— Накануне Дня России (12 июня — Ред.) я надел отцовскую куртку и взял мамину палочку, чтобы камеры наблюдения и те люди, которые следили за мной, не сразу меня узнали. Выйдя из дома, срезал браслет с ноги. Потом бежал полтора часа, — вспоминает Ильченко. — До границы добирался автостопом.
Почему он два месяца молчал об удавшемся побеге, учитель уточнять не стал.
По словам Ильченко, уже на следующий день в квартиру, где он жил с родителями, пришли десять полицейских и военных с собаками-следопытами.
— Они пытались взять след, но ничего не получилось, так как я несколько раз менял машины, а часть пути шел пешком, — говорит он. — Границу переходил по заминированному лесу. Наугад. Полагался только на Всевышнего. Думал: «Будь как будет, главное — не попасть обратно в ад, в СИЗО».
По словам Ильченко, при переходе границы его заметили российские пограничники.
— Когда я вышел на дорогу, то думал, что уже нахожусь на украинской земле. И вдруг меня окликнул военный. По-русски. Я понял, что стою на нейтральной территории. И тут же заметил в нескольких десятках метров от себя украинского солдата. И я побежал. Русский солдат не сориентировался и не начал стрелять, но побежал за мной. Когда я подбежал к нашему солдату, крикнул: «Остановите его!» И побежал к месту, где проверяют документы.
На пункте пропуска Ильченко предъявил пограничнику украинский паспорт (российского гражданства он так и не принял) и рассказал, что сбежал из-под ареста.
Рассказывать о побеге детальнее Ильченко отказался, заявив, что его опыт может быть полезен другим крымским заключенным, но его также могут «учесть» и российские силовики.
Ильченко также рассказал, что во время допросов, которые проходили в севастопольском ИВС, следователи намекали, что шансов на оправдание у него нет.
— Мне сказали, что моя судьба уже решена, и я в любом случае буду сидеть 10–20 лет где-то в Магадане — но у меня есть шанс сидеть хорошо и как можно меньше: не 20 лет, а 10 и в гораздо лучших условиях. Для этого я должен подписать «явку с повинной», договор о сотрудничестве, рассказать все о своей деятельности и подписать еще кучу всего на себя — например, то, что я являюсь координатором «Правого сектора» в Севастополе, а лучше — во всем Крыму, или хотел взорвать памятники Ленину и тому подобное. От таких предложений я отказался.
Юрий Ильченко был задержан 2 июля 2015 года сотрудниками ФСБ. Его подозревали в совершении преступлений, предусмотренных ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды». Причиной задержания стал опубликованный им в социальной сети пост с призывом к властям Украины активизировать блокаду Крыма для возвращения его под украинскую юрисдикцию.
Ни в крымском ФСИН, ни в пограничном управлении ФСБ по Крыму прокомментировать побег Юрия Ильченко с полуострова не смогли. Согласно ч. 1 ст. 313 УК РФ, за побег из-под ареста в России школьному учителю грозит до четырех лет лишения свободы. Если он решит вернуться сюда из Львова, где теперь живет со своей семьей.
