Ничего о проблемах с органами безопасности накануне создатели «Открытой библиотеки» не сообщали. Хотя — по информации «Новой газеты» — обыски в библиотеке Маяковского прошли еще 23 июня. Однако только 26 июня, перед открытием очередных воскресных диалогов, Николай Солодников публично попрощался со всеми слушателями:
— Это наша последняя встреча в библиотеке Маяковского, — объявил куратор проекта. — Решение о закрытии «Диалогов» связано с нежеланием и давлением определенного рода служб и структур, которые на протяжении уже полутора лет пытаются объяснить, в том числе — и администрации библиотеки, что мероприятия, которые мы проводим, крайне нежелательны и для библиотеки, и для города.
Последнее «объяснение» спецслужб стало самым убедительным. Как рассказали «Новой» в библиотеке Маяковского, 23 июня сюда нагрянули сотрудники ФСБ из отдела по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом. Они предъявили документ за подписью начальника УФСБ по Петербургу и Ленобласти — поручение провести оперативно-розыскные мероприятия.
— Эфэсбэшники сказали: обыск связан с тем, что библиотека заключила со мной трудовой договор, а он якобы фиктивный, и в итоге случилась крупная растрата бюджетных средств, — объяснил «Новой газете» Николай Солодников. — Меня во время прихода спецслужб на работе не было, но это никого не смутило. Силовики обыскали мой кабинет, осмотрели рабочий стол и компьютер, изучили бумаги, а затем еще провели выемку техники из отдела кадров.
В УФСБ по Петербургу и Ленобласти 27 июня «Новой газете» подтвердили проведение обысков в библиотеке, но не захотели объяснять: почему ничего не искали дома у Солодникова, если дело не в резонансном проекте «Открытой библиотеки», а в деньгах? Почему вообще дело о растрате стало компетенцией ФСБ? Впрочем, уточнить формальные причины визита спецслужб в Маяковку в ведомстве тоже отказались. Сообщили лишь, что сейчас решается вопрос о возбуждении уголовного дела, в ходе расследования которого органы во всем разберутся.
Сам Солодников не рассматривает всерьез упреки в растратах. На его взгляд, причины активности чекистов очевидны и они не материального характера:
— На протяжении полутора лет ФСБ регулярно, примерно дважды в месяц, проводило беседы с администрацией библиотеки о «Диалогах». Интересовались проектом, — рассказывает куратор, — тем, кто его финансирует, кто его идеолог, зачем он в принципе нужен. Органам терпеливо объясняли, что «Диалогами» занимается общественная организация «Открытая библиотека», которую возглавляет Николай Солодников. Что библиотека Маяковского этому рада, поскольку это соответствует её целям, создаёт общественный резонанс. Но, видимо, объяснения оказались бесполезны.
Дирекция Маяковки официально не комментирует ситуацию: директор библиотеки Зоя Чалова — в отпуске, исполняющая обязанности директора Лариса Викентьева — отсутствует на рабочем месте.
Зато о причинах закрытия «Диалогов» и интереса ФСБ рассуждают в Смольном:
— Для нас это — неожиданность. Мы никаких писем не писали, никаких указаний не давали, — в интервью «Новой газете» сказал глава петербургского комитета по культуре Константин Сухенко. — Никогда городские власти не давили на руководство библиотеки. Да, мы спорили с Зоей Чаловой по конкретным персонам и встречам, но ничего не запрещали, это были интеллигентные споры.
— Однако я точно знаю, что просто так спецслужбы не приходят, — продолжает Сухенко. — Наверняка у них есть информация, но не публичная. На мой взгляд, причина кроется в деньгах. Весь этот проект, приезд высоких гостей стоит недешево. Я часто спрашивал Зою Васильевну: кто дает деньги? Но даже директор библиотеки не знала и не могла ответить на мой вопрос. Сам Солодников, насколько мне известно, проживает в Латвии, много времени там проводит, но притом остается заместителем директора Маяковки — как это? Тоже непонятно. Здесь в целом много странных обстоятельств. Видимо, какое-то из них сыграло решающую роль.
27 июня депутат петербургского парламента Борис Вишневский направил запросы начальнику УФСБ по Петербургу и Ленобласти Александру Родионову и вице-губернатору Петербурга Владимиру Кириллову. Ответы на вопросы, заданные парламентарием главному городскому чекисту, сейчас хотели бы услышать многие: в связи с чем глава УФСБ Родионов дал поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий? Какое отношение к борьбе с экстремизмом имеет трудовой договор Николая Солодникова? Действительно ли сотрудники ФСБ проводили с администрацией библиотеки беседы о «нежелательности» проекта, и если да, то на каких законных основаниях? Почему ФСБ берет на себя право определять «нежелательность» или «желательность» общественно-культурных проектов, и не есть ли это выполнение функций политического сыска?
А вице-губернатора Вишневский спрашивает: готов ли тот от лица власти содействовать реализации проекта «Диалоги» как полезного и важного для Петербурга?
Но, как сообщили «Новой газете» в ФСБ и в Смольном, ни Родионов, ни Кириллов пока не готовы даже ответить на вопросы.
Александр Сокуров
режиссер — Никакого непонимания, почему это случилось, нет. Все совершенно понятно. Это — сугубо политическое действие против этого проекта. В библиотеке всегда встречались очень важные, интересные, известные люди. Люди мыслящие, обеспокоенные судьбой отечества. Я оказался среди них, так как мне совершенно не все равно, что происходит в моей стране. Никаких денег никто, и мы — в том числе, никогда ни на что и ни за что не получали. Мы приходили, приезжали, потому что у нас было искреннее желание разобраться в том, как мы живем, и что нам делать дальше? Для меня участие в «Диалогах» являлось не только большой честью, но и конституционной обязанностью. Именно обязанностью, а не правом, потому что «Диалоги» нужны нашему обществу. Мы хотели разговаривать друг с другом. Власть-то с нами не очень хочет разговаривать. Она все как-то меж собой. Очень настораживает вмешательство в это дело спецслужб. Это как при советской власти: руководство страны привлекает силовые структуры для решения своих задач. А у них и так очень много работы. Есть и другие опасности, но они точно исходят не из открытых общественных дискуссий. Если инициатива ФСБ приведет к уголовному преследованию Николая Солодникова, то мне как гражданину России будет нанесен огромный вред. Тогда пусть и меня тоже арестовывают, да и всех, кто в библиотеке бывал. Николай Солодников точно не должен нести ответственности за то, что он давал возможность нам всем высказаться.Лев Шлосберг
политик, правозащитник, журналист — «Открытая библиотека» была совершенно уникальной площадкой для свободных дискуссий. Этот проект развивал в России культуру. То, что их ограничили в развитии, означает только то, что страна возвращается в состояние, когда свободу мысли контролировали полицейские институты. Самое плохое, что это случилось в Петербурге — культурной столице — это тревожный знак. Очень печально, что они не нашли поддержки именно здесь.Маша Слоним
журналист — В стране, где парламент давно уже не место для дискуссий, где уничтожена всякая публичная политика и диалог, проект «Диалоги» заполнял вакуум. Это был живой разговор живых людей, который слушали люди, так соскучившиеся по живым дискуссиям. Я бывала на «Диалогах» несколько раз, как зритель и как участник. Каждый раз зал был набит до отказа, записи этих встреч расходились по социальным сетям, транслировались на радио и в онлайн. Проект не пропадёт, он востребован и возродится где-нибудь, но вне России. Однако живые люди из Петербурга и Москвы, приходившие и приезжавшие просто послушать, будут лишены замечательной возможности живого разговора. Очень-очень грустно. Власть точечно, но точно бьёт по всему живому.Юлия Мучник
тележурналист, четырехкратный победитель конкурса ТЭФИ — Очень симпатичная и живая история была — эти «Диалоги». Мертвяки живого не терпят, как известно. Совершенно закономерная в наших широтах новость. Надеюсь, диалоги продолжатся. В более пригодных для жизни широтах.Аркадий Майофис
основатель томской независимой телекомпании «ТВ-2» — Закрытие «Диалогов» отвратительно, конечно! Но, знаете, мне кажется, что будет лучше, если они уже позакрывают все. Может тогда пропадут иллюзии у тех, у кого есть надежда, что с этими уродами можно как-то сосуществовать, делать что-то хорошее и честное. С ними — нельзя. Они преступники. Они и мы несовместимы. И может быть, когда нас, закрытых и уволенных, будет больше, мы перестанем быть раздробленными и опустошенными, и найдем вместе способ создавать новую реальность, жить качественно, созидать. Я не про революционную деятельность и не про митинги. И даже не про массовую эмиграцию. Я про полноценную жизнь без них. Я не знаю, как это сделать. Но я знаю, что надо вместе начинать думать не о том, как победить на выборах — в тюрьме выборов не бывает, а о том, как и где обустроить свою жизнь.— Закрытие «Диалогов» отвратительно, конечно! Но, знаете, мне кажется, что будет лучше, если они уже позакрывают все. Может тогда пропадут иллюзии у тех, у кого есть надежда, что с этими уродами можно как-то сосуществовать, делать что-то хорошее и честное. С ними — нельзя. Они преступники. Они и мы несовместимы. И может быть, когда нас, закрытых и уволенных, будет больше, мы перестанем быть раздробленными и опустошенными, и найдем вместе способ создавать новую реальность, жить качественно, созидать. Я не про революционную деятельность и не про митинги. И даже не про массовую эмиграцию. Я про полноценную жизнь без них. Я не знаю, как это сделать. Но я знаю, что надо вместе начинать думать не о том, как победить на выборах — в тюрьме выборов не бывает, а о том, как и где обустроить свою жизнь.Арина Бородина
телекритик — Ребята делали замечательный и нужный проект. «Открытая библиотека» собирала полные залы. Уверена, что кто-то просто стучал на них и писал доносы в администрацию президента. Свободная площадка, неконтролируемая, по нынешним временам — просто прорывная, явно многим не давала покоя. И вот такая концовка печальная — в России уже вряд ли будут «Диалоги».Николай Сванидзе
журналист — Это всегда были интереснейшие и важнейшие диалоги. Или между единомышленниками, или между людьми по-разному думающими, но друг друга уважающими. Это именно то, чего так сильно сегодня не хватает нашему обществу — позитивный и уважительный обмен мнениями. Я думаю, действия ФСБ – охранительный рефлекс: все, что нельзя контролировать властью, должно быть заблокировано и обезврежено. Остаться должно только то, что получило одобрение сверху и находится под официальным контролем. Я хотел бы ошибаться, но других оснований для проверки ФСБ я не вижу.Нина Петлянова
Прямая речь
Основатель проекта Открытая библиотека Николай Солодников: Истиная причина — в нагнетании страха.
— На каком основании был проведен обыск?
— У них был документ за подписью начальника УФСБ по Петербургу и Ленобласти. Уже примерно полтора года Федеральная служба безопасности, сотрудники Питерского департамента культуры и лично Павел Станиславович Зенькович, возглавляющий новое Управление по общественным проектам, проявляли нездоровый интерес к «Диалогам». Считали, что не то это мероприятие, не та история, которая, должна быть в Питере. Можно сказать, «враги народа» собираются в госучреждении и ведут разговоры о том, как разрушить, раскачать Россию.
— Но ведь у вас бывали не только Шлосберг и Улицкая, Пархоменко и Сапрыкин, но и Невзоров, Шаргунов, Маским Шевченко, Прилепин, Проханов. В библиотеке выступали Наталья Солженицына, отец Алексей Уминский и даже министр Мединский.
— Говорят, его предупреждали об опасности визита в это «нездоровое место», на самом деле, это была площадка, которая заменяла тот прямой эфир, то телевидение, которое мы потеряли. По которому соскучились. И лица, люди, которых ждали, смотрели по телеку, выступали здесь.
— За библиотеками пришли? Значит, сегодня угрозу обществу представляют уже не только демонстрации, но и разговоры?
— В стране есть президент. Недавно на федеральном телеканале он сказал примерно следующее: «Ребята, надо собираться и разговаривать. Особенно, если есть, с чем поспорить. Мы — за диалоги». «Открытая библиотека» — идеальный формат для диалогов. Но то ли правая нога у нас не ведает, чего хочет левая, то ли у наших доблестных органов — собственное представление о «прекрасном», в том числе об «общественных проектах». Но их курация и опека превращается в репрессии. Мы ведь делаем только то, что умеем. Ничем другим заниматься не можем.
— Каковы формальные претензии?
— Три года назад меня приняли в библиотеку на должность заместителя директора по связям с общественностью. И мне кажется, через проект, который мы вели каждый день, именно этим я и занимался. Теперь Федеральная служба безопасности вменяет мне и администрации библиотеки в вину, что получая зарплату в 43 тысячи рублей, я не выполнял своих обязанностей. Более того, устраивал террористические или экстремистские диалоги. Ведь занимается нами отдел по борьбе с терроризмом и экстремизмом. Вторая претензия заключается в том, что с 2016 года мы переехали с семьей в Латвию — рожать нашего пятого ребенка. Я объявил, что буду реже появляться в библиотеке, при этом выполнять все свои обязанности. Но тут ясно, как может «иностранный агент» что-то здесь организовывать, кем он финансируется? Хотя я много раз повторял , что диалоги делаются на наши собственные с Катей Гордеевой средства. Никакие олигархи, ни наши, ни заморские, к проекту отношения не имели. Видимо, спецслужбы считают, что раз мы «с видом на жительство», должны смирно сидеть Риге и не «выступать».
— Вы действительно подали заявление об уходе по собственному желанию?
— Да. Директор библиотеки Зоя Васильевна Чалова просила меня это сделать уже на протяжении трех-четырех месяцев. Я оттягивал, понимая, что это конец проекту. Но здесь ситуация совсем другая. Обыски, изъятие документов… Нельзя сваливать груз ответственности и опасности на «плечи» библиотекарей.
— Да что там у вас можно изъять? Все дискуссии в открытом доступе. Думаете, истинная причина…
— В запугивании, нагнетании страха.
— Каков план действий?
— Делать все, чтобы Диалоги продолжались. Как минимум, в России. Как максимум — в Питере. В идеальном варианте, в одной из библиотек, которые необходимо превращать в центры притяжения для людей всех возрастов, в том числе молодых. Библиотека имени Маяковского создавала пространство, которое принадлежит всем. Сейчас надеемся найти подобное пространство… если, конечно, никто не окажется за решеткой.
Лариса Малюкова
