КолонкаПолитика

Время провокаторов

Вован и Лексус вышли на тропу войны

Этот материал вышел в номере № 52 от 18 мая 2016
Читать
Вован и Лексус вышли на тропу войны
Изображение

Между Хованским кладбищем, разгоном РБК и «Евровидением» случился момент истины — 25-летие программы «Вести». Лучшие люди ВГТРК прибыли в Сочи для встречи с Путиным. Президент назвал российское ТВ правдивым. Российское ТВ с мнением президента согласилось. Праздник удался. Взволнованные лица тех, кто олицетворяет правду, навели меня на некоторые — не самые праздничные — мысли.

Главные звезды сегодняшнего экрана (ряд внушительный и многочисленный — от Киселева с Соловьевым до Норкина с Митковой) — это безбрежные либералы в прошлом, обернувшиеся ярыми охранителями в настоящем. Кто не обернулся, того в кадре нет. Юбилейные «Вести» даже не вспомнили о Светлане Сорокиной, которая эти самые «Вести» и начинала, и олицетворяла. Бывшие вольнодумцы — надежный строительный материал для российской государственности. Еще Бенкендорф, приступая к созданию III Отделения, особенно привечал их в интересах общественного блага. Его лучший ученик Дубельт, глава тайной полиции, в молодости слыл знатным прогрессистом. Ничего страшного в перемене убеждений нет, но только в том случае, если данные перемены не становятся залогом успешной карьеры. На сломе эпох, в начале 2000-х, меняться следовало стремительно. Кто замешкался, превращался в Сергея Доренко, разжалованного из солиста в хориста.

Именно такие пластичные «старшенькие» и определяют нынешний моральный климат самого правдивого в мире ТВ, где правят бал готовые на все спецназовцы от журналистики помоложе. С материализацией на экране двух былинных героев нашего времени, пранкеров Вована и Лексуса, стало окончательно ясно: главный политический и художественный прием времени — провокация. Когда только появились анонсы ток-шоу «Звонок», еще не вполне осознавались масштабы бедствия. В конце концов, легализация откровенных авантюристов, разыгрывающих по телефону известных людей с далеко идущими последствиями, укладывается в известную формулу: не мы такие, время такое. Флер фээсбэшной романтики (и прагматики) изначально реял над Вованом и Лексусом, но только в истории с «Евровидением» достиг апогея.

Примерно за неделю до судьбоносного конкурса я получила от канала НТВ анонс свежего «Звонка». Лексус позвонил от имени помощника Порошенко Джамале и пытался выманить у певицы страшное признание. Мол, подтекст ее песни «1944» касается не столько истории, сколько сегодняшнего дня. Вован обратился по телефону к министрам культуры Молдавии и Грузии с просьбой помочь с голосами украинской исполнительнице. Повторяю, это было за неделю до «Евровидения», когда в победе Лазарева не сомневались ни заморские букмекеры, ни отечественные комментаторы. Только два провидца понимали: пора мочить в сортире крымско-татарскую диву. И хотя ни сама Джамала, ни министры ничего себе такого остро саморазоблачительного не позволили, их слова стали главным свидетельством политизированности конкурса. Ведь наше ТВ сильно не фактами, а трактовками.

На следующий день после конкурса пранкеры, еще вчера сами себе художники неизвестные, проснулись знаменитыми. Новостные программы Первого канала и «России» неутомимо цитировали розыгрыши НТВ в качестве разоблачения заговора Европы. Так на авансцену общественного сознания вырвались юные нечаевцы. Не самые яркие, не самые талантливые, не самые образованные молодые люди с лексическим запасом пэтэушников вершат социальную справедливость в эфире. Дело Нечаева, главы миражной «Народной расправы» образца 1869 года, снова актуально. Психологический тип провокатора с его лживостью, привычкой к передергиванию, тоской по крепкой руке, отрицанию нравственных норм во имя народных интересов и сегодня живее всех живых. Пранкеры с тусклыми лицами и убегающими глазами успешно сливают компромат по технологиям Нечаева. В последователях нет разве что самоотречения и фанатизма учителя. Впрочем, и Нечаев начал с кардинального: явился к Герцену клянчить деньги.

Бацилла нечаевщины гуляет по студиям «Останкино». Цель оправдывает средства. Заговорили у Петра Толстого о сносе советских памятников в Польше, и Проханов буднично так молвил: хотел позвонить Шойгу, попросить нацелить «Искандеры» на Варшаву, но передумал. Не то чтобы какой-нибудь Следственный комитет, но даже ведущий ухом не повел. Да и зачем ему вести ухом, он с головой ушел в невроз своеобразия, особого пути России. Ведь Толстой, цитирую его, свою страну начал чувствовать только с присоединением Крыма, а раньше это был сырьевой придаток Запада. Кстати, в «придатке» наш герой отменно долго процветал в качестве флагмана демократических СМИ, даже с Березовским работал весьма успешно. Вовремя прозрел, с кем не бывает.

Один из главных смыслов провокации — вызвать предсказуемую ответную реакцию. Это — альфа и омега нынешнего ТВ. И вот уже Киселев (куда ж без него!) авторитетно разводит ручонками: США впервые купили право на трансляцию «Евровидения» и сразу заказали музыку. Плодотворную мысль о мировой закулисе бодро развивает неизбежный Пригожин: должен был выиграть Лазарев, но кто-то позвонил из Белого дома. И уж совсем печальную картину нарисовал Бедрос Киркоров. (Его сын Филипп — продюсер Лазарева, самого, кстати, адекватного и симпатичного господина во всей вакханалии побед и обид.) Россию остановили, сказал папа, утирая слезы, чтобы она никогда не встала с колен. Бедный папа, ему забыли сообщить, что Россия давно уже встала с колен.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow