СюжетыКультура

Джульетта, дьявол и рай

Альмодовар, изживающий чувство вины, и Мэтт Росс со своей непедагогической поэмой. Что покажут на «Otkritie Х Strelka Film Festival»

Этот материал вышел в номере № 82 от 29 июля 2016
Читать
На «Стрелке» под открытым небом развернулся первый кинофестиваль «Otkritie Х Strelka Film Festival» — показ радикального, незашоренного, раздражающего кино. Смотр фильмов-победителей и участников Канн, Венеции, Санденса, Торонто, Локарно, отечественных фестивалей «Кинотавр» и «Движение». Здесь самый скандальный фильм Канн фосфорический хоррор о мире гламура Виндинга Рефна «Неоновый демон», в котором ангелы и демоны меняются масками. А рядом скромный иранский «Рай» Сины Атаейана Дены про хипстершу-учительницу, вынужденную надевать хиджаб на бритую голову, но, несмотря на внутренний протест, оказавшуюся винтиком дискриминационной системы. Стоит обратить внимание на «Таксу» — не лишенную цинизма черную комедию Тодда Солондза про круговорот одной таксы в «собачьей жизни» людей. Фирменный замес независимого режиссера-мизантропа: лирика плюс сарказм, издевка и наивность. Баланс между pro и contra манит и шокирует. Жаль пропустить «Клан Токио» — очередной гремучий коктейль, приготовленный современным японским классиком Сиона Соно, гримирующим авторское кино под трэш и хип-хоп.

Среди фестивального парада есть и зрительские шлягеры, что не отменяет яркости авторского почерка. И если вы не успеете посмотреть на «Стрелке» «Джульетту» Альмодовара и «Капитана Фантастик» Мэтта Росса, не переживайте, они выходят в российский прокат.

«Капитан Фантастик»

Кадр из фильма «Капитан Фантастик»
Кадр из фильма «Капитан Фантастик»

Эксцентричный отец большого семейства Бен (неопровержимый харизматик Вигго Мортенсен), осколок «потерянного поколения», вдали от цивилизации, в лесах Тихоокеанского северо-запада проводит фантастический эксперимент над собственными детьми. Дает им очень специальное «домашнее образование». Его дети охотятся на животных, добывая пищу, проходят инициацию поеданием сердца оленя, лечат раны мхом, свободно говорят на разных языках, читают у костра «Братьев Карамазовых» и Джордж Элиот, отважно обсуждают «Лолиту», разбираются в квантовой механике и политической экономике, знают назубок «билль о правах». Вместо Рождества они празднуют день рождения мыслителя-лингвиста Ноама Хомского. Но, как любая утопия, его платоновский рай терпит крушение в столкновении с реальностью. Хиппи-семейка покидает Эдем и на стареньком синем автобусе отправляется в ад Нью-Мехико прощаться с матерью, покончившей жизнь самоубийством. Тут-то и выясняется, что прекрасный вкус, образование, моральные ценности не очень-то приживаются на территории гамбургеров, ток-шоу для домохозяек, пошлой демонстрации богатства. Соприкоснувшись с конвейером унификации, каждый из просвещенных маугли переживает свою драму. «Какую музыку ты слушаешь?» — кокетливо спрашивает перемазанная косметикой девочка зардевшегося диковатого ухажера, окутывая его колечками дыма. «В основном Баха, — изумляет ее ответом высоколобый подросток, втайне от отца поступивший в лучшие университеты США, — но непременно в вариациях Гольдберга». Это путешествие «в люди» для героя по кличке Фантастический Капитан и всей его пиратской команды станет испытанием на прочность не только революционной системы воспитания, но и миропонимания.

Роуд-муви Мэтта Росса — о всегда больном, вечно актуальном. О конфликте хрупкой, уязвимой уникальности с удобоваримым тиражом, рискованной свободы — с защищенным, отлаженным пуританством регулярной религии. О вызове слепой покорности, инфицирующей страхом одно поколение за другим.

Среди достоинств фильма (и причин непременно его посмотреть) — сомнение самих авторов, маячащие где-то на периферии сюжета знаки вопросов. А верно ли так оберегать кропотливо взлелеянных чад от действительности, даже если действительность эта некрасива и несовершенна, объедается фастфудом, пританцовывает под попсу, намертво приклеилась к гаджетам, кичится богатством? Правильно ли рвать связи юных «продвинутых» с морально устаревшим поколением «предков»? С деградирующими сверстниками? И куда, в конце концов, после «веселых похорон» зовет и ведет свою карнавальную команду гениев хиппующий суперпапаша в красном клоунском костюме? В лес? Под знамена Руссо «Назад к природе!»? Но ведь просвещенный французский еретик осуждал не только распущенность и расточительность дворянства, но и его «никчемную тягу к науке», которая извращает все хорошее и естественное в человеке.

Исповедальной интонацией, неоднозначностью выводов трагикомедия Росса напомнит драматическое роуд-муви «В диких условиях» Шона Пенна, в котором супербродяга Александр отвергает материальные ценности и селится на Аляске в старом рейсовом автобусе. Или драму взаимоотношений отца и дочери — отшельников, эмигрировавших на уединенный остров в «Балладе о Джеке и Роуз» Ребекки Миллер. Мне же темпераментом и взрывной интонацией «Капитан Фантастик» кажется созвучным с незабываемым «Обществом мертвых поэтов» Питера Уира. Если помните, новый учитель Китинг (Робин Уильямс) вытряхивает из голов учеников пыль лекцией об их неотвратимой смерти, воспламеняя девизом «Carpe diem» (лат. «Лови день»). Слава неосмотрительности и бунтарскому духу как альтернативе мертвой хватке честолюбия и догмы. Но Бена так же, как Китинга — селекционера талантов и наставника поэтов, — не оставляет в покое мысль: а что если идея создания человека, в котором по-чеховски все прекрасно, — ошибка? И сделает ли этот педагогический эксперимент счастливыми самых прекраснодушных из людей? Представляю себе, какую бурю эмоций и дискуссий в учительской среде вызвал бы этот фильм, выйди он в эпоху развитого социализма — еще одной несостоявшейся утопии и эксперимента по созданию «нового человека».

«Джульетта»

Кадр из фильма «Джульетта»
Кадр из фильма «Джульетта»

На рекламном плакате этого фильма можно написать лишь имя режиссера — Педро Альмодовар. Король нетрадиционной мелодрамы из анилиновых гримерок маргиналов вновь возвращается в свою стихию, к своей главной теме «Все о моей матери». После смерти матери режиссер и не скрывает: подобные травмы не изживаемы. Существует лишь одно проверенное лекарство — переплавить боль в искусство.

Джульетте за 50. Судьба вроде бы складывается — работа, поклонник-искусствовед. Но случайная встреча обрушивает жизнь в прошлое. Джульетта решает разыскать сбежавшую много лет назад взрослую дочь. Густая ветвистая история, снятая на основе рассказов нобелевского лауреата Элис Манро, с увлеченностью теннисного мячика летает от настоящего во флешбэки. В сюжетных и образных складках — цитаты из Хичкока, Бунюэля и, разумеется, самого Альмодовара, поседевшего и посерьезневшего паяца, вернувшегося к излюбленному жанру «портрет женщины». На лекции по литературе Джульетта объясняет студентам, отчего Одиссей покинул прекрасную Калипсо (чтобы юные неучи представили себе богиню, она сравнивает ее с Ким Бейсингер). Вечной молодости он предпочел бурное море. Джульетта (Адриана Угарте играет Джульетту в юности, Эмма Суарес — в возрасте) сама вступает в поединок с судьбой. Демонстрирует особую силу, которой, по Альмодовару, обладает исключительно слабый пол. Лишь фатум справится с сильной женщиной на грани нервного срыва. Джульетта сопротивляется и, не имея возможности увидеть дочь, с помощью воспоминаний, клочков фотографий заново складывает, «сшивает» надорванную связь.

Зевс-Альмодовар щедро сыпет на головы героев несчастья: катастрофы, самоубийства, губительные штормы и кораблекрушения, необъяснимые расставания. Необдуманное слово, случайный жест способны разорвать, казалось бы, нерушимые отношения, превращая близких — в чужих. Наверное, он сам мучается, оттого мучает свою героиню чувством неизлечимой вины. Перед всем миром: пропавшим в штормовом море мужем, исчезнувшей в штормовой жизни — дочерью.

Мрачная, с налетом фарса двадцатая картина мэтра по сравнению с безумием андрогинового мира его ранних картин — тихая заводь. История чувственная, слезливая, несмотря на запутанность сюжетного клубка, предсказуемая. Зато барочная игра с цветом по-прежнему изысканна и любовь ко всем оттенкам опасного алого — неистребима.

Кульминационная сцена соития происходит под вариации на темы Дебюсси в мчащемся сквозь тьму поезде, который остановит только смерть… Любитель смешивать абстрактное с материальным, путешественник по «лабиринту страстей» снял фильм, подозрительно похожий на сжатый в пружину сериал. Он любит игру со зрительским кино. В «Высоких каблуках» — с голливудской мелодрамой, в «Возвращении» — с классическими образами неореализма, в «Джульетте» — с сериалом. Он просит никогда не говорить о реализме, если речь заходит о его фильмах, в которых в сладкие конфеты всегда подмешивает капельку яда.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow