Окружной суд Гааги 20 апреля вынес вердикт по жалобе Москвы — признал неправомерным решение международного арбитража (третейского суда), в июле 2014 года обязавшего Россию выплатить 50 млрд долларов бывшим акционерам ЮКОСа. В решении окружного суда говорится, что международный арбитраж не имел на это права, поскольку иск не входил в его юрисдикцию. Именно на этом и настаивала Москва, ключевой довод которой состоял в том, что Россия подписала, но не ратифицировала договор к Энергетической хартии (предназначенной для защиты инвесторов от экспроприации активов государством), которая предполагает разрешение подобных споров в арбитраже.
Вопросов к окружному суду не оставалось бы, если бы не ряд моментов. У международного арбитража в Гааге нет вышестоящей инстанции, которая может отменить его решения. То есть Международный арбитраж и Окружной суд города Гааги не находятся в позиции подчинения один другому. Это два независимых, отдельных друг от друга судебных органа — международный и национальный. К примеру, это так же как «отменить» приговор Нюрнберга решением Басманного райсуда. Коллизия в том, что на сегодняшний день есть два отдельных друг от друга решения двух разных судов.
Российская сторона тем не менее считает, что ей удастся убедить все остальные европейские суды разморозить арестованные активы. Однако в ряде юрисдикций решение Международного арбитража воспринимается именно как окончательное, не подлежащее отмене местным судом. И бывшие акционеры ЮКОСа, как сказал «Новой газете» Тим Осборн, директор Group Menatep Limined (GML), представляющий акционеров компании, делают упор на Нью-Йоркскую конвенцию 1958 года, по которой местные суды в других странах как раз вправе самостоятельно определять, признавать ли им решение Международного арбитража или признавать решение Окружного суда Гааги.
— Каждая юрисдикция будет оценивать это решение (окружного суда. — Ред.) в соответствии с собственными законами, — говорит Осборн.
Что дальше? Россия может пока не платить по иску, чего не собиралась делать и раньше. И вероятнее всего, арестованное имущество России за рубежом (Бельгия, США, Великобритания) пока будет разблокировано, но местные суды в некоторых странах имеют право держать его под арестом. Акционеры же ЮКОСа в любом случае будут обжаловать решение. «Мы точно будем обжаловать, — продолжает Тим Осборн, — поскольку считаем решение неправильным. Суд постановил, что Россия не была привязана Договором к Энергетической хартии, поскольку Россия его подписала, но не ратифицировала. Это удивительно, учитывая, что на момент подписания договора Россия настаивала на его временном применении».
Таким образом, хоть Кремль и «приветствует» это решение Гаагского окружного суда, а все государственные СМИ вышли с заголовками «Акционеры ЮКОСа не получат $50 млрд», все это вовсе не означает, что судебное разбирательство закончилось и в многолетнем споре можно поставить точку.
Суть спора
Иск гибралтарской компании Group Menatep Limited против Российской Федерации был единогласно удовлетворен Постоянной палатой Третейского суда по арбитражному регламенту комиссии ООН по международному торговому праву (полное название международного трибунала) в Гааге 28 июля 2014 года. Согласно решению, Россия нарушила подписанную ею международную Энергетическую хартию, то есть экспроприировала активы предпринимателей. GML присудили компенсацию в сумме свыше 50 млрд долларов, что стало мировым прецедентом в такого рода делах (сама GML оценивала свои потери в 114 млрд).
События, предшествующие этому громкому гаагскому разбирательству, начались в 2003 году. Арест Лебедева и Ходорковского, обвинение ЮКОСа в неуплате налогов, арест счетов компании и ее «дочек», отзыв налоговыми органами и аудиторами под давлением властей своих прежних актов проверок и планомерное банкротство успешной крупнейшей компании страны… Основной эпизод этой истории, который потом отразится в решении Международного арбитража, — аукцион, на котором главный нефтедобывающий актив ЮКОСа — «Юганскнефтегаз» — за цену вдвое меньше рыночной покупает неизвестная «Байкалфинансгруп», созданная за две недели до аукциона и зарегистрированная по адресу рюмочной в Твери (правда, офиса «Байкалфинансгруп» по этому адресу не было и в помине).
Тем не менее компания с уставным капиталом в 10 000 рублей умудрилась внести для участия в торгах задаток в 1,77 млрд долларов. Через три дня после аукциона 100% доли в уставном капитале таинственной «Байкалфинансгруп» купила «Роснефть» за 10 000 рублей. А еще спустя несколько дней президент Путин заявил, что владельцами «Байкалфинансгруп» являются «физические лица, которые долгие годы занимаются бизнесом в сфере энергетики». Правда, кто именно, не уточнил.
В юридической плоскости
Спустя два года, в 2006 году, президент охарактеризует аукцион так: «По поводу «Байкалфинансгруп» все очень просто. Вопрос решался не в административной плоскости, не в плоскости репрессивной, а в правовой. И будущие собственники должны были подумать о том, как они будут работать; как, возможно, будут в судах отвечать на иски, которые могут быть им предъявлены».
К этому моменту Кремлю уже было направлено уведомление и исковое заявление о возмещении ущерба, нанесенного российскими властями GML из-за атаки на ЮКОС. Отправителями были компании Yukos Universal и Hulley Eneterprises (через них GML владела 51% ЮКОСа, Ходорковский незадолго до этого передал свою долю в GML Леониду Невзлину). Ущерб заявители оценивали не менее чем в 28,3 млрд долларов, копию иска направили в Третейский суд Гааги. Вскоре к заявителям присоединяется учрежденный Yukos Universal пенсионный фонд Veteran Petroleum, владевший еще 10% ЮКОСа, и сумма претензий увеличилась до 33,1 млрд. GML еще несколько раз пересматривала сумму, к 2010 году она выросла до 100 миллиардов долларов.
Директор GML Тим Осборн объяснял это тем, что эксперты, проанализировав, как за эти годы выросла стоимость нефти и акций нефтяных компаний, а также российский фондовый индекс, пришли к выводу, что если бы ЮКОС не попал под атаку, то доля GML в компании в 2010 году стоила бы больше 100 миллиардов. В своем иске GML ссылалась на условия Энергетической хартии, которую с 1991 года подписало 51 государство, в том числе Россия. Статья 26 этого соглашения защищает инвестиции в энергетический сектор, запрещает дискриминацию, нечестное и пристрастное судопроизводство. Россия, отмечалось в иске, нарушила эти требования, разоряя ЮКОС при помощи избирательного применения законов, что привело к незаконной экспроприации имущества компании.
Юристы российского правительства — и это очень важно — не пытались оспорить правомерность разбирательства в Гааге. Да и Третейский суд постановил, что Энергетическая хартия, которую Москва подписала, но не ратифицировала, юридическую силу в России все равно получила, поскольку действовала и без ратификации. И в 2009 году процесс в Гааге начался. Одним из моментов разбирательства стала та самая история с «Байкалфинансгруп».
— Вам нужно убедить нас, что «Байкалфинансгруп» не была фиктивной компанией. Это и есть ваша задача, — обращался во время заключительных прений председатель арбитража к адвокату от России. Международные юристы из фирмы Cleary Gotlieb и Baker Botts, нанятые правительством РФ, пытались доказать, что «Байкалфинансгруп» была связана с «Сургутнефтегазом», а не создана для того, чтобы государственная «Роснефть» могла по низкой цене приобрести главный нефтедобывающий актив ЮКОСа. Юристы GML из французской фирмы Shearman & Sterling возражали: даже если принять теорию ответчика, что «Байкал» прикрывал «Сургутнефтегаз», факты говорят об обратном — «Байкал» обслуживал интересы государства, а участие «Сургута», компании, известной своей «дружбой с Кремлем», объясняется необходимостью скрыть интересы государства в аукционе по «Юганскнефтегазу». Через день после аукциона «Роснефть» запросила разрешение ФАС на покупку «Байкала» и получила одобрение менее чем за сутки. Вряд ли «Байкал» рисковал потерять задаток в 1,77 млрд, не заручившись поддержкой дальнейшего финансирования, отмечали истцы.
Ответчики спорили: доказательств участия «Роснефти» в капитале «Байкала» до аукциона нет, у «Сургута» было достаточно средств, чтобы помочь внести задаток за «Юганскнефтегаз», но недостаточно, чтобы оплатить всю покупку, не прибегая к заимствованиям на международных рынках капитала. Но вот беда — выход на них оказался закрыт прямо перед аукционом, когда суд по банкротствам Южного округа штата Техас по обращению ЮКОСа наложил временный запрет на операции с его акциями, а западные финансовые организации отказались кредитовать российские компании, связанные с приобретением активов ЮКОСа. Помощь пришла от «Роснефти», которая вот так вот просто согласилась купить «Байкал».
Итог: изучив роль «Байкалфинансгруп», время и способ покупки «Юганскнефтегаза», Третейский арбитраж в Гааге в июле 2014 года решил, что «аукцион по продаже «Юганскнефтегаза» был сфальсифицирован». «Доказательства, связывающие «Байкал» с «Сургутнефтегазом», не снимают подозрения, что «Байкал» был создан средствами ответчика, чтобы облегчить покупку «Юганскнефтегаза» государственной «Роснефтью». Проведение аукциона объяснялось не намерением собрать не уплаченные ЮКОСом налоги, а желанием государства приобрести самый ценный актив ЮКОСа и обанкротить компанию. «Фактически это была изощренная и просчитанная экспроприация «Юганскнефтегаза» ответчиком».
В ноябре 2014 года Россия подала в Окружной суд Гааги ходатайство об отмене решения третейского арбитража. А бывшие владельцы ЮКОСа начали процедуру взыскания присужденных им денег в судах Европы и США.
С помощью кого защищалась Россия
После поражения в третейском суде Россия сменила адвокатов: вместо Cleary Gottlieb для оспаривания решения Гаагского арбитража Москва наняла американскую юридическую компанию White & Case. Координатором же всех юридических действий по защите российских госактивов от притязаний акционеров ЮКОСа стала автономная некоммерческая организация «Международный центр правовой защиты».
Юристы Shearman & Sterling, представляющие акционеров ЮКОСа, тем временем обращали внимание общественности и суда, что их соперник по судебному процессу, фирма White & Case, в конце 1990-х — начале 2000-х представляла ЮКОС в течение нескольких лет, тщательно проверяла его и пришла к выводу, что все абсолютно законно. По мнению юристов GML, White & Case почему-то легко сменила вектор и стала использовать имевшуюся у нее информацию в нарушение профессиональной этики.
Как заявлял СМИ один из акционеров ЮКОСа Леонид Невзлин, уголовное дело о якобы «незаконности» приватизации ЮКОСа Следственный комитет России возбудил по совету именно компании White & Case. Хотя, как замечал «Новой газете» все тот же Тим Осборн, аукционы по покупке ЮКОСа проводились самим государством и контролировались российскими судами и правоохранительными органами.
Вера Челищева
Комментарии юристов
— Наиболее значимое юридическое последствие в том, что отмена является самостоятельным основанием для отказа в исполнении решения Арбитражного суда Гааги в других юрисдикциях. Теперь суды других стран могут на самом деле дальше не разбираться, а просто отказать в исполнении по формальному основанию, положившись на решение суда Гааги, и не делать одну и ту же работу еще раз. С другой стороны, это решение только первой инстанции, оно не вступило в силу, не является окончательным и может быть обжаловано. Возможна не только апелляция, но и Верховный суд Нидерландов.
Другие страны, где в данный момент рассматривается вопрос об исполнении решения Арбитражного суда Гааги, сейчас находятся в непростой ситуации. Согласно Нью-Йоркской конвенции, у них есть основания для приостановления исполнения решения арбитражного суда на время обжалования. Решение Окружного суда Гааги говорит о необходимости отнестись к процедуре исполнения более внимательно. Наиболее активно процесс исполнения в данный момент идет во Франции, Великобритании и США, а также в Австрии и Германии. Недавно бывшие акционеры ЮКОСа обратились за исполнением в Индию.
Наиболее неоднозначная ситуация во Франции, где существует более либеральный режим и отмена решения арбитража не является основанием для автоматического отказа от исполнения. Но и там есть много нюансов. Французские суды, с одной стороны, могут как продолжить исполнение, сказав, что отмена сама по себе ничего не значит, с другой стороны — поскольку речь идет об отказе государства от иммунитета — Франция может принять во внимание решение голландского суда, установившего, что согласия России на отказ от иммунитета не было.
— Решение Окружного суда Гааги — пример того, какие неожиданные повороты могут происходить в судебной системе, которая независима как от государства, так и от внутрикорпоративных связей. Вот такая юридическая драма компетенций и подходов. Речь идет о решениях судов двух независимых друг от друга судебных систем — третейской и государственной. Третейские суды, к которым относится Арбитражный суд Гааги, при рассмотрении дел оценивают, скорее, фактическую сторону спора, государственные — правовую. Суды действительно могли по-разному юридически увидеть спор бывших акционеров ЮКОСа и России.
Решение государственного суда не отменяет возможности исполнения решения Арбитражного суда Гааги в других странах. Государственные суды каждой юрисдикции, куда акционеры ЮКОСа будут обращаться или уже обратились за исполнением, конечно, должны будут прислушаться к доводам Окружного суда Гааги, потому что он оценивает, является ли решение арбитража правовым. В России, по аналогии, Московский арбитражный суд осуществляет контроль над решениями нашего Международного коммерческого арбитражного суда (МКАС). Тем не менее у истцов все равно остается возможность исполнить решение арбитража Гааги в других странах, это не исключено.
Константин Гагарин, руководитель арбитражной практики адвокатского бюро «Резник, Гагарин и партнеры»:
Окружной суд Гааги отменил все три решения Постоянно действующего арбитража Гааги по искам акционеров ЮКОС.
Россия подписала Договор к энергетической Хартии (ДЭХ), однако он не был ратифицирован, что и послужило причиной отмены. В отсутствие ратификации договор не имеет преимущества перед российским законодательством. Государственный суд Гааги решал вопрос, как толковать limitation clause — ограничительную оговорку в ст. 45 ДЭХ о том, что до вступления в силу договор может применяться в той степени, в какой «не вступает в противоречие с конституцией, законами, подзаконными актами».
Акционеры ЮКОСа предлагали при толковании этого положения использовать подход «все или ничего» — договор не может применяться, если в целом не соответствуют законодательству страны-участницы. Россия же предложила использовать «поштучный» подход, то есть проверять каждое отдельное положение на соответствие национальному законодательству. Арбитражный суд Гааги согласился с истцами, а государственный суд Гааги согласился с Россией, решив, что арбитражная оговорка в Договоре к энергетической Хартии не соответствует Конституции и законодательству РФ.
Напомню, что в арбитражных разбирательствах акционеры ЮКОСа оспаривали, главным образом, последствия примененных Россией налоговых санкций. Их позиция заключалась в том, что санкции серьезно повлияли на экспроприацию акций без компенсации. Государственный суд Гааги проанализировал заключения экспертов и пришел к выводу: спор вытекает из публичных отношений, а значит, в соответствии с российским законом «О международном коммерческом арбитраже» и процессуальным законодательством, не может быть предметом разбирательства в арбитраже.
Юлия Счастливцева, специально для «Новой газеты»
