Рой Ходжсон, тренер сборной Англии, седовласый джентльмен с прекрасной репутацией, почти весь второй тайм стоял на бровке и молча смотрел на то, как его команда бьется и колотится об исландскую защиту. Он не кричал, не размахивал руками, не советовал своим игрокам, он только смотрел, и в глазах его были знание и незнание, предчувствие и недоумение. Иногда он все же садился на тренерскую скамью и обхватывал рукой подбородок, как человек, погруженный в глубокое размышление. А однажды просто закрыл двумя ладонями лицо, словно то страшное, чего он боялся, уже случилось.
Жалко Роя Ходжсона, хорошего тренера и достойного человека. Жалко англичан, которые так старались, но не смогли вырваться из плена своей странной кармы. Жалко почти всех проигравших на этом чемпионате, всех тех, кто честно бился и не заслужил поражения. Жалко героических венгров, атаковавших бельгийцев все время, и, несмотря ни на что, яростно бежавших вперед при счете 0:2, и 0:3, и 0:4 и потом стоявших перед своими болельщиками с опустевшими лицами и ладонями, положенными на сердце. И болельщики стоя благодарили их.
В конце игры Англии против Исландии в глазах англичан появилось нечто такое, чего я еще никогда не видел. Отчаяние, уныние, усталость, разочарование — всякие выражения и чувства можно прочитать на лицах и в глазах игроков, но тут Кейн и Варди смотрели взглядами затравленных волков. Они еще бились, но уже предчувствовали свою судьбу. Они еще бежали вперед, но надежда их подламывалась, иссякала. В их залитых потом лицах и глазах было невыносимое, глубокое, немое отчаяние. Исландцы, которых они атаковали сорок минут подряд, исландцы, которых они терзали и мучили изо всех своих сил, затравили их в этой безумной игре, где в стыках трещали не только кости, но и психика.
Исландия играет в игру, требующую огромного запаса сил и великого терпения. Против Португалии, против Австрии, против Англии они отходили назад и терпели. Это очень трудно. В тебя раз за разом всаживают ножи и рубят тебя топором, а ты отбиваешься как можешь, ловишь в полете топор, подставляешь под нож накачанный до твердости железа брюшной пресс — и терпишь. Тебя раскачивают фланговыми атаками так, что качается поле под ногами, но ты исландец, и морская болезнь тебе не страшна, и ты держишь курс и равновесие. Это у тебя в крови. И не меньше физической силы, которой щедро наделены все эти сыновья Сэвара, Сигруда и Гудмунда, значит, тут их девственное, ничем не замутненное психическое здоровье, которое позволяет им в самые напряженные моменты игры, получив мяч, вдруг играть в разумный и точный пас.
А когда противник все-таки прорывается по центру и наносит удар, они закрывают ворота собой. Так было в матче против Австрии, когда Давид Алаба бил в упор с трех метров, но мяч даже не доходил до вратаря, сына Хальдера, верзилы в 193 см, играющего в полудетской рубашечке с короткими рукавами. Защитники закрывали ворота телами. Понятно, что футбол — это игра в мяч, но в эти моменты в них было такое полное, безграничное самопожертвование и лица их были так серьезны, что было ясно: они действовали бы так же, если бы в их ворота бросали камни.
Прекрасная Исландия, героическая Исландия, ты загадочна и непостижима со своими вулканами, словами из двадцати слогов, заброшенным на край света Рейкьявиком, где я никогда не был, и футбольной сборной, состоящей из дюжих, мощных, тяжелых парней, готовых выдержать любое давление и испытание. Каждый, кто играет в футбол и много смотрит его, знает, что у каждой команды есть предел, после которого больше нельзя терпеть, и катастрофа неизбежна. Так держались албанцы против французов, северные ирландцы против Уэльса, но ничего не поделаешь, у человека есть черта, за которой он больше не может выносить агрессию, давление, удар, нажим. Но исландцы другие, с другим внутренним запасом, они, кажется, выросли в другом, цельном времени, еще не раздерганном на куски клиповым мышлением, еще не изуверившемся в идеалах. Возможно, в их экологически чистых краях их с детства поили живым молоком с фермы Ньяля и кормили волшебными ягодами, растущими на склонах вулкана Гримсвотн. Может быть, их спокойствие и выдержка в минуты опасности как-то связаны со льдом, покрывающим их остров, а страсть в борьбе дает им детство, проведенное на плато из застывшей лавы.
Я не знаю, как объяснить этот подъем силы у людей с северного острова, которые на наших глазах отказываются платить долги за своих обанкротившихся банкиров, отправляют в отставку премьера за то, что у его жены есть офшор, и поддерживают Пиратскую партию, потому что старая политика истрепалась и протерлась, как половая тряпка. Может быть, этот подъем силы связан с вулканической активностью ста исландских вулканов, а может быть, с круговоротом сознания, которое никуда не уходит, а едет по времени на колесе и сейчас возвращает исландцам души Эрика Рыжего и Эдмунда Сильного, которые за неимением тел морских грабителей вселяются в тела футболистов. Этим душам не нужно учить новый язык, ибо исландцы — единственный народ, сохранивший древний язык и способный понимать викингов. Это все может быть, потому что жизнь устроена сложнее, чем ее описывают газеты, и в ней есть тайна, только она тихая, и мы ее не слышим, потому что все время говорим.
Сборная Исландия прекрасна тем, что всей своей силой и мощью утверждает тайну в самой середине жизни. Их победы необъяснимы, невозможно понять, как они хладнокровно забивают свои голы в те моменты, когда их дело кажется полностью проигранным. Так было с Португалией, которой они внезапно ответили ударом на удар, и сверхзвездный Роналдо именно потому обижался, капризничал и жаловался на их игру, что не мог понять, как они это делают. И я не могу понять. Как можно, пропустив от англичан, тут же, словно с помощью древнего исландского заклятья, организовать две идеально разыгранные атаки с двумя голами? Как можно в редких атаках проникать по центру к самым воротам Джо Харта и каждый раз создавать опасные моменты, тогда как другим, более опытным и искушенным сборным для создания опасного момента требуется десять или двадцать атак? Как?
На 77-й минуте матча против Англии капитан сборной Исландии полузащитник Арон Гуннарссон вдруг пошел вперед и очутился на месте центрального нападающего. Уже само по себе это было вызовом англичанам, которые всей командой наваливались на ворота исландцев и прессинговали изо всех сил. В этих условиях отбиться бы, продержаться, вышвырнуть мяч подальше и хотя бы на секунду перевести дух… Но Гуннарссон с криком Til orrustu! (К бою! — исл.) пустился в странствие по холмам и низинам игры и, очутившись на месте центрального нападающего, сделал простецкий, дубоватый исландский финт, обыграл защитника и влупил с подъема прямо в Джо Харта. Он не забил, но этим своим вызывающим рейдом, словно боевой секирой, сотряс и без того уже издерганную, измученную душу английской сборной. После своей вылазки он бежал назад, этот здоровенный исландец с разрисованными тату ручищами, и смеялся в свою рыжую бороду.
С бровки на смеющегося Гуннарссона смотрел с немым удивлением Рой Ходжсон. Слева, справа, со всех сторон смотрели на него с трагической серьезностью на лицах английские игроки, элита премьер-лиги, футбольное дворянство Великобритании. Капитан сборной Исландии бежал мимо них, возвращаясь к своим воротам, улыбка дважды погасла в его бороде и дважды возникла снова. Он, играющий в Чемпионшипе, то есть во второй английской лиге, простак из провинции, не мог сдержать смеха в самый тяжелый, самый напряженный момент битвы. Он, родившийся в никому неизвестном Акюрейри, почтовый индекс которого он вытатуировал на руке (чтобы не забыть), смеялся, пробегая мимо небожителя Кейна, мимо героя Варди, мимо звезд и надежд Британии, смеялся в тот момент, когда англичане в своих усилиях дошли уже до предела, как люди, сотый раз бьющиеся в запертую наглухо дверь. У них оставалось еще немного минут, чтобы еще раз всем телом стукнуться в исландскую дверь и даже долбануться в нее головой, но сын Гуннара знал будущее и смеялся.
