РепортажиСпорт

Христос и свиньи

Россия и Бразилия могут смотреть друг на друга как в зеркало. Об изнанке Олимпиады — из фавел Рио. И радуйтесь, что газеты пока не передают запахи

Этот материал вышел в номере № 89 от 15 августа 2016
Читать

Лодочник Энзо берется провезти меня по всей системе каналов. Они вонючие и грязные донельзя — густая темно-зеленая жижа стоит без движения. 12 островов, 10 из них заселены. Это все Рио. Это в черте модного и фешенебельного района Барра-да-Тижука. Здесь нувориши, звезды шоу-бизнеса и спорта. Если в Ипанеме и Леблоне — аристократия, потомственные богачи, то в презираемой ими космополитичной Барре — «новые бразильские». А в этих каналах — крокодилы (я их вижу прежде Энзо), по берегам какие-то необыкновенные цапли, неизвестные даже лодочнику большие птицы. Говорит, это чужие, а вообще живности стало куда меньше из-за строительства метро и олимпийских объектов.

Про метро здесь смеются: к Играм открыли в Барре четвертую ветку, хотя и третьей нет, а в реальности нет и первой. В четвертую пускают пока только с билетами на Игры и тех, кто работает на Олимпиаде. После Игр, по видимости, закроют и будут доделывать. Все как у нас. По второй ветке и первой, во многом ее дублирующей, я прокатился. Чисто, стильно и холодно. Поручни в просторных вагонах расположены интересно: можно встать в кружок и общаться. А народ тут общительный. Если остановки связаны с Играми, их объявляют голоса известных спортсменов и поясняют, какие спортивные объекты вы здесь можете посетить.

Крокодилы с неприятным пристальным взглядом не очень большие, нас абсолютно не боятся, дают подплывать к себе. Такие девиации, верно, от содержания каналов. Распухших трупов в них не встретил, но бутылок, досок, мусора, грязи — более чем. Вонь соответствующая. При этом — там есть рыба, говорит Энзо. Вижу двух рыбаков со спиннингами и поплавки сетей.

Кружим у островов, потом минуем под мостом оживленную автостраду и уходим к океану — от него нас отделяют шикарные особняки, высотки, гостиницы (в том числе новенький отель Trump компании кандидата в президенты США Дональда Трампа) и узкая полоса пляжа. Здесь канал переходит в озеро, тренируются олимпийцы-байдарочники и каноисты. Диван, преградивший им путь, был совсем не фейковым, чего тут только нет. Спортсмены увлечены своим делом, руками нам не машут. Ну мы им помахали.

На пляже Барры, ограниченном многополосным шоссе, чисто и пустынно. Над Баррой барражируют вертолеты и какие-то большие птицы. Они далеко, выше середины неба, не разглядеть, кто это. Бродит одинокий голд-диггер с миноискателем. Грифы на урезе воды едят недавно околевшую черепаху. Немаленькая — панцирь будет с метр в диаметре, а то и больше. Когда их вспугнул, из-за спины вдруг выплыл местный парень, подопнул к черепахе выпитый кокос, вставил ей в рот соломинку. Заржал, предлагая его поддержать. Грифы кружат рядом.

В недавно перестроенных вдоль всего пляжного побережья павильонах с едой и напитками туристов почти нет. Местные режутся в карты и во что-то, напоминающее нарды. Тронутый Господом старик с китайским пластмассовым мечом пытается что-то съесть беззубыми розовыми челюстями, смеется мне издалека, говорит: «Я ем крысу!» Снова воют сирены, едет очередная шишка. Прилегающие к шоссе улицы мотоциклисты перекрывают лишь за полминуты до проезда олимпийского туза и мчатся сразу же дальше. Вообще, свидетельствуют местные, в Рио не принято блокировать движение: випы летают на вертолетах.

А еще поясняют, что здесь у каждого водителя есть 20 очков, которые он может за год выбрать, 21-е будет перебором, права на время отнимут. Очки снимают за нарушение правил. Но можно — это практикуется активно — навесить штрафы на другого водителя — при его согласии. Я не верю. Как это? Договариваются. Начальники с подчиненными, мужья с женами. Наверное: смотрю, что через одного едут по выделенной для олимпийского транспорта полосе, никто не смущается. А ведь снятие очков в этом случае сделали лишь чуть ниже двух нарушений: если сбил пешехода и скрылся или ехал пьяным (в этом случае права забирают на год без лишних слов).

Добро пожаловать. Бутылочные стекла забетонированы в стены. Фото автора
Добро пожаловать. Бутылочные стекла забетонированы в стены. Фото автора

Здесь мироустройство кажется более циничным, откровенным и жестким, нежели, например, в России. И еще кажется, что Бразилия — это будущее России. У нас еще не принято так к людям относиться. Но что мы? Дети, у нас все впереди. В той фавеле, где я поселился, бразильские «кулаки» не только пускают ток по колючке над заборами, они бетонируют в стены острейшие, сверкающие на солнце бутылочные осколки. Это понятно: частная собственность. Не лезь. Но вот власти Рио начали строить мосты — над этими каналами, которыми мы сейчас идем. Зачем там, под общественными мостами, забетонированы острые камни, тоже понятно. Чтобы бродяги не могли прилечь. Одно непонятно: как, откуда, почему наружу лезет такое свинство? Это в городе Бога, в городе, над которым раскинул руки Христос. Кому помешали бы спрятавшиеся от дождя клошары?

И вот эти камни — это диагноз нам сегодняшним, потому что под старым мостом таких инноваций не наблюдается. Мы проходим под ним на лодке, вижу старика. У него магазинная тележка, загруженная наполовину его скарбом. Он просто сидит на земле и смотрит на нас. Барражируют вертолеты. Мигалки — уже до рези в глазах. Сирены воют. Слышно бразильское радио, в тысячный раз вещающее о какой-то их героине Олимпиады, выбившейся из трущоб.

Я прослушаю это в тысячу первый раз, рассказывайте. Хоть кто-то.

Да, тут же, у старого моста — строение, поданное к Олимпиаде как станция для очистки вод. Местные говорят, что она фейковая. Действительно, впечатление работающей не производит.


Один из символов Игр — набухший почками, распустившийся листьями пацифик. Знаю, где его подсмотрел автор церемонии открытия Игр Фернанду Мейреллиш, архитектор и режиссер. В доме Пабло, давшего мне в Рио пристанище. Здесь пацифик в полстены цветет и пускает побеги на самом видном месте, на кухне. Да и сине-зеленых буйных растений и желтых котов (талисманов Игр) здесь, на острове Жигойя, хватает. Собак слышней, но кошек явно больше.

На кухне же занимает место единственный элемент роскоши в доме — диван. Тут Пабло дал слабину, пошел на компромисс с обществом потребления. Стол заменяет доска для виндсерфинга. Спят в этом доме на полу, на матрасах, зомбоящика, естественно, нет, туристическое снаряжение — хозяева любят путешествовать пешком и на велосипедах — равномерно разложено по углам. Среди книг — «Обломов» Ивана Гончарова.

Лодочник Энзо — «экскурсовод» по вонючей донельзя местной системе каналов. Фото автора
Лодочник Энзо — «экскурсовод» по вонючей донельзя местной системе каналов. Фото автора

«На районе» — в принявшей меня фавеле — все спокойно. В крохотных барах тоже смотрят олимпийские трансляции, болеют. Лодочники, переправляющие на остров, повесили ящик на пристани под дырявым навесом, закрепив за стропила. Со стороны телика не видно, и кажется, что люди смотрят в небо. И видят там что-то такое: взрываются, орут благим матом, нервно курят. Подошел к ним. Это женский футбол.

Но главные новости тут другие. С утра опять отключали электричество. Сколько я здесь, каждодневно в фавелу входят внушительные подразделения борцов с нелегальными подключениями. Кому-то уже впарили счетчики, кто-то обходится. Разбирательство в паутине проводов (как столбы не гнутся?) заканчивается неизменным отчаянием контролеров, и отрубают всех. Это первый этап. На этапе втором всех подключают обратно — через час-два, порой дольше, но к темноте (здесь она приходит уже к шести вечера: в Рио зима) — обязательно. Наутро сюжет повторяется.

Пабло за свет платит исправно и столь же исправно страдает за компанию. Проснувшись поздно, обнаруживаю потекший холодильник — впрочем, он важен не столько содержанием, сколько эстетически: по кубу красно-черными золотыми красками распластались заросли прекрасного растения конопля, из которого получаются отличные веревки и полезное для здоровья масло. Стиль — «хохлома». Откуда здесь, не спрашивайте. Русских полно теперь повсюду, и мы молодцы: несем миру не только наши комплексы и пещерное мировоззрение, но и — так оправдаемся — наше искусство.

Да, для справки: официально шмаль запрещена, но дымок марихуаны висит в вольном городе неколебимо. Ветром, видимо, приносит с юга, из более либерального (в этом и в некоторых других отношениях) Уругвая.

На многих улицах фавелы двум встречным не разойтись, и электрики в оранжевых жилетах, и местные — здороваются почти все — вжимаются в ниши, дожидаясь, пока я пройду. Электрики улыбаются: ток уже дали. Русскому не придется отправлять заметки в Москву с голубями. Сплюньте через левое плечо: ведь еще зависим от интернета, он тоже часто пропадает.

Здесь, кстати, в суевериях и магии знают толк, на многокилометровом белопесочном пляже Барры — следы жертвоприношений: кашаса, рис, перья черных кур. Недалеко лес, по которому идет огороженное шоссе, а за оградой по ночам зажигают свечи и вершат ритуалы (это по рассказам местных, сам дотуда пока не доехал). В самой фавеле натыкаюсь на низенький уличный алтарь Черной Марии — темнокожей Богородицы, здесь икона и статуэтка Девы Марии, крест. Рядом черные мешки с мусором. Через несколько метров в дверях: лечу рак, гепатит, бронхит, геморрой, далее все болезни по списку. За три дня. Настои трав. Гарантия.

Те, кто не работает или нашел применение своих сил в самой фавеле, могут не покидать ее месяцами и даже годами. Здесь есть все. Меня ведут по закоулкам, и открываются внезапно ниши в стенах: ремонт велосипедов, бар, пекарня, магазин подержанных вещей, еще бар с бассейном и террасой на канал, пиццерия (держит семья итальянцев), церковь, магазинчик стройматериалов, гастроном, еще бар и вторая церковь, а здесь что-то вроде «дома пионеров» — энтузиаст занимается с детьми, ведет кружки по интересам. Для самых мелких устроили игровую площадку с качелями и песочницей — правда, клочок дефицитной земли нашли только там, где никто строиться бы не стал из-за запахов — здесь отстойник отходов, гниющие воды. Кое-где даже висят камеры уличного наблюдения. На всех крышах установлены накопители воды — синие бочки Fortlev (этот монополист уж точно озолотился и обходится без своей продукции). Внизу насосы накачивают в них воду. Летом, в засуху, — проблемы.

Вероятно, есть и неафишируемая сторона, но на поверхности заправляют здесь несколько видных мужчин. Ренато-1, Ренато-2, Албано. Они захватили большие участки земли. Застроили каждый сантиметр особняками, эконом-жильем и сдают.

Стены тонкие, где-то и из фанеры, из крашеного стекла, есть домик из сцементированных бутылок, но в основном, конечно, это бетон, кирпичи в один ряд. Целыми днями в хижинах что-то колотят, перестраивают. Провожатые: «Известное дело: сначала хреново построят, потом всю жизнь ремонтируют».

Вечер пятницы одинаков почти во всем подлунном мире: здесь отрываются вместе с детьми и собаками. Но сами взрослые разделились по поколениям, и у каждой тусовки своя живая музыка. Рядом с детской площадкой с тоскливыми глазами карлик с бородой и в девичьем наряде. Всюду поразительно крутобедрые фемины. Одноглазый великан Полифем — очевидно не тщеславный, обходится без умывания и стирки обносок. Пылкие подростки с крыловидными лопатками и как нож быстрыми и острыми взглядами. Тут и Веласкес, и Босх, и Рубенс. Тут все расы и вероисповедания. Тут фавны, нимфы, чудовища и титаны, весь мир. Триумф раблезианства, и так здесь всегда, Олимпиада — лишь еще один повод в ряду других. Тут весело и грустно, тут жизнь.

И круглые сутки между островами носятся лодки, подсвеченные фонарями и нет. Контрабандисты (вспоминаю Лермонтова). На самом деле просто люди живут своей жизнью, в которой нет места ничему навязанному извне вроде налогов или платы за свет: кому мы что должны-то? Если лень отступает, могут подняться на одну из соседних гор (называют это «походом») или подплыть по каналам к океанским пляжам — лежать уже там.

Постоянно на лодках везут туда-сюда газовые баллоны. Подвесные моторы — «Меркурии», «Ямахи». Те же, что в России, что везде, нет разве никого на «Ветерках», так и в России, пожалуй, уже тоже нет. Лодки с тупыми носами или вовсе прямоугольники-плоскодонки под тентами — для перевозки людей, есть тенты с шашечками такси. Катамараны. Ко многим домам есть путь только по воде. Гоняют, выпивают, песни поют, орут, приветствуя друг друга. Хотя иногда, рассказывают, наведывается водная инспекция. Проверяют права, смотрят, чтоб не пили и не перевозили людей стоя.


Россиян тут встретил дважды. Вы­ходили из огромного магазина на центральном проспекте Барры: мужики — нагруженные пакетами, статные барышни — в олимпийской спортивной форме России, с тонкими сигаретками в длинных пальцах. А до этого, в большом количестве, в Русском доме. Там самовары, бублики и матрешки — деревянные двухметровые и живые, кровь с молоком. Там до сих пор говорят о несправедливостях. О том, что Россия лучшая страна, русские самые сильные, и мы, несмотря ни на что, будем первыми (?).

Я ничего не понимаю в спорте, я не Мозговой, но все же позвольте и мне. Мои пять сентаво таковы: раз у вас, господа президент, патриарх, вся армия спортивных функционеров, большой спорт подается как война, так и ведите себя соответственно. Есть «свои», и есть враг. Да пусть наши спортсмены хоть трижды виноваты, почему родина-то в лице спортивных функционеров их предает? Почему она, родина, — в лице руководства ее спорта — сама предлагала отстранить от Олимпиады атлетов, хоть когда-то уличенных в допинге? Что за стыд вся эта история с каноистом Крайтором — мама Андрея билась с начальством профильной отечественной федерации? А судебная тяжба с российскими чиновниками Юлии Ефимовой? А с другими пловцами, которые тоже попали на Игры не благодаря, а вопреки усилиям отечественного чиновничества? А с так и не попавшими Исинбаевой и Шубенковым? А до этого была, например, биатлонистка Ольга Пылева… Да много кто. И ведь это усугублено еще и тем, что функционеры сами заставляли подопечных жрать препараты, сами возгоняли атмосферу до военной, а потом вышло, что спортсмены — крайние. И МОК того же мнения, что виноваты атлеты, а не государство. Ну до МОК мне дела нет, но раз уж начальнички наши поют войну, то на войне как на войне и имя этим начальничкам — предатели.

Несколько месяцев назад в Иркутске, на «Байкал-Арене», я стал свидетелем, как в свои 55 лет вернулся в прыжки с шестом легендарный Константин Волков, завоевавший в 1980 году в Москве первую в истории советского спорта олимпийскую медаль (серебро) в прыжках с шестом, сын знаменитого тренера Юрия Волкова, отец и тренер будущей звезды (три раза «тьфу») Матвея (ему пока 12). Константин прыгнул тогда за компанию с еще одним олдстером. А я работал у них штативом, держа айпад. И зимой Константин будет с Матвеем прыгать вновь в Америке, где соберутся шестовики всех возрастов со всего мира. Заключено пари. В запретных списках Волковых нет. Так вот, Константин, конечно, выиграл бы Олимпиаду 1984 года в Лос-Анджелесе, если б не наши политики, бойкотировавшие ее. Золото забрал француз Кинон с результатом 5,75. А Волков тогда прыгнул в Киеве на Мемориале Знаменских 5,85.

Пусть кто-нибудь спросит, не обидно ли ему было и прошла ли та обида?

И вот Константин говорит: «Чистых спортсменов сейчас нет. Это у нас биохимия, спортивная медицина в загоне. А на Западе все работает. Там работают частные лаборатории, выпускающие новые препараты, которые не входят в списки». Это ни для кого не секрет, в том числе для российского начальства. Осознавая это и не в силах наладить спортмедицину, оно тем не менее калечит спортсменам их карьеры и судьбы, вовлекая их в спецоперации. А потом делает их же крайними. Впрочем, это родовая черта нашей власти. Так во всем. Скажем, Федеральный центр обозначит предел повышения тарифов в ЖКХ в 120%, а губернские власти — совсем не оккупационные, а избранные народом для своей защиты, — добьются, чтобы было 130%. Предательство стало нормой.

И при чем тут мельдоний? Кто будет уважать армию, генералы которой сдают своих солдат? И чем это отличается от острых камней под мостом в Рио?

Сына Человеческого, раскинувшего руки над Рио, из фавелы острова Жигойя уже не видно. А уж из Москвы-то…

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow