«Казус Павла Нетупского», которому Федеральная служба по надзору в сфере связи, инфор­мационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) вынесла предупреждение за перепечатку текстов судебных решений с официальных сайтов судов, может стать прецедентным для журналистики в целом: как угадать, к кому органы Роскомнадзора прицепятся в следующий раз?

Да и сам Павел, известный как судебный буквоед, этого наказания не заслужил. Если не считать субъектом административной ответственности придуманную им программу-«робот», которая шарит по сайтам судов в автоматическом режиме, то наказывать надо скорее персонал судов, допустивший публикацию решений без «деперсонализации», то есть с персональными данными отдельных граждан.

В «ответе Нетупскому», который появился на сайте Роскомнадзора 5 июля, утверждается, что пожаловались сами эти граждане, но Нетупский полагает: надзорное ведомство просто тупо взяло последние четыре решения, которые его «робот» выложил на сайте «Судебные решения РФ», хотя за 4 года их там уже почти 8 млн штук более или менее таких же.

Еще в 2012 году, когда был только создан механизм и сайт, с Нетупским в Санкт-Петербурге (по его месту жительства и регистрации сайта) судился один конкретный гражданин, посчитавший себя потерпевшим при точно таких же обстоятельствах. В тот раз Нетупский выиграл, доказав в суде, что как минимум эти претензии предъявлять надо не к нему. С тех пор питерское отделение Роскомнадзора его зауважало и больше не трогало, но из отделений в Москве и из других регионов поступали разные документы (чаще всего запросы), инициированные, по-видимому, жалобами таких же граждан. Как утверждает Нетупский, он дал на них не менее ста ответов, всякий раз ссылаясь на первый питерский «прецедент».

В 2015 году эта «переписка» ему надоела, и он перешел к активным действиям, обжаловав очередной «запрос» в Смольнинском районном суде Санкт-Петербурга. Он также послал и свой запрос в Министерство связи и массовых коммуникаций РФ. И получил ответ, согласно которому сведения из судебных архивов не охраняются в режиме тайны, кроме случаев, когда на это есть специальное указание суда.

Этот ответ Нетупский предъявил в Смольнинском районном суде, куда судиться с ним приехал специальный представитель Роскомнадзора из Москвы. В тот раз заседание пришлось перенести, так как у представителя была неправильно оформлена доверенность, но в Москве уже напряглись и, как считает Нетупский, «решили мстить»: так 22 июня ему была объявлена «война».

Однако эта история еще более давняя и довольно специальная, и нам придется полезть дальше в дебри. Прежде всего надо понять, что между двумя правовыми принципами — открытости правосудия и охраны персональных данных — существует фундаментальное противоречие. В судах всегда действовал принцип открытости и публичности, закрепленный также и в Конституции РФ. Закон исходит из того, что, во-первых, наказание всегда преследует цели как частной (против конкретного лица), так и общей превенции, поэтому нужно, чтобы о наказании знали все и всё. Во-вторых, правосудие должно вершиться единообразно (это особенно важно в сфере частного права), что также обеспечивает широкая и подробная публикация судебных решений. В-третьих, прозрачность судопроизводства — важный антикоррупционный фактор.

Принцип «прайвеси» — охраны частной жизни граждан и их персональных данных — до появления интернета не играл столь важной роли в судопроизводстве. Однако нельзя не согласиться с тем, что право любого прийти в зал суда и послушать дело и возможность найти решение в интернете — это разные режимы «прайвеси». Какие-то ограничения здесь разумны, хотя любое из них входит в противоречие с более общим принципом открытости и гласности правосудия.

Ведь главным инструментом судебного произвола и коррупции в сегодняшней России является избирательное правоприменение (или неприменение), а гласность судопроизводства очень мешает им орудовать.

22 декабря 2008 года был принят закон № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ», преподносившийся самой судебной системой как торжество открытости. Под этот закон заранее создавалась недешевая электронная система ГАС «Правосудие»: нам обещали, что любой гражданин отныне без труда найдет любое интересующее его судебное решение (кроме оговоренных случаев, например, по делам об усыновлении или сексуального характера) на сайте соответствующего суда. Высокие судьи с высоких трибун вообще любят говорить об открытости, которой, однако, в этой системе становится все меньше.

В законе «О персональных данных» № 152-ФЗ от 27 июля 2006 года изначально указывалось, что он не будет распространяться «на отношения, возникающие при предоставлении уполномоченными органами информации о деятельности судов», но в оба конкурирующих закона были внесены многочисленные поправки, и все они оказались почему-то не в пользу публичности. Забота об охране персональных данных постепенно пре­вратилась в манию, которую трудно объяснить заботой лишь о благе участников судебных процессов (если не считать самих судей и дружественных им представителей обвинения).

Как с самого начала объяснял нам судебный департамент при Верхов­ном суде РФ, отвечая за техническую сторону вопроса, электронная система ГАС «Правосудие» «знает все» и может отслеживать в том числе промежуточные решения (например, о назначении и передаче дел) в режиме онлайн. Но у этой системы есть два контура: для судей (он может быть доступен и по запросу спецслужб) и для всех остальных пользователей.

В общий контур судебные решения выкладываются не все, не всегда вовремя, не всегда полностью и вообще далеко не всегда. Практика, закрепленная затем и законодательно, пошла по пути вычеркивания «персональных данных» сначала техническими сотрудниками вручную — это хоть и рутинная, но очень большая по объему и требующая внимания работа. Судебный департамент заказал и представил своего собственного «робота», но тот стал вычеркивать, например, названия судов, принимая их за адреса участников процесса.

В анализируемом предупреждении Роскомнадзора «против Нетупского», по сути от его доморощенного «робота», требуют того, что судьи и cудебный департамент так и не смогли добиться от их собственного, на который были потрачены миллионы рублей (а на всю систему ГАС «Правосудие» — сотни миллионов).

Основной же спор под прикрытием двух конкурирующих законов (№ 152-ФЗ и 262-ФЗ с многочисленными поправками) ведется вокруг понятия «персональные данные» и того их объема, который надо удалять с сайтов судов. По совпадению как раз сейчас правительство внесло новый пакет поправок (есть на сайте ГД), но они ясности особо не прибавят. На практике сейчас суды сохраняют фамилии участников процессов, но вычеркивают имена (оставляя инициалы): если это «Иванов», искать придется долго. Оправданным выглядит удаление паспортных данных, номеров телефонов и адресов (в том числе нахождения имущества), но удаляются также суммы исков (и части, в которой они удовлетворены), а это превращает опубликованные решения по гражданским спорам в «ни о чем».

Пропорционально объему удалений общедоступный контур ГАС «Правосудие» превращается в помойку, где невозможно что-либо найти, а найдя — понять. На практике судья всегда может вынести решение (в том числе «по просьбе одной из сторон») о проведении заседания в закрытом режиме, и тогда решение вообще не будет доступно. Это далеко не всегда делается на основании закона, но ведь и обжаловать такое решение вам придется тоже через суд и «по окончании процесса».

С точки зрения борьбы с коррупцией в судах и правоохранительных органах этот режим делает систему ГАС «Правосудие» малоэффективной; мошенник, которым нас пугают противники открытости, нужное все равно найдет, зато уж избирательность в применении (и неприменении) закона процветает тут в полный рост.

Нетупский будет обжаловать решение Роскомнадзора и просить соединить новое дело с ранее заявленным им иском, чтобы иметь шанс выиграть его в Смольнинском суде Санкт-Петербурга (в Москве, как он считает, это не слишком реально).

Правильным судебным решением по «делу Нетупского», на наш взгляд, было бы переадресовать Роскомнадзор «к надлежащему ответчику», а именно: к cудебному департаменту, который, по идее, отвечает за сайты судов.

Мы будем следить за тем, как разворачиваются события: этот процесс по крайней мере будет трудно сделать непубличным.