Теперь, когда Ильдар Дадин возвращается домой и страсти улеглись, настало время для правового анализа того, что произошло и еще, несомненно, произойдет благодаря поправкам к ФЗ о Конституционном суде РФ, которые как-то незаметно вступили в действие 29 декабря (с момента опубликования на официальном интернет-портале правовой информации).

Смысл этих поправок, проект которых президент внес в Госдуму 24 ноября, в самом общем виде сводится к тому, что КС РФ получил право давать обязательное истолкование нормам, соответствие которых Конституции оценивается им в связи с рассмотрением конкретных жалоб, в том числе и в тех случаях, когда эти нормы не признаются им полностью неконституционными.

Собственно, КС-то считает, что такое право у него было и прежде, но остальные правоприменители, и прежде всего суды общей юрисдикции, придерживались иного мнения, и решающего влияния на формирование судебной практики КС до сих пор не оказывал. Ст. 79 закона о КС в новой редакции устанавливает, что «применение… нормативного акта или отдельных его положений в истолковании, расходящемся с данным КС РФ», «не допускается». Этот недвусмысленный запрет распространяется и на все судебные решения, вступает в силу немедленно, а обжаловать его уже негде — ​в частности, это означает, что Дадина 10 февраля признал невиновным, по сути, Конституционный суд, а Верховный 22-го лишь продублировал его решение.

Статью 212–1 УК РФ («Неоднократное нарушение… порядка организации либо проведения собрания, митинга, шествия или пикетирования»), которую обжаловала защита Дадина, судьи отказались признать противоречащей Конституции, но своим обязательным истолкованием сделали ее излишней и бессмысленной. В соответствии с истолкованием КС не создающие общественной опасности мероприятия не могут рассматриваться как преступления, независимо от повторности (но за нарушение порядка их проведения по-прежнему можно получить до 15 суток, а если они перерастают в беспорядки, так на то в УК и прежде была и остается статья 212-я: «Массовые беспорядки»).

Дмитрий Песков и Татьяна Москалькова уже дали понять, что они не против отмены статьи 212–1 УК РФ, хотя в КС представители президента и омбудсмена не поддержали линию защиты Дадина. А я бы предложил эту уже бездействующую статью оставить — как памятник опережающему репрессивному ражу Госдумы.

На этом примере мы видим, что в условиях крайней неопределенности (чтобы не сказать хуже) думского законотворчества КС приобретает черты «корректирующего законодателя». Но это, может быть, даже не главное. «Дело Дадина» показывает, что КС РФ фактически становится и своего рода надзорной инстанцией над остальной судебной системой (правда, такая возможность зависит от конкретных жалоб и от их принятия или непринятия к рассмотрению в Конституционном суде).

Поправки к закону о КС поставили неожиданную точку в наукообразном споре «о прецедентах», который велся между Верховным и Высшим Арбитражным судами РФ, пока не закончился упразднением последнего путем «объединения с Верховным» в феврале 2014 года. Практическое значение этого спора состояло в том, что ВАС РФ пересматривал десятки решений нижестоящих судов с вынесением нового решения, а в практике Верховного суда такие «пересмотры» до сих пор были единичны. Здесь предпочитали формировать судебную практику путем разъяснений пленумов ВС РФ — ​есть много хороших и аргументированных «пленумов», например, о неприменении заключения под стражу по «предпринимательским» делам, но их влияние, в общем, стремилось к нулю: судебная практика формировалась каким-то иным, неявным образом. По «закону Дадина» (я бы предложил называть его «по прецеденту»), ключевая роль в формировании судебной практики отводится Конституционному суду (но не Валерию Зорькину, который сменяем).

Это очень серьезное перераспределение власти внутри судебной системы. В своей манере президент, инициировавший «революционные» поправки, провел их «в режиме спецоперации», так что мало кто успел осознать их значение. В условиях, когда закосневшую и набравшую чудовищную инерцию систему «судов и правоохранительных органов» контролируют силовики, такой обходной маневр, наверное, надо признать остроумным.

Поправки были инициированы президентом накануне рассмотрения в КС запроса Минюста о возможности неисполнения решения ЕСПЧ по «делу ЮКОСа». Чтобы принять соответствующее решение (оно было оглашено КС 19 января), новых и «усиленных» полномочий ему не требовалось. Скорее это выглядит как «бонус» — ​возможность судьям поправить свою репутацию, которой, надо отдать им должное, они воспользовались с толком. Какое дело следующее? «Будем посмотреть».

Кстати, Дадин приехал, а мотивировочная часть решения Верховного суда РФ, по которому он, наконец, вышел на свободу, пока (28 февраля) не опубликована. О чем же так задумались судьи?