— «Добрые люди кровопролитиев от него ждали, а он чижика съел», — ​с некоторым сожалением процитировал Щедрина мой товарищ-единомышленник, посмотрев дебаты, и я не могу с ним не согласиться.

Шоу получилось умеренно скандальным, иногда скучным и — ​в конечном счете — ​бесполезным. Меньше всего оно напоминало дебаты, потому что кандидаты говорили мимо друг друга и не злоупотребляли деталями, больше всего боясь наскучить аудитории.

— В век твиттеров, — ​говорят психологи, — ​у нас объем внимания, как у аквариумных рыбок.

— Через час, — ​согласился с этим Трамп, — ​все политические аргументы вылетают из того же уха, в которое влетели, поэтому важно только общее впечатление.

— Это значит, — ​перевели газетчики, — ​что дебаты должны описывать не журналисты, а театральные критики.

Тем не менее дотошная «Нью-Йорк Таймс» собрала команду из 17 экспертов, которые проверяли претендентов на вранье и выяснили, что Трамп солгал шесть раз, а Хиллари один, но не до конца. Это никого не удивило, потому что Трампу не важно, что говорить. Подсчитали, что он 117 раз поменял свое мнение по 20 главным вопросам кампании, причем однажды, говоря об абортах, на протяжении восьми часов трижды, как апостол Петр, отрекся от собственных слов.

Зная, что эти дебаты не будут похожи на все предыдущие, 100 миллионов американцев собиралось их смотреть, рассчитывая, что Трамп выкинет нечто такое, о чем можно будет рассказывать внукам. Из этого тоже ничего не вышло, особенно сперва, когда все началось как у людей.

Трамп сменил свой любимый красный галстук на синий, чтобы заманить родным цветом не разлюбивших Берни Сандерса демократов. Хиллари выбрала алый костюм цвета мулеты. Соперники пошли навстречу друг другу и, не бодаясь, обменялись рукопожатием. В зале умилились, и Билл Клинтон даже приобнял в знак дружелюбия красивую Меланью Трамп, из-за чего я бы на месте ее мужа насторожился.

Дебют, как ему и положено, был заученным. Разговор об экономике шел по шпаргалке, и я развлекался мелочами. Хиллари стояла прямо, стараясь лишний раз не менять позу и выражение лица. Трамп тоже пытался не вертеться, зато он шмыгал носом и пил воду.

— Я верну рабочие места в Америку, — ​обещал Трамп.

— Как? — ​заинтересовался модератор Лестер Холт.

— Из Китая, из Индии, из Мексики, — ​ответил Трамп.

— Вы не расслышали, — ​вежливо поправил себя Холт, — ​я спросил, как вы вернете рабочие места из-за границы, где зарплата несоизмеримо меньше, чем в Америке?

Но, видимо, Трамп и правда не расслышал, потому что ответа мы так и не узнали. Собственно, все остальное происходило по той же схеме. Трамп вопросы игнорировал, а Хиллари отвечала в сдержанной манере, стараясь не казаться умнее аудитории.

— Опаснее всего, — ​учили ее советники, — ​напоминать отличницу, с которой никто не дружит.

И все же первый акт дебатов походил на спор Знайки с Незнайкой, в котором, как мы помним, у первого мало шансов победить второго. До тех пор пока простой миллиардер Трамп обещал присмотреть за такими же простыми рабочими, он побеждал соперницу, желающую странного и рассуждающую пространно. Не зря, однако, Хиллари готовилась к дебатам с литературным негром, который сочинил за Трампа книгу и знал его как облупленного.

— Больше всего, — ​припомнил он, — ​Трамп ненавидит, когда его зовут Дональдом и сомневаются в его коммерческом гении.

Послушав совета, Клинтон 22 раза обратилась к Трампу по имени, и с каждым разом он становился краснее. Покончив с бандерильями и разменяв пешки, соперники перешли на личности.

— Почему, — ​спросил ведущий, — ​вы не печатаете налоговую декларацию своих доходов?

— Не может быть, чтобы Трамп не готовился к этому вопросу, — ​подумал я, и был не прав, ибо он дал три разных ответа, которые противоречили друг другу и ничего не объясняли.

Хиллари этого ждала и перешла в атаку. Не ставя себе задачу доказать неправоту Трампа, она хотела вывести его из себя. Что ей и удалось.

— Почему Дональд не раскрывает карты, — ​медленно, как тарантул, подбиралась Клинтон к жертве, — ​наверное, ему есть что скрывать. Возможно, он вовсе не так богат, как уверяет? А может, он должен деньги тем, кого не смеет назвать? Или вовсе не платит налоги?

На этом месте Трамп не выдержал и вмешался в собственный приговор.

— Не плачу, потому что умный, — ​вставил он в мерную тираду Хиллари неуместную реплику и был вознагражден возмущением в зале, который не вынес обиды, несмотря на то, что аудитории было велено сидеть молча.

Американцы ненавидят налоги, хотя платят меньше, чем в Европе или даже в соседней Канаде. В США издавна принято — ​и не без основания — ​считать, что Вашингтон только разбазаривает народные деньги.

— Правительство, — ​говорят многие, — ​это беда, но хотя бы общая.

Поэтому тем, кто с каждой получки отдает треть своих кровных долларов в казначейство, трудно усидеть на месте, узнав, что «владелец заводов, газет, пароходов» ни с кем не делится.

— Почему, — ​вкрадчиво продолжала Хиллари, — ​Дональд не заплатил работавшим на него строителям: плотникам, штукатурам, кровельщикам и архитектору, сидящему в этом зале?

— Может, мне не понравилось, как они работали, — ​огрызнулся Трамп, и даже я заерзал от смущения.

Догадавшись, что попал в ловушку, Трамп потерял лицо. Теперь он перебивал Хиллари каждые пять секунд, гримасничал и разводил руками, играя, как пишут в отчетах, на невидимом аккордеоне. Еще хуже, что он ссорился с модератором, не выдерживал регламент и отвечал настолько путано, что сам себя не понимал.

Добившись своего, Хиллари не мешала Трампу валять дурака. Она только улыбалась и глядела на Дональда не мигая, как завуч на выросшего, но так и не набравшегося ума второгодника.

— Я умный, — ​сорвавшись с катушек, причитал Трамп, — ​меня все любят. У меня есть клуб, куда всех пускают, даже мусульман. Я умею себя держать в руках, мой темперамент лучше, чем у этой. Куда Хиллари с ее внешностью в президенты…

Дослушав до этого места, Хиллари достала из мулеты шпагу, вывела ферзя и нанесла coup de grace.

— Пусть союзники в Европе и Азии не беспокоятся, — ​веско произнесла она, обращаясь через голову Трампа к миру как президент, а не претендент на этот пост, — ​Соединенные Штаты выполнят свои обязательства по их защите от любой агрессии.

Смысл этого обращения, как и всех дебатов, заключался в том, чтобы показать избирателям одно: ее соперник не годится в главнокомандующие уже потому, что его так легко можно вывести из себя. Лишенный выдержки, уязвимый и опасный, он не заслуживает доверия в самом важном вопросе. В конце концов, что бы Трамп ни предпринял во внутренней политике, Америка это переживет. Чего не скажешь о планете, если в руки психически неустойчивого нарциссиста попадет чемоданчик с атомными кодами.

Убедила в этом Хиллари зрителей?

Бесспорно. Опрос общественного мнения зафиксировал победу Клинтон с разгромным счетом 62–27.

Изменит это расклад на выборах? Не уверен. Значительная часть сторонников Трампа вряд ли досидела до конца дебатов, не читает газет и уж точно им не верит. Об этом можно судить по той беседе, что состоялась между репортером и участником одного митинга.

— Хиллари, — ​уверенно сказал журналисту сторонник Трампа, — ​все равно не доживет до выборов: у нее СПИД.

— Откуда?

— От Билла.

— А у него от кого?

— Ну это все знают: от Мэджика Джонсона.

— Так он же баскетболист.

— Ну и что.

Ясно, что Хиллари не сможет достучаться до таких избирателей, но ей надо научиться с ними считаться. Президент ведь управляет страной, а не своими поклонниками. Тем более что у Хиллари и с ними-то неважно. Все ее надежды связаны с тем, что ей повезло с соперником. Будь на месте Трампа Ромни или МакКейн, в Белый дом попал бы республиканец. У Хиллари нет ни бархатного обаяния Билла, ни экзотического образа Обамы. Важнее, что она не обещает ничего смелого или нового. Кандидат статус-кво, Клинтон хороша лишь тем, что она — ​не Трамп, и я вместе с остальным миром точно знаю, чего от Хиллари ждать.

— Нас поставили перед выбором, — ​написал один обозреватель, — ​семейный пикап с всегда пристегнутыми ремнями и исправно работающей воздушной подушкой или «Мазерати» без тормозов.

Что бы вы выбрали?