Эта премьера на Новой сцене — самое интригующее событие сезона. И только из-за фигуры молодого режиссера.
Его вагнеровский «Тангейзер», появившийся в Новосибирской опере в 2014 году, стараниями активистов от религии попал под суд и был признан виновным: спектакль запретили, театр «обезглавили». Хотя если раздобыть запись спектакля, ставшую редкостью, то узреть что-либо преступное в происходящем на сцене, мягко говоря, затруднительно. Но «осужденный спектакль», который почти никто не видел, поломал немало судеб, расколол театральное сообщество на два непримиримых лагеря и сделал Тимофея Кулябина едва ли не самым знаменитым режиссером страны.
И теперь каждая работа 31-летнего режиссера, особенно в музыкальном театре, имеет запредельно высокий коэффициент ожидания, соответствовать которому задача архисложная. Тем более, по сути, Кулябин в опере новичок, ибо до «Дона Паскуале» в его багаже были лишь две постановки на новосибирских подмостках. В 2009 году — скромный «Князь Игорь», что до сих пор в репертуаре театра, и спустя пять лет — «оскандалившийся» «Тангейзер».
Руководство Большого театра (в лице гендиректора Владимира Урина) неоднократно подчеркивало, что контракт с режиссером на постановку был подписан еще до злоключений «Тангейзера». Но так или иначе, постановочная команда этого спектакля — сценограф Олег Головко, художник по костюмам Галя Солодовникова, художник по свету Денис Солнцев и драматург Илья Кухаренко, на манер европейского театра отвечающий и за разработку сюжета, и за буклет в придачу, — в полном составе взялась за «Дона Паскуале».
У Доницетти все герои этой оперы типизированы (старый глупец, молодой любовник, разбитная субретка и ловкий прохиндей), и разыгрывают они легкую комедию положений. А здесь
композитору навязали тяжелый конфликт поколений. И все, что случилось дальше, стало походить на грубую насмешку.
70 лет, по мнению авторов постановки, возраст однозначно критический во всех смыслах и проявлениях. И старый маразматик Паскуале в качестве подарка к юбилею получает вечеринку-розыгрыш, на которой он сначала предстает вроде бы знаменитым профессором, президентом, сразу ясно, вымышленного римского университета святого Иеронима. Но судя по видеоролику, демонстрирующемуся на увертюре, рукопожатным человеком едва ли не со всеми великими итальянцами ХХ века: от Умберто Эко и Федерико Феллини, Тонино Гуэрра и Сильвио Берлускони до оперной дивы Ренаты Тебальди и футбольного гения и хулигана — аргентинца Диего Марадоны. Радостному старику приходит блаженная идея жениться на юной вдовушке Норине — невесте своего племянника Эрнесто. Но вместо обета верности от гламурной девицы, не расстающейся с шампанским и сигаретой, он получает мощную затрещину.
И лопаются его светлые мечты, как тот мыльный пузырь, что раздувают циркачи в финальной сцене спектакля, превращенной в дискотеку, дабы выдавить хоть один смешок из публики, пришедшей на оперу-буфф. Но зал хохотом реагирует лишь однажды: когда под занавес на сцене расцветают надувные красные цветы, похоже, позаимствованные из ассортимента секс-шопа.
При этом смыслы, заложенные композитором в партитуре, остаются не востребованы. Музыка тут лишь фон к происходящему. И это следствие не только драматургической концепции, но и безликой работы дирижера. Для поляка Михала Клаузы (однокашника музыкального руководителя Большого Тугана Сохиева по Петербургской консерватории) это первое приглашение в Большой театр. Ранее он не был замечен в работе ни над буффонными операми, ни над шедеврами итальянского бельканто, и до настоящего момента его карьеру особо успешной не назвать.
Когда в Большом только планировали взяться за Доницетти, говорили, что ведут переговоры с великим дирижером Риккардо Мути. А титульную партию предлагали известному итальянскому басу-буфф Лоренцо Регаццо. Но в силу разных причин они на зов театра не откликнулись. И в качестве приглашенных звезд в первом спектакле премьерной серии выступали другой итальянский бас — Джованни Фурланетто (дон Паскуале) и испанский тенор Селсо Альбело (племянник Эрнесто). Они вполне корректно исполнили свои роли, но ничем выдающимся не запомнились. Куда ярче и артистически, и вокально выглядели молодые солисты Большого: стервозная красотка (в интерпретации сопрано Венеры Гимадиевой) Норина и интриган Маланеста в исполнении харизматичного баритона Игоря Головатенко. Но при этом каждый из солистов «работал на себя».
Кулябин не демонстрирует даже минимальных признаков работы с артистами. Но второй состав все же сумел продемонстрировать ансамблевую игру за счет личностного чувства юмора, чем несколько смягчил жесткость и немузыкальность режиссерского подхода к сюжету. Очень трогательными получились Паскуале у Николая Диденко, Эрнесто у Алексея Татаринцева и по-настоящему комичным Маланеста у Константина Шушакова. А украшением спектакля стала красавица Кристина Мхитарян. Жаль только, что молодая талантливая певица слишком увлеклась копированием Анны Нетребко — и в сценическом поведении, и в пении.
Бедный одинокий Паскуале в итоге ждет последнего вздоха на помойке. Что и замыслу, и музыке композитора противоречит. И совсем не оригинально по драматургии. Вердиевский веселый старик Фальстаф уже умирал у Кирилла Серебренникова на сцене Мариинского театра десять лет назад. Так, взамен грустной комедии получился грубый и скучный шарж.
Мария Бабалова, специально для «Новой газеты»
