скорую и полицию. Скорая забрала ребенка. Сейчас следствию известно, что младенца выбросила в мусоропровод женщина, проживающая на пятом этаже. Следственный комитет установил личность матери, она задержана. В отношении нее возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 30 и ст. 106 УК РФ — покушение на убийство матерью новорожденного ребенка.
Ей грозит тюрьма. Ребенок, по счастью, жив.
Пермский край
Света не хотела своего ребенка: о том, чтобы прервать беременность, задумалась, когда была уже на шестом месяце. Российским законом это запрещено.
— Когда забеременела, жила с мужем. Была уже на шестом месяце, когда узнала о его измене. У него стоял выбор — или я, или она. Но муж почему-то выбрал ее, — вспоминает Света. — Меня выгнал на улицу. Забрал у меня ключи, я осталась без вещей, без ничего, только с паспортом. Даже без денег. Дня два я была на вокзале. Хорошо, что паспорт был с собой, а то очень много милиционеров, все же спрашивают. Одна знакомая кинула номер телефона кризисного центра, в котором есть бэби-бокс. Первый мой вопрос был: как прервать беременность. В этот момент я хотела утопиться, умереть. Вот такое состояние было.
Светин ребенок родился и выжил — благодаря усилиям работников кризисного центра. Сейчас мама приняла решение самостоятельно его воспитывать.
А. Ф.
