В израильской политике Шимон Перес был всегда и всем. Если собрать министерские посты, которые он занимал в разные годы, то он мог бы составить израильский кабинет министров в полном составе в одном лице. Премьер-министр (трижды), министр обороны, финансов, информации, транспорта и коммуникаций, абсорбции иммигрантов, ну и конечно, иностранных дел. И под занавес — президент.

Он начал при первом премьере Израиля Бен-Гурионе. В 29 лет отвечал за две самые чувствительные сферы: сначала за вооружение молодой армии Израиля, а потом за атомный проект. Однако главным его амплуа считаются международные отношения и самая больная, неразрешимая и необходимая тема — modus vivendi с арабским миром. Здесь его главные достижения и все провалы. Одно от другого порой было трудно отличить.

Мне приходилось наблюдать Шимона Переса вблизи и трижды брать у него интервью. Признаюсь, это было наслаждением, у него безукоризненный стиль. Дело не просто в красноречии. Шимон Перес был мыслитель. Мало кто на израильской политической сцене умел заглянуть за горизонт так, как он.

Израиль — маленькая площадка, политика тут — домашний театр, политиков зовут по именам. Годами все судачили, как развиваются два великих соперничества: сначала Перес—Рабин, а затем Перес—Шарон.

Однопартийцы Перес и Рабин боролись друг с другом за лидерство в правящей социалистической партии «Авода». Генерал Рабин, под чьим командованием израильская армия одержала победу в Шестидневной войне, был бесконечно популярен, и он стал премьером. Перес — зампремьера и министр иностранных дел. Они точно не симпатизировали друг другу. Но в осознании необходимости мирного процесса они были единомышленники. Получился идеальный тандем: на первом плане — военный герой, которого невозможно обвинить в слабости, в уступках врагу, а за его спиной — дипломат и политический мыслитель экстра-класса.

Увы, в награду за рукопожатие с Арафатом Ицхак Рабин получил пулю от еврейского фанатика. Место павшего премьера занял Шимон Перес. Были объявлены скорые выборы, на которых он должен был одержать убедительную победу. Но загрохотали взрывы палестинских смертников — конвейер смерти на улицах израильских городов. Весь смысл создания еврейского государства заключался в одном вздохе: должен же быть на этой земле пятачок, на котором евреи чувствовали бы себя в безопасности. Теперь идея безопасности была разорвана в клочья. Провал мирного процесса стал их общим поражением — Переса и Рабина: прижизненным — для одного, посмертным — для другого.

Другое соперничество — Перес—Шарон — было, по сути, идейным. Лидер конкурирующей правой партии «Ликуд» Ариэль Шарон с презрением отверг Осло. Своей печально известной «прогулкой» у Аль-Аксы (святыни мусульман) в сентябре 2000 года Шарон спровоцировал Вторую палестинскую интифаду.

На самом деле Шарон и Перес гораздо больше, чем политические противники и антагонисты. Они — два полюса израильской политики, два генетических кода программы национального выживания.

Один код — кулак. По всем законам физического мира израильский проект был обречен с самого начала. Маленькое, «зачатое в колбе» образование должно было захлебнуться собственной кровью, утонуть во враждебном мире. Если бы все силы новообразовавшейся нации не были собраны в кулак. Ничто не помогло бы ему: никакое международное право. Со времен первой арабо-израильской войны 1948–1949 годов стальной кулак — альфа израильской политики. Этой альфой обязаны были владеть все лидеры страны. Никто ее не олицетворял лучше, чем Ариэль Шарон.

Но стальной кулак мог лишь спасти страну. Он не мог сотворить другие жизненно важные чудеса — экономические и политические: завоевать молодому государству настоящее место под солнцем среди развитых демократий, стать в первой двадцатке экономик мира. Что рождает потребность в высшей дипломатии, которая есть не просто умение вести торг, но прежде всего визионерство, понимание того, куда катится этот земной шарик, дар предвосхищения. Этот код олицетворял собой Шимон Перес.

В проекте «Израиль» кулак и высшая дипломатия — не антиподы, но разные ипостаси выживания. Увы, мирный процесс не удалось сдвинуть с мертвой точки даже в союзе с «бульдозером» Шароном. Прочно завяз он в бездорожье старого Ближнего Востока, который и не думает трансформироваться. Реальная политика пока одолевает визионерство Шимона Переса. Похоже, доказательства его правоты — еще в будущем.