СюжетыОбщество

Маниакальное благоустройство

Кто и зачем перекапывает центр столицы

Этим летом ежегодное маниакальное благоустройство коснется 59 улиц, в том числе Воздвиженки, Моховой, Знаменки, многих бульваров. Если на карте пометить их красным, становится очевидно, что городские службы намерены перекопать практически весь центр. Вкупе с плановым поновлением объектов городской среды программа «Моя улица», рассчитанная до 2018 года, а стартовавшая в 2015-м, должна преобразить город, но радости от этого москвичи пока почему-то не испытывают.

Вдоль Чистопрудного бульвара, за строительным забором, увешанным пластиковыми баннерами, кипит жизнь: пока люди в рыжих жилетах расширяют тротуары и перекладывают коммуникации, пассажиры метро буднично теснятся вдоль трамвайной линии, форсируют по мосткам вырытые городскими службами рвы и, тихо чертыхаясь, спешат по своим делам.

«Мы проводили исследование, и оказалось, что наибольшие нарекания у жителей Чистых прудов вызывают даже не пробки или бездомные, а так называемое благоустройство, — рассказывает доцент Высшей школы урбанистики НИУ ВШЭ Петр Иванов. — Людям не нравится жить на стройке». С этим сложно не согласиться. Ни один из аспектов городского хозяйства в последние месяцы не снискал такого количества негативных откликов горожан, как повальная реконструкция улиц.

Многочисленные комьюнити обсуждают неудачные результаты предыдущих опытов благоустройства: лавочки вдоль Ленинградки с видом на многополосную магистраль и вечную пробку, сомнительный дизайн гранитных клумб, сквер на Варшавском шоссе, обрамленный каре инфернальных черных кресел, посидеть на которых не придет в голову даже самому убежденному поклоннику кладбищенской эстетики.

«С одной стороны, все эти лавочки и скверы неизвестно откуда берутся. Процесс проектирования скрыт от жителей, их никто не спрашивает. В значительной степени инициатива исходит не от горожан, а от чиновников, которые руководствуются собственной логикой, предпочтения москвичей просто не учитываются», — объясняет Иванов. Логика же чиновника в изложении урбаниста проста: есть некий сверхбюджет, который существует лишь для того, чтобы быть потраченным. В 2016-м город выделил на благоустройство невероятную сумму: 22,4 миллиарда рублей. Это огромные деньги.

«Функция такого благоустройства — создание подушки безопасности для строительных компаний в условиях кризиса. В том году значительную часть заказов по реконструкции улиц получили подрядчики капремонтов. Почему? Им нужно было протянуть год, пока программа не стартует. А лучший способ «перекантоваться» — это получить крупный заказ от государства», — говорит Иванов.

Кроме расширения тротуаров на Садовом, в планах города — возвращение зелени на улицы, лишившиеся деревьев еще на заре лужковской эпохи, строительство дублеров с пониженным скоростным режимом и прогулочных бульваров на Садовом кольце (они разделят пешеходный и автомобильный потоки, а главное — снизят уровень шума на магистрали), оборудование парковочных карманов, монтаж остановок. По масштабу программу можно сравнить с крупнейшими западными проектами в этой области. В разработке концепции обновления приняли участие 17 российских и зарубежных архитектурных бюро. Впрочем, участие зарубежных специалистов — еще не панацея.

Дело в том, что на Западе комплексная реконструкция улиц (так называемая «джентрификация»), по словам ученого, преследует, как правило, коммерческие цели и редко производится в центре города. Ее смысл в увеличении стоимости недвижимости, расположенной в неблагополучных районах. Задача прикладная: вчерашний пустырь или промзона в результате «гуманизации» привлекает горожан, за ними приходит малый и средний бизнес, а стало быть, и покупатели квадратных метров.

Иванов объясняет: «В нашем же случае экономической логики не прослеживается никакой. В США, например, муниципалитеты заинтересованы в развитии неэффективно используемых территорий, потому что распоряжаются значительной частью налогов, которые генерируются в их границах. В России, напротив, для местных властей куда важнее выстроить отношения с вышестоящими органами власти, и в этом случае сквер могут разбить только для того, чтобы лишний раз залезть в городской бюджет: посмотрите, какая у нас пешеходная зона — дайте нам еще денег. Но это совсем другое целеполагание, а стало быть, и эффект такого целеполагания будет иным».

Григорий Ревзин: «Сегодня не чувствуешь враждебности на улицах, которые благоустроены»

Партнер КБ «Стрелка», стратегического консультанта правительства Москвы, координатор работ в рамках программы «Моя улица», архитектурный критик — Тот способ благоустройства, который был у комплекса жилищно-коммунального хозяйства до появления КБ «Стрелка» (участвует в реализации проектов развития городских территорий, общественных пространств, объектов социальной, культурной и образовательной инфраструктуры Москвы и городов России. — Ред.), сформировался из довольно старого опыта работы в городе. И если рассматривать улицы, благоустроенные в 2012 году и раньше, например Кузнецкий Мост, то идеалом служил Арбат: те же фонари и лавочки. Общая идеология такая же. И притом что Арбат выполнял функцию общественного пространства, он очень устарел. Мы сегодня ориентируемся на международный опыт и приглашаем зарубежных архитекторов: Адриана Гезе, Марту Шварц, Мартина Рейн-Кано и других. Сама идеология осталась прежней — создание общественных пространств, но предметный язык совершенно другой. Это — во-первых. Во-вторых, система в предшествующие годы была очень монофункциональной. Считалось, что есть пешеходные улицы для гулянья горожан, а есть транспортные улицы для машин. Сегодня мы исходим из европейской идеологии и хотим, чтобы все улицы являлись общественными пространствами. Мы пытаемся во всем городе поднять права пешеходов и перевести баланс на улицах с сегодняшних 10% до 30% для пешеходов, 5% для велосипедистов, а остальное оставить автомобилистам. Структура московских улиц позволяет это сделать. Можно сказать, что это другой цивилизационный стандарт самих улиц. И это не просто слова. Мы выработали этот стандарт и создали профессиональный документ «Стандарт благоустройства улиц». Раньше работы в отношении улиц регулировались не согласованными между собой документами из разных областей. И вот сегодня это все объединено в один «Стандарт…». И эта такая цивилизационная победа. Надо ли менять 50 улиц одновременно — или надо менять улицы по одной и растягивать процесс на 100 лет? Эти вопросы совершенно равноценные. И там, и здесь есть свои достоинства и неудобства. По опыту мы прекрасно знаем, что держать постоянно одну и ту же повестку дня мы не умеем. Нам известны опыты благоустройства, которые были в Москве: сталинское благоустройство, а потом к Олимпиаде 80-го года. Потом в течение 30 лет город не благоустраивался. Если делать по одной улице последовательно, то за первые три года сделают три улицы, а потом не будет ни одной. Поэтому если москвичи хотят жить в благоустроенном городе, то лучше делать 59 улиц в год. Чтобы получить красивую открытку, нужна живая среда. Общая идеология урбанизма применительно к улицам заключается в том, чтобы уличная и парковая среды в городе не были противопоставлены. Парк должен прийти на улицы. И разумеется, это жизнь. Другое дело, что «Стандарт…» предполагает работу с первыми этажами, и улице это только на пользу, но это довольно длительный переговорный процесс смены собственников, появления кафе, ресторанов. Благоустройство будет способствовать тому, чтобы кафе открывались и чтобы там постепенно появлялись открытые для людей заведения. Стрит-ретейл, общественное питание развиваются тогда, когда создается пешеходный поток. Введение нового всегда создает новые проблемы. Издержкой в момент благоустройства является то, что весь город перекопан. Понятно, что горожанам это приносит массу неудобств. Работы ведутся очень быстро. Для меня главным плюсом является то, что Москва становится европейским цивилизованным городом, более дружественным к его жителям. И сегодня, по крайней мере в плане физического пребывания, не чувствуешь враждебности на тех улицах, которые благоустроены. Это новый опыт пребывания. В Москве население быстро меняется. Жители не знают своего города, не понимают, чем гордиться. У них есть свой рисунок жизни, а вот таких общих мест, которые образуются, когда люди здесь родились, выросли, нет. Сегодня благоустроенные улицы становятся такой локальной консолидацией москвичей. И есть экологическая ситуация. В центре города на человека приходится 1,5 кв. метра зелени, в целом по городу — 40. Сейчас большинство центральных улиц озеленяется. Самая актуальная в Москве проблема конца лужковского правления начала решаться. И это здорово. Есть плюс и для профессионального сообщества. Мы лет 15 пытались привести сюда хоть одного западного архитектора, который что-нибудь бы сделал. Сегодня у нас на улицах работают лучшие европейские и российские архитекторы. И работают для всех горожан.

Глеб Витков: «Город — не машина, которой вы управляете, дергая за рычаги»

Преподаватель Высшей школы урбанистики, управляющий партнер компании «Новая земля» — Проблема не в том, что 59 улиц переделываются одновременно, а в том, что они переделываются всего за год. Без должного обсуждения, без разработки транспортной стратегии города, без продумывания, как город будет выглядеть для туристов. Могу представить, что горожане готовы потерпеть ради получения иного качества, но туристам такое объяснить сложно — почему они не могут перемещаться по улицам и не видят город. Собственно, такая скорость больше всего и настораживает: успеют ли обустроить ливневку (ливневая канализация. – Ред.), что станет с археологическими находками, не опережает ли благоустройство решение более системных вопросов? В мире есть проекты, которые можно сравнить по масштабу с московским. Возьмем, к примеру, Нью-Йорк. При разработке стратегии NYC-2030 было заявлено о развитии открытых общественных пространств с приоритетом для пешеходов, ограничением для личного автотранспорта, созданием максимально гуманной среды для разных социальных групп. Человек стал главным в определении качества, экономики городского пространства. Проект разработал департамент транспорта Нью-Йорка, подготовил схему переустройства улиц. В первую очередь департамент провел тестирование — до капитальной реконструкции была нанесена соответствующая разметка, которая фиксировала будущие изменения, были выставлены уличная мебель (простая, без гранита и золота) и кадки с зеленью. Цель была — замерить эффекты от спланированного благоустройства. После «репетиции» благоустройства эксперты просчитали перемены: не пострадали ли магазины, не мешает ли что-либо пешеходам и так далее. Замечу, что в Нью-Йорке подобными вопросами занимается департамент транспорта. Там другой подход к управлению городом. Он не отраслевой, как у нас: стройка — один департамент, благоустройство — второй, экономика — третий. Невозможно определить приоритеты, если у вас отдельно существует департамент транспорта со своими интересами и департамент жилищно-коммунального хозяйства. Когда вы понимаете характер перемещения по городу, тогда есть шанс, что ничьи интересы при переустройстве не будут упущены. Картинки будущей Москвы красивые. Была одна эстетика, предлагается другая. Город станет опрятнее, чище, но станет ли он более живым? Ведь параллельно в столице без разбора убирают киоски и уличную торговлю. Будут ли на улицах играть музыканты, или для них создадут какие-нибудь сложные запретительные правила? Будет ли возможность проявлять какую-то активность в пространстве городской среды, или эта среда будет стерильным открыточным пространством? Комфортная среда не сложится сама собой из благоустроенных общественных пространств. Помимо благоустройства, нужно менять и оздоровлять предпринимательский климат. Городу нужна внятная стратегия по землепользованию, повышению эффективности, чтобы территории не только застраивали, но и развивали, создавали высокую плотность общественно-деловой активности в городе. А еще хочется, чтобы будущие проекты открыто обсуждались. В районах есть масса пространств, имеющих свою практику повседневного использования, и жители прекрасно знают, что и где они хотят улучшить, связать между собой, но люди сейчас исключены из процесса реального обсуждения. Приложение «Активный гражданин» — хороший инструмент для сбора идей, но совершенно непригодный для обсуждения и принятия принципиальных решений. Современный город — не машина, которой вы управляете, дергая за рычаги, принимаете решение, и все меняется разом, современный город — это конкуренция за горожанина, не просто потребителя пространства, но его активного автора и создателя. Только полноценное участие гарантирует ответственность и сопричастность городской среде. Тогда и потребность в новых профессиях появляется: муниципальные управленцы; экономисты, создающие условия; городские планировщики, занимающиеся регулированием, а не стройкой; медиаторы, помогающие найти баланс интересов и договориться. Люди готовы к самоорганизации, надо, чтобы городская администрация была готова передать полномочия и финансовые инструменты местному уровню и признать: абсолютный контроль и перекос влияния исполнительной ветви власти не способствуют предотвращению градостроительных конфликтов.

Константин Михайлов: «Спасти что-нибудь из-под ковшей»

Координатор общественного движения «Архнадзор» — То, что появляются общественные пространства, сужаются автомобильные зоны и расширяются пешеходные, приводятся в порядок фасады и дорожные покрытия, — это прекрасно. Но хотелось бы, чтобы благоустройство было системным, не бездумным. И люди понимали, что оно происходит в историческом городе, где буквально на глубине одного метра под мостовой могут находиться ценные исторические артефакты. Пока складывается впечатление, что отсутствует должная координация между различными городскими ведомствами. Один департамент благоустраивает, за ним по пятам бегают общественники, журналисты, сотрудники департамента культурного наследия и пытаются спасти что-нибудь из-под ковшей, из-под лопат. Это повторяется из года в год. В позапрошлом году мы так бегали по всей Покровке и Маросейке, доставая из строительных отвалов артефакты XVII века, в прошлом году — по Мясницкой улице, где так же неожиданно были обнаружены чугунные решетки конца XIX — начала XX века. Сейчас просто какой-то аттракцион неслыханной археологической щедрости — буквально каждый день приносит новые находки: то основания стен Белого города, то фундаменты Страстного монастыря, то деревянные мостовые Тверской улицы. И всюду сообщения: там что-то повредили, там нечаянно на что-то наткнулись. Хотя, казалось бы, это проговаривалось, археологи все размечали, но работы идут с недостаточным контролем. Видно, что для рабочих, прорабов информация абсолютно новая. А надо было провести элементарный инструктаж: «Вы приступаете к работам на уникальном археологическом наследии. Если вам попадется какой-нибудь деревянный ошметок, вы должны делать то-то и то-то, остановить работу, позвонить туда-то». Ничего подобного. Люди не понимают, с чем имеют дело, говорят археологам: «Мы не знаем, что здесь. Вот вы рассуждаете про XVII век — очень хорошо. Давайте оставим, через месяц мы должны все зарыть обратно — у нас срок контракта». Благоустройство определяют сроки контракта. Если археология стала в такую актуальную городскую повестку дня, конечно, нужно перейти от спасательной археологии к систематической. Ведь возьмем тот же Белый город, известно же, что стена залегает под всем Бульварным кольцом на протяжении 10 километров. Можно же в плановом научном порядке спокойно это откопать, вскрыть. Нужна программа археологического изучения города. Думаю, что затраты на нее по сравнению со средствами, которые вкладываются в ежегодное благоустройство, незначительны, а пользы будет больше.
shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow