«Сечин является ответственным секретарем президентской комиссии по ТЭК. То есть как минимум он государственный чиновник определенного уровня, имеющий право на мигалку и на спецавтомобиль».

Прочитав эту цитату пресс-секретаря и вице-президента «Роснефти» Михаила Леонтьева, который комментировал факт наличия на служебном автомобиле своего руководителя спецсигнала, мы сильно удивились.

И не потому, что у нас каждый ответственный секретарь какой-нибудь госкомиссии или особого тайного совещания имеет право на мигалку — к этому давно приучила жизнь.

Просто не так давно «Новая газета» выступала ответчиком в судебном процессе, истцом в котором был как раз Игорь Иванович Сечин. И тогда сторона истца строила свою позицию, в частности, на тезисе о том, что Сечин не является госслужащим и потому прессе не стоит лезть в его частную жизнь и создавать у публики впечатление, что он нарушает законодательство о контроле за доходами и расходами чиновников. Вот дословная цитата из уточненных исковых требований.

Еще раз: истцы утверждали, что Сечин — не чиновник, а «Роснефть» — не государственная структура.

Суд, как известно, принял позицию истца как в первой, так и в апелляционной инстанциях.

Суд, впрочем, всегда принимает позицию Игоря Ивановича, с кем бы он или возглавляемая им компания ни вступали в спор. Проиграли и «Новая газета», и «Ведомости», и РБК, не говоря уж об Алексее Навальном.

Поэтому про суд говорить уже неинтересно. Интересно понять позицию Игоря Ивановича Сечина: кем он себя на самом деле видит?

Уж точно не скромным государственным служащим, на которого распространяется действие общего законодательства о противодействии коррупции.

Но, очевидно, и не только президентом крупнейшей нефтяной компании, которому не положено автомобиля со спецномерами и спецсигналом.

Есть понятие, не прописанное в законодательстве, но прочно вошедшее в речевой и политический обиход: государственный деятель. Он не совершает деяний, которым можно давать юридическую оценку, этого как раз делать нельзя, что установлено судом. Его деяния по масштабу соизмеримы только с государственными интересами и потому заслуживают пропорционального удовлетворения потребностей деятеля, как материальных, так и духовных, к которым, безусловно, относится возможность демонстрации статуса при передвижении по дорогам нашей страны.

В период развитого социализма было еще понятие «видный государственный деятель». Но к Игорю Ивановичу Сечину оно точно не относится, и не в силу масштаба деяний, а потому, что он предпочитает быть невидимым.