«Они (на Западе. — Ред.) — холодные и безразличные. Мы (в России. — Ред.) — теплые и сочувствующие», — написала у себя в фейсбуке парламентарий Елена Панина. И подвела горький итог своим кратким размышлениям: «Мы никогда не сойдемся». Жаль, конечно, многие надеялись, но «оптимизм — обязанность чиновника, пессимизм — привилегия порядочного человека», — еще в доинтернетовскую эпоху сформулировал мой покойный университетский учитель профессор Бабаев. Так что давайте уж смотреть правде в глаза: не сойдемся. «Мы никогда не станем Ими. И слава богу!»
Депутат Панина свой вывод обосновала:
«К примеру, если ты лежишь в клинике в Европе на обследовании или на лечении, к тебе подойдут, вежливо сделают строго те процедуры, что назначены, дадут лекарства — и все! Никаких попыток поговорить, никаких слов поддержки, ободрения, сочувствия, пожелания скорейшего выздоровления, наконец, надежды, вы не услышите. У нас, если ты в больнице, медперсонал (врачи, медсестры, нянечки) тысячу раз улыбнутся тебе, скажут, что все будет хорошо, пожелают скорейшего выздоровления».
Сразу скажу, что тут, конечно, зависит оттого, кто с чем в жизни столкнулся. Вот и среди пользователей интернета мнения разделились. Одни по-хорошему завидовали депутату Паниной, имеющей возможность на личном опыте сравнивать организацию здравоохранения — отечественного и зарубежного. Другие выражали (в разной степени вежливости) удивление: почему именно услуги «холодной и безразличной» западной медицины предпочитают столь многие коллеги депутата Паниной. Третьи осторожно напоминали: даже от процедур и лекарств иногда не стоит отмахиваться столь пренебрежительно; бывают случаи, когда лекарства и процедуры не удается заменить даже тысячами улыбок и самыми добрыми пожеланиями. Хотя в иных случаях посочувствуешь человеку («денег нет, но вы держитесь»), и человек берет себя в руки и не позволяет себе распуститься, держится.
Было бы нечестным умолчать и о том, что многие пользователи интернета отзывались о самой Паниной без всякой теплоты и сочувствия, свойственным соотечественникам, а некоторые даже распространяли свои оценки на депутатский корпус в целом. Хотя сама Панина и удивляется такой реакции, говорит, что не о здравоохранении писала, а совсем о другом. Здравоохранение, говорит, было выбрано исключительно для примера.
Кстати, из чего выбрано?
Елена Владимировна Панина пишет: «У нас, если ты лежишь в больнице…» Может быть, имело бы смысл уточнить, где это «у нас» приобрела она бесценный опыт общения с душевным и улыбчивым медперсоналом.
Вот уже двадцать лет Елена Владимировна депутат Госдумы и, соответственно, «прикреплена» к поликлинике Управления делами президента России, в просторечии «кремлевке». Полагаю, порядки в «нормальных» российских больницах известны депутату Паниной в основном по рассказам знакомых и публикациям в периодической печати. А выводы из них она делает самые размашистые. И в этом смысле ее фейсбучный пост, как мне кажется, очень хорошо соотносится с практикой многих думских законопроектов, основывающихся на не всегда достоверных представлениях авторов о реальной действительности.
Тем хуже для реальной действительности, и точка.
Ну и последнее. Елена Владимировна далеко не первая, кто нашел, что противопоставить бездушному и бездуховному Западу.
Так, в самом конце позапрошлого века Лесков написал знаменитую статью «Загон» — об отгороженном от цивилизованного мира участке, в который не только мечтали превратить Россию ее самые рьяные патриоты, но и весьма преуспели, превращая. Перескажу лишь один сюжет из этой статьи.
Лесков сообщил, что рачением некоего г-на Бурнашова вышла брошюра «О целебных свойствах лоснящейся сажи», коя, в свою очередь, образуется в русских курных избах, за что последние прославляются как предельное достижение цивилизации. В частности, «лоснящуюся сажу» рекомендовалось разводить в вине и в воде и принимать ее внутрь и наружно людям всех возрастов. Причем особо указывалось, что на Западе такого добра уже нет, и Запад поэтому придет к нам за нашею сажею. Предсказывалось, что наша сажа сделается славой России во всем мире, а также прославлялись «ум и чуткость русского земледельца», который не захотел жить в чистом доме.
