«Машина времени». «Вы»

«Машина» не выпускала новых альбомов с 2009-го. За эти годы они прошли путь от концертов на Красной площади до отмены концертных туров по политическим мотивам, а Макаревич спел: «Моя страна сошла с ума, и я не смог ее остановить». Этой песни на пластинке нет, зато есть «Крысы», записанные во времена Болотной: «Я очень люблю и народ, и страну, но я не могу терпеть крыс!» и «Мне меньше и меньше нравится воздух, которым мне предлагают дышать».

Довольно мрачное настроение было у Андрея Вадимовича, когда он писал эти песни. Тем удивительнее, что звучат они в основном мажорно, это либо рок-н-роллы, либо битлообразные марши. Ретро, олдскул, «Машина», какой мы ее привыкли слышать в старые добрые времена.

Поражает, как сочетаются социальность и абстракции, пресловутые корабли и свечи, которых и в новом альбоме достаточно. Миром, естественно, правит любовь, день, разумеется, светел, «ночь без гроз и рассвет без слез», «последний самолет пробьет кордоны туч в урочный час, и боль пройдет» и вообще все как в сказке. Но при этом «воры у воров украли страну» и «если мыши заведуют сыром, забудьте, как пахнет сыр, когда вояки командуют миром, войной закончится мир». Мало кому удавалось так точно сформулировать положение вещей.

Абсолютно такой же контраст, как в песнях Гребенщикова, друга и соратника Макаревича. То у него «Серебро Господа моего», то вдруг «все бояре на «тойотах», издают Playboy и Vogue, продав лес и нефть на Запад, СС‑20 на Восток». И все это один автор.

А еще «Вы» — ​очень тревожный и одинокий альбом. Макаревич периодически вопрошает: «Проснется ли кто-нибудь?», «Есть тут кто-нибудь? Мы чужие среди чужих». И, наконец, совсем уже без всякой надежды: «Мне приснилось, что люди уже и не люди, я боюсь, что проснусь, а рассвета уже и не будет».

Каждой песне можно найти аналог в прошлом, знатоки уже разобрались в том, что на что похоже, но Макаревич никогда и не стремился к супероригинальности. На этом альбоме он так и говорит открытым текстом: «Я спел, что хотел, уже тысячу раз».

О том, зачем необходимы все эти повторы и почему он на них настаивает, объясняется в песне «Однажды», которая завершает альбом. «И в мире нет смерти и времени нет», — ​по-ленноновски поет Макаревич на фоне медленных и торжественных клавишных. Вот и ответ: смерть — ​это время, это с ним он так отчаянно борется, а вовсе не с государством или кем-то из реальной жизни. И пока, как ни странно, побеждает. Отсюда и абстракции, и повторы, и свечи, и корабли. Это его способ не прогибаться под изменчивый мир.

«Аукцыон». «На Солнце»

У них как-то всегда получается, что песни грустные, а слушать их весело. В зале на концертах пляшут так, как никакой попсе и не снилось. Под «долгую дорогу бескайфовую» рубятся с большим кайфом. Причем музыка-то сложная: там и джаз, и авангард, и минимализм. Тексты еще сложнее, в хлебниковской и обериутской традициях. Но никому это не мешает оттягиваться, и меньше всего самим музыкантам.

На первый взгляд альбом вышел грустный. О распаде и ускользании. «Мир тает», «никто мне не сказал, что я пропал» и вообще: «расти, расти без радости». Несмотря на упреки в аполитичности и оторванности от современных реалий Леонид Федоров (в музыке) и Дмитрий Озерский (в текстах) точно уловили тенденцию: старый мир расползается на глазах, а новый еще не родился. Но поет об этом Федоров с такой щемящей нежностью, что жить становится легче. А иногда даже совсем хорошо.

«Аукцыон» — ​самая странная группа среди лучших и лучшая среди странных. Обладая способностью писать небесной красоты мелодии, они всегда вставляли в свою музыку какое-нибудь спотыкание, диссонанс, закавыку, чтобы не выглядеть слишком сладкими, слишком правильными. Ничего этого нет в новом альбоме. В него погружаешься, как в реку, и плывешь. Песня может длиться десять минут, а на концерте и все двадцать, но это никого не смущает.

Нет сложных аранжировок (их вообще почти нет, все записано прямым звуком с первых дублей, почти без наложений), нет претенциозных текстов в духе «а вот тут обратите внимание, все не так просто, тут мы имели в виду нечто, над чем вам стоит всерьез поразмыслить». Текст — ​как еще один музыкальный инструмент, а музыка льется как вода в песне «Плыть»: «Ах, нам что воздух, что вода, / А мы плывем туда-сюда, / Не уронить, не изменить, / Лишь бы плыть…»

Фирменные «аукцыоновские» ска и босановы, прозрачный звук трубы, вызывающий ассоциации с Майлзом Дэвисом, средний спокойный темп… Не песни, а скорее пространство, где с тобой может произойти что угодно, но это нестрашно, переносимо и даже радостно. Федоров давно хотел записать такой альбом, который каждый раз звучал бы по-новому, и вот, наконец, у него получилось. В этом есть что-то величественное: «Все тает, все тонет, / И люди, и кони», а музыка звучит и звучит.

Федор Чистяков. «Без дураков»

Пожалуй, самый веселый альбом года, и вряд ли за оставшиеся месяцы кто-то его переплюнет. Было полное ощущение, что выбросы позитивной энергии такой силы остались у русской музыки далеко в прошлом. И уж тем более никто не ожидал этого от экс-лидера легендарной группы «Ноль» Чистякова — ​самого «достоевского» нашего музыканта. Он так и говорит о себе: «Я мог бы быть героем любого из романов Федора Михайловича».

Больше всего альбом похож на саундтрек к мультику. Он открывается «Песней одноглазого пирата»: «Здравствуй, ты в Сомали, / Здесь не нанять адвоката. / Срочно сливай рубли, / Покупай дукаты!» А дальше один за другим выходят на свет полуреальные-полуабсурдные персонажи, целая галерея. Начальник разведки, который «ушел в рок-н-ролл». Провинциальный дурачок, который пытается ограбить банк, «на лицо надев трико», и при этом стать звездой YouTube («И кассиршу взяв на понт, сообщи, что ты Джеймс Бонд»). И уборщица из «Газпрома», которая «вообще всех уберет».

Автор порезвился на славу. Больше всего это похоже на «Уездный город N» Майка Науменко. Там у него папаша Бетховен лабал блюз, Ромео вел Джульетту в кино на новый модный детектив, а Галилей работал диск-жокеем и ставил новую пластинку группы Steely Dan.

Конечно, это поп-арт, карнавал, странный, абсурдный микс известных личностей с нашей реальностью. А в случае Чистякова и с новостной повесткой. Помимо «Газпрома» упоминается дефолт, патриотично настроенные байкеры в песне «Харлей Дэвидсон» и даже радиостанция «Эхо Москвы» («На соседнем балконе строчит пулемет. / Секретарша в мини-юбке на гашетку жмет. / Она рубит на лету фарш из костей. / И этот фарш идет в выпуск свежих новостей»). Песня про «Эхо», завершающая альбом, вдруг выворачивает всю эту вакханалию в серьезное русло: «Скажи мне, долго ли осталось до третьей мировой войны?»

Музыкальные критики давно поставили на Чистякове крест. Казалось само собой разумеющимся, что он уже не напишет ничего лучше «Человека и кошки» и «Песни о настоящем индейце». Карьера его выглядела карьерой Пола Маккартни после написания Yesterday — ​все самое главное позади.

Но случилось неожиданное. Чистяков вдруг очнулся и выдал альбом, состоящий из серии беспроигрышных хитов. Он бодр, поет и играет на баяне не менее виртуозно, чем в юности, на концертах мечет в зал сгустки энергии, почти видимые человеческим глазом. Музыкальное мышление у него по-прежнему совершенно непредсказуемое. А записывает и продюсирует свою музыку он явно качественнее, чем в подпольные времена. Тогда ни техники такой не было, ни опыта. Вот так ждешь, что станет хуже, а становится лучше. Редко, но чудеса случаются.