С сентября в подведомственных Министерству культуры вузах появится новый предмет — ​«Основы государственной культурной политики». Польза этого предмета для композиторов или актеров весьма спорна, зато нет сомнений в его идеологической окраске: студентов намерены обучать чему-то вроде «руководящей роли Минкульта» в их профессиональной деятельности.

Соответствующее решение, формально прозвучавшее как «пожелание», было принято на одном из недавних министерских совещаний. Предполагается, что предмет будет вводиться в вузах добровольно, однако де-факто вузы расценили рекомендации Минкульта в качестве приказа. Первыми под козырек взяли в Московской консерватории им. Чайковского, где уже вывешено расписание с новым предметом. Студенты первого и пятого курса будут изучать «Основы государственной культурной политики», читать предмет будет один преподаватель, кандидат экономических наук, доцент Экономического университета им. Плеханова Фарида Кульмухаметова. В консерватории рассудили, что экономист, «работавший также культурологом», прекрасно справится с новым предметом «гуманитарного цикла». «Поскольку это касается сферы культуры, политики нашей страны, мы решили, что у нас будет читать кандидат экономических наук», — ​поясняют в консерватории. Связаться с этим единственным известным в стране специалистом по «культурной политике», чтобы прояснить, что именно она собирается вкладывать в головы студентов, газете не удалось.

При этом программы нового предмета у вузов нет, равно как и представления о том, опираясь на какие конкретно компетенции преподаватели должны его составлять. В ГИТИСена вопрос корреспондента «Новой» ответили, что предмет «Основы государственной культурной политики» будет введен в учебный план с 1 сентября, и заявили, что «будут разрабатывать программу». Программу, предложенную министерством там якобы видели, но считают ее «необязательной». В вузе намерены корректировать ее, чтобы «всем было интересно» — ​в зависимости от того, какого преподавателя удастся найти под чтение этого курса. Кандидатов на вакантную позицию у ГИТИСа к настоящему моменту тоже нет: «над этим вопросом университет сейчас работает». Здесь рассматривают возможность ввести курс как общеуниверситетский факультатив и обещают не забирать часы с профильных предметов.

Еще менее готовы к инновациям в Петербургской академии русского балета им. Вагановой — ​там нет ни программы, ни преподавателя, но предмет будет введен с 1 сентября.

В консерватории им. Чайковскогопредмет внесен в учебный план как обязательный. Представители вуза поясняют, что «берут за основу то, что нам прислало министерство. А наш педагог, которому доверено вести предмет, разрабатывает свою рабочую программу». О необходимости преподавания дисциплины в консерватории говорят так: «Подчиняемся тому, что это необходимо и продумано нашим министерством».

Можно предположить, что «необходимое и продуманное» представляет собой 18-страничный текст под заголовком «Основы государственной культурной политики». Соответствующий документ, разработанный Минкультом, был представлен публике еще в декабре 2014 года. В ходе подготовки этого документа из него были изъяты отдельные тезисы, такие, например, как утверждение о том, что «Россия не Европа». Однако и в нынешнем виде документ вызывает много вопросов. Так, в нем прописана «особая роль» православия в «формировании системы ценностей России», но не упоминаются российские деятели культуры-атеисты. Среди «наиболее опасных для будущего России проявлений гуманитарного кризиса» документ называет «девальвацию общепризнанных ценностей и искажение ценностных ориентиров», что бы под этим ни понималось. Здесь же упоминается «деформация исторической памяти, негативная оценка значительных периодов отечественной истории, распространение ложного представления об исторической отсталости России». Среди целей «государственной культурной политики» называются «укрепление гражданской идентичности, создание условий для воспитания граждан» и «передачу от поколения к поколению традиционных для российской цивилизации ценностей».

Все это совсем не похоже на учебную программу, пригодную для использования в вузе, и выглядит достаточно бессодержательно — ​с такими вводными можно читать лекции о чем угодно: например, о благотворном влиянии царствования Ивана Грозного на русскую историю или о «дегенеративном искусстве» абстракционистов, противоречащем «традиционным ценностям». Преподавателям, спешно рекрутированным в сезон отпусков, придется выкручиваться и импровизировать — ​говорить о качестве курсов, введенных в такие сроки, не приходится, даже если бы они не были идеологическими.

Но ключевая проблема, конечно, связана именно с политическим смыслом происходящего. Курс прямо предписывает навязывать студентам определенное отношение к роли религии в культуре, определенное отношение к российской истории («очернять нельзя, отсталости не было») и утверждает, что все это делается для «воспитания граждан» и «передачи традиционных ценностей». Это позволяет сделать вполне определенный вывод: в российские вузы (пока те, которые находятся под патронажем министра культуры Мединского) возвращается новая версия «Истории КПСС». Предмета, который был не нужен никому, кроме партийных чиновников, и который не учил советских студентов ничему, кроме ненависти или апатии к советской власти.

Для ряда преподавателей такой предмет — ​подарок судьбы и шанс избежать обещанных Минобразом сокращений. Моральных или профессиональных сомнений в необходимости подобной образовательной деятельности они испытывать, вероятнее всего, не станут — ​нужно спешно писать программы, которые будут приняты начальством. Творческие вузы в логике нынешних представлений о высшем образовании как рыночной услуги больше других зависят от бюрократов из министерства — ​в любой момент их могут признать «неэффективными». Готовность экстренно вводить в учебные программы идеологический предмет связана с желанием вузов быть на хорошем счету в министерстве. Вузовские профессионалы при этом, надо полагать, хорошо понимают, что им навязывают бессмыслицу, но, как водится в таких случаях, ссылаются на то, что «времена теперь такие».

В пресс-службе Министерства культуры не смогли оперативно ответить на вопросы корреспондента «Новой». Мы будем следить за этой реидеологизацией и ресоветизацией высшего образования в России.