СюжетыЭкономика

Реквием по Резервному фонду

Десятилетия ресурсной экономики подходят к концу

Этот материал вышел в номере № 108 от 28 сентября 2016
Читать
Реквием по Резервному фонду
Фото: РИА Новости

На прошлой неделе министр финансов Антон Силуанов, выступая на Московском финансовом форуме, рассказал о работе над новым бюджетным правилом. По проекту ведомства, начиная с 2020 года правительство сможет расходовать только нефтегазовые поступления от базовой цены $40 за баррель; если цена поднимется выше, весь излишек пойдет в суверенные фонды в качестве сверхдоходов. Расходную часть бюджета приравняют к его базовой доходной части (то есть к нефтегазовым доходам от «цены отсечения» и прогнозным доходам по остальным статьям), а дефицит будет предусмотрен только на процентные платежи по обслуживанию госдолга. Чтобы эта схема начала работать, в ближайшие 3 года Минфину необходимо ликвидировать первичный дефицит (не учитывающий долговые платежи), который в этом году прогнозируется на уровне 2,2% ВВП. Впрочем, целесообразность «цены отсечения», которая не применяется с начала кризиса, вызывает сомнения — как и сама перспектива дальнейшего существования российских суверенных фондов.

Попытки ужесточить бюджетную дисциплину за счет изъятия сверхдоходов отсылают нас к 2004 году, когда подобную практику впервые институционализировал предшественник Силуанова на посту министра финансов — Алексей Кудрин. «Ценой отсечения» в ту эпоху были $20 за баррель, экономика росла на 7,2% в год, а Стабилизационному фонду предстояло пополниться на триллионы рублей. Сегодня, стремительно распечатывая свои последние накопления, Россия возвращается к тем временам, когда термин «суверенный фонд» был знаком в основном профессиональным экономистам. Важное отличие от 2004 года состоит в том, что мотивы всех последних предложений Минфина кроются не в желании сберечь деньги для будущих инвестиционных проектов или мер по снижению рисков, связанных с колебанием сырьевых цен, а в необходимости научиться жить вовсе без сбережений.

Но сама эта практика — откладывать выручку от экспорта полезных ископаемых в специально созданные фонды — обычное дело для большинства даже не самых рассудительных ресурсных государств. Многие из них начали делать это существенно раньше, чем Россия: в Норвегии и Венесуэле фонды благосостояния возникли в 1990-е годы, а в Арабских Эмиратах — в 1976 году. Вот приблизительные суммы, которыми управляют самые крупные из этих фондов на данный момент: $890 млрд в GPF (Норвегия), $800 млрд в ADIA (ОАЭ), $600 млрд в SAMA (Саудовская Аравия), более $100 млрд суммарно в ФНБ и Резервном фонде (Россия). Если брать эти цифры в отношении к ВВП стран, то наше отставание становится еще сильнее и бросается в глаза. Перед тем, как резервы окончательно останутся в прошлом, не лишним было бы задуматься: что именно было сделано не так?

В кризис 2008 года золотовалютные резервы выполнили свою функцию «встроенного стабилизатора» экономики, позволив уже на следующий год перейти к восстановительному росту. Одни только валютные интервенции для поддержания курса рубля обошлись более чем в $200 млрд вливаний. «Цена отсечения» для трансфера доходов в резервные фонды постоянно увеличивалась, пока в 2013 году не превысила $90 за баррель. В последние 2 года бюджетное правило вообще не работает: среднегодовая цена на нефть в 2016 году составляет примерно $38 за баррель при базовой цене, рассчитанной по правительственной методике, — $96. Новые временные правила позволяют правительству в условиях кризиса тратить все доступные средства на финансирование расходов бюджета.

Задним числом экономисты говорят, что в годы нефтяного изобилия Россия откладывала недостаточно, а тратила слишком много — заливая деньгами кризисы, субсидируя госкорпорации и банки, покупая лояльность бюджетников и пенсионеров. Запасы оказались растрачены, в стране резко повысился уровень потребления, но модернизацию институтов отложили на потом. Образец жесткой и продуманной бюджетной политики, давший противоположные результаты, можно найти, например, в Норвегии: там государство может тратить на свои текущие расходы только проценты, заработанные от инвестирования средств суверенного фонда, но не его основную массу.

Если Минфин продвинет в правительстве свои меры по бюджетной экономии, то резервов оценочно должно хватить еще на 3 года. Резервный фонд, из которого последние 2 года финансируется дефицит бюджета, почти со 100-процентной вероятностью будет исчерпан в начале следующего года. Фонд национального благосостояния первоначально должен был стать источником сбережений для будущих поколений, но задача провалилась: средства оттуда идут на трансферты в Пенсионный фонд и на инфраструктурные проекты, а затем точно так же будут покрывать дефицит бюджета. В сумме у правительства осталось около 6,8 трлн рублей резервов. Вполне возможно, что российские нефтяные фонды так никогда и не пополнятся даже при новой «цене отсечения» и за ненадобностью… просто отомрут. Кудрин ранее прогнозировал сокращение цен на нефть до $30 уже в ближайшие годы, а значит, сверхдоходы брать будет неоткуда. Поэтому Минфин и хочет обезопасить экономику от конъюнктурных колебаний, ослабив зависимость курса рубля и остальных макроэкономических параметров от цен на нефть, и тем самым подводит черту под десятилетием ресурсного развития страны.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow