Накануне выборов мы обедали с приятелем, замечательным писателем и типичным нью-йоркским интеллектуалом, что, конечно, делает его крайне нетипичным американцем. Достаточно сказать, что Барри любит украинский борщ, настоящий футбол и книги Довлатова.
— У тебя есть друзья, — спросил я его, разгорячившись после третьей, — которые голосуют за Трампа?
— Как это? — не понял он, и я повторил вопрос, тщательнее выговаривая английские слова.
Это не помогло, Барри все равно не смог понять, что такое возможно. В его представлении две Америки никак не могут встретиться — как полюса магнита.
Мне проще, потому что среди тех, кто отдал свой голос и сердце Трампу, есть старые друзья, верные коллеги, даже собутыльники. Поэтому, когда выяснилось, что все мы, умные, интеллигентные, проницательные, умудренные и саркастические, сели в лужу, мне было кому задать сакраментальный вопрос: как Америка дошла до такой жизни?
— Журналы пишут, — объяснил мне умный товарищ, — что пресса понимала Трампа буквально, но не принимала его всерьез. Зато избиратели принимали его всерьез, но понимали иносказательно.
— Как именно?
— Для тех, кто за него голосовал, Трамп говорил притчами, и все они были об одном: «Я верну власть белым и выжгу язву мультикультурализма, который навязывает вам вашингтонская элита, университетские профессора и все, кто умеет читать не по складам».
— Другими словами, ты хочешь сказать, что победа Трампа — реванш белых?
— Да, и всемирный, — заключил он. — «Брекзит» был только началом.
В этом объяснении есть свой резон. Все мы — отчасти расисты, как белые, так и черные. В негритянской церкви, где я из любопытства побывал на воскресной службе, белых было двое: я и черт на картине, изображающей Страшный суд. Бледнолицый дьявол не сумел спрятать рога под цилиндром, а хвост — за фалдами фрака, зато копыта скрывались лакированными ботинками, и весь он был похож на американских толстосумов из старорежимного «Крокодила».
Я могу понять, что миллионы замордованных политкорректностью американцев устали симулировать расовый дальтонизм. Им надоело притворяться озабоченными историческими обидами. Они боятся, что Америка перестанет быть страной белого большинства. Их нельзя разуверить в том, что Вашингтон дает цветным то, что отбирает у остальных.
Всего этого, однако, никто, кроме русских, не скажет вслух. Поэтому так зверски ошиблись все опросы. Как бы хитроумно ни выдавливали они подноготную, страх прослыть расистом оказался сильнее. Только увернувшись от неприятных вопросов, наедине с избирательной машиной, надежно задернув шторку, обеспечивающую тайну голосования, Америка дала себе волю и сказала, что хотела.
И все же это — только часть правды. Не все избиратели Трампа — расисты. Уже потому, что многие из них голосовали за Обаму, многие — дважды. Не все трамписты — идиоты. Просто потому, что 60 миллионов его избирателей могли бы составить отдельное государство, а Страна дураков есть только в «Буратино». И, конечно, не все голосовавшие за Трампа заслуживают презрения.
«Борись с грехом, — говорят священники, — но не с грешниками».
Первый и так накажет вторых, как только выяснится, что Трамп не сможет выполнить ни одного из данных его избирателям обещаний.
На это, собственно, все надежды. Америка может рассчитывать лишь на то, что ее новый президент — беспринципный оппортунист. Лучшее, что можно сказать о Трампе, сводится к тому, что он — человек без убеждений, которому все равно, что говорить, лишь бы нравиться толпе.
— Раз ему все равно, — осторожно говорят прижавшие уши либеральные обозреватели, — может быть, он прислушается к голосу разума, хотя бы республиканского? Тем более что в условиях однопартийной власти она, власть, может сделать то, чего уже давно не делала: реально управлять страной, а не мешать этим заниматься президенту.
Тайно соглашаясь с этим, лучшие умы Республиканской партии прямо сейчас начали тихую кампанию по образованию своего президента. Я бы дал ей кодовое название «Недоросль», если бы не боялся обидеть голосовавших за него соотечественников. В ближайшие месяцы Трампу предстоит узнать много нового и неожиданного. Скоро он выяснит, что не сможет выслать 11 миллионов нелегалов («Проще их перебить», — пишет мне один читатель); что торговые войны обернутся резким повышением цен; что НАТО не зря 70 лет надежно охраняет мир и Америку; что радикальное снижение налогов ввергнет страну в жуткую рецессию; что нельзя сбросить на террористов атомную бомбу, забыть про Украину и наплевать на Прибалтику. А для начала ему необходимо согласиться с тем, что не стоит строить великую стену с Мексикой, с которой начался путь наверх.
Проблема стены уже стала первым уроком в школе для Трампа. Республиканские наставники мягко, как в сумасшедшем доме, предложили Трампу заменить бесполезную бетонную стену ценой 25 миллиардов долларов, которые Мексика категорически отказалась платить, — сетчатой оградой.
— Пусть она будет не такой внушительной, — уговаривают они Трампа, — зато к ней можно будет приставить побольше сторожей.
Должен признаться, что эта сцена мне живо напомнила любимый эпизод из «Театрального романа» Булгакова. Тот самый, где Максудову объясняют правила игры в авторитарном театре абсурда.
— На Сивцем Вражке не возражают, — говорит мудрый Бомбардов.
— А если он скажет, — недоумевает Максудов, — что эта печка черного цвета? Что я должен ответить на это?
— Что печка эта черного цвета.
— Какая же она получится на сцене?
— Белая, с черным пятном.
Вот на такую печку и надеется еще не пришедшая в себя деловая и ответственная часть Америки.
— Теперь, — думают про себя партийные функционеры, которые боятся своего нового президента куда больше, чем чужого и старого, — раз Трамп достиг цели, ему больше незачем втирать очки избирателям.
И действительно: электорат свое дело сделал, их избранник — тоже. Следующие четыре года Трампу предстоит каждодневное управление страной, которое ему быстро наскучит. Поэтому вместо того, чтобы выполнять свои предвыборные обещания, президенту предоставят надувать щеки перед камерой, а остальным займутся опытные царедворцы, уже сгрудившиеся за спиной Трампа.
В сущности, у республиканцев нет другого выхода. Ведь теперь их партии принадлежат все ветви власти, и только она будет отвечать за ее любые промашки. Зная по предвыборной кампании, чего ждать от Трампа, республиканцы коварно рассчитывают сделать из президента английскую королеву, которая царствует, но не правит, не смея вмешаться в дела собственной страны.
Хорошо, если из этого что-то выйдет, но, как помнят читатели соседа Фонвизина по школьному курсу, «на всякого мудреца довольно простоты». Трамп успешно отбился от притязаний однопартийцев, пытавшихся его образумить. Он настоял на том, что не коллективный ум партии, а его собственные инстинкты выведут его к власти. Теперь, когда он доказал свою правоту, у Трампа нет оснований кого-либо слушать. И это по-настоящему страшно.
— Американская республика не имеет ничего общего с Веймарской, — пишут в панике газеты.
Но кто им после катастрофического провала верит? Все устали притворяться и надеяться, что способны предвидеть будущее. Я — в том числе, поэтому, завершая эпилогом свой цикл предвыборных эссе, могу, ничем не рискуя, предсказать одно. Я жил при Брежневе, над которым все смеялись. Я жил при младшем Буше, над которым многие потешались. Мне предстоит жить при Трампе, и я знаю, что с его победой Америка вступит в золотую эру политической сатиры.
