Из заявления адвоката Андрея Виканова председателю Следственного комитета РФ Александру Бастрыкину: «Я защищаю осужденного Таркана Сергея Михайловича, отбывающего наказание в ИК-1 УФСИН по Республике Мордовия (участок пожизненного лишения свободы, далее — УПЛС) в п. Сосновка Зубово-Полянского района Мордовии. 3 ноября 2016 года при посещении доверителя он сообщил мне о том, что готов выступить свидетелем по факту 5 убийств осужденных сотрудниками колонии и 7 случаях причинения тяжкого вреда здоровью.

Осужденный Таркан поведал мне, что участок ПЛС представляет собой садистскую секту во главе с начальником УПЛС Канаевым. По прибытии нового осужденного в УПЛС он в обязательном порядке проходит через избиения сотрудниками колонии до состояния отказа от осознания себя человеком и признания себя животным. Каждый раз при избиениях и пытках сотрудников нужно благодарить словами — «большое спасибо, гражданин начальник».

В колонии осужденных морят голодом до степени голодных обмороков и истощения, при этом продовольствие разворовывается сотрудниками колонии. Воды нет, помыться нельзя, теплой одежды нет, заставляют пребывать в летней форме одежды в зимнее время, отчего у осужденных постоянные обморожения и на их фоне — загноения.

За период с 2009 года по настоящее время в колонии произошло 5 убийств осужденных. Жертвами стали осужденные Клементьев, Пятирублев, Макаров, Залваев, Тарасов. Этих осужденных избили до степени повреждения внутренних органов, от полученных травм они скончались. Однако все это было списано на болезни, несчастные случаи и ликвидацию при попытке побега.

В колонии из 140 осужденных на пожизненное заключение в результате постоянных избиений калеками стали 70%. Эти 70% осужденных имеют переломы конечностей, травмы позвоночника, переломы ребер, повреждения внутренних органов.

Мой подзащитный называет фамилии шестерых осужденных, которых искалечили буквально на его глазах: Китаев, Нуяндин, Ергешев, Палванов, Воробьев, Колягин. Последнему майор Симаков сломал позвоночник, и теперь Колягина сокамерники носят на руках, при этом садисты из числа сотрудников ИК потешаются над ним словами «битый небитого везет».

Сам осужденный Таркан болен туберкулезом, однако его не только не лечат, но и заставляют выполнять общий распорядок, морят голодом и холодом, отчего его заболевание только прогрессирует. Его продукты питания, даже чай, разворовываются сотрудниками колонии. Мой подзащитный просил внести его в реестр безопасности. Таркану угрожают убийством и намеренно создают ему условия для того, чтобы его болезнь прогрессировала. Сотрудник прокуратуры Мокшанов пришел к Таркану и даже не соизволил его опросить, напомнил ему о том, что Таркан сам убийца и получает по заслугам.

Руководство УФСИН по Республике Мордовия наверняка в курсе всего происходящего, так как примерно год назад после очередного убийства из колонии за садистские наклонности был «убран» сотрудник Трофимов, который любил душить осужденных и смотреть им при этом в глаза. Однако Трофимова просто перевели в ИК-5 на вышестоящую должность.

Ранее, весной 2016 года, о садистских правилах в ПЛС ИК-1 Мордовии мне сообщал инкогнито один из осужденных, который добился перевода из ИК-1. Более того, одна из сотрудниц ИК-1, работающая в штабе, подтвердила мне два факта убийств на территории ПЛС, сокрытые под давлением бунта, она также возмущена тем, что там происходит, однако ничего не может поделать, назвать свою фамилию отказалась.

По полученной информации мной были опрошены осужденные Китаев, Нуяндин и Колягин, которые добились перевода в ИК-6 в п. Торбеево.

Осужденный Китаев пояснил, что в период отбытия наказания в ИК-1 УФСИН по РМ (участок ПЛС) его 5–6 раз избивал сотрудник колонии Симаков Сергей Владимирович совместно с другими неизвестными ему сотрудниками. 19 августа 2010 года Симаков во время очередного избиения ударом дубинки повредил ему позвоночник, в результате чего Китаев обезножил. С 2010 года является инвалидом, ходит на костылях. До этого случая Симаков водворял Китаева в ШИЗО в одних трусах в зимнее время, с открытым окном на 12 часов. После чего перемещал в другую камеру ШИЗО и содержал 15 суток без матраса. Однажды Симаков давал указание ударить Китаева дубинкой 5 раз и наблюдал за этим как рабовладелец за наказанным рабом. Удары дубинкой по количеству — это обычная система наказания в ИК-1. Китаев также был свидетелем избиения Симаковым Колягина, после чего тот стал лежачим инвалидом. Китаев пояснил, что за неделю до моего прихода путем угроз и психического давления от него было взято заявление сотрудниками УФСИН, согласно которому он по факту своей инвалидности ни к кому претензий не имеет.

Со своей стороны могу подтвердить, что Китаев прибыл на свидание с адвокатом с помощью трости.

Осужденный Колягин Р.Н. пояснил, что 3 января 2009 года в период отбытия им наказания в ИК-1 УФСИН по РМ (участок ПЛС) сотрудник ИК Симаков совместно с Любишкиным и Кирдяевым удерживали его на полу лицом вниз, при этом прыгали ему на позвоночник и в результате сломали его. С того времени он нетранспортабелен, находится в лежачем положении, у него нарушена моторика рук, ног, он плохо говорит, заикается, его мучают страшные боли, он хочет покончить с собой, но не может этого сделать, так как не способен управлять своим телом. Его прячут от проверок и не дают инвалидность.

Симаков избил его за то, что Колягин хотел выступить свидетелем по факту убийства Симаковым осужденного Клементьева. Фактически Симаков хотел устранить свидетеля, однако тот выжил. Колягин подтвердил, что УПЛС ИК-1 представляет собой ОПГ и секту, избиения в ИК-1 покрывают врачи. Колягин просил принять в отношении него меры безопасности.

Со своей стороны могу подтвердить, что Колягин нетранспортабелен и его принесли четверо осужденных на покрывале, при этом Колягин орал от боли.

Осужденный Нуяндин В.М. пояснил, что в период отбытия наказания в ИК-1 УФСИН по РМ (участок ПЛС) в 2002 году неизвестные сотрудники ПЛС по указанию начальника Яковлева Дмитрия Ивановича избили его дубинками, при этом повредили ему седалищный нерв, после чего он обезножил. Инвалидность получил только в 2015 году. После избиения сам ходить не может, его носят осужденные на плечах. В настоящее время его носит осужденный Шипицын, его сокамерник.

Также Нуяндин пояснил, что является свидетелем избиения до степени причинения тяжких телесных повреждений осужденного Ергешева в ИК-1 неизвестными ему сотрудниками ФСИН. Ергешеву сломали копчик и он обезножил. Нуяндин также пояснил, что ИК-1 (участок ПЛС) это садистская секта и ОПГ. Особым садизмом отличался Симаков С.В., который сделал инвалидами Ергешева и Колягина. В 2003 году осужденного Клементьева держали на морозе и обливали водой за то, что он просил курить. Впоследствии Клементьева убили, к его смерти причастен Симаков.

Со своей стороны могу подтвердить, что осужденного Нуяндина принес на свидание другой осужденный.

Объяснения, полученные от осужденных, мною были направлены для приобщения к материалам проверки следователю СК по РМ Наумовой Н.Г., которая проводит проверку. Она уведомила меня о том, что 5 декабря 2016 года объяснения приобщены к материалу проверки, которая была инициирована мной ранее (17 ноября 2016 г.).

Вместе с тем Наумова не соизволила опросить осужденного Таркана и осужденных Китаева, Нуяндина и Колягина. Симаков до настоящего времени не арестован, при этом имеются доказательства его активности по противодействию следствию».

Из интервью адвоката Андрея Виканова «Новой газете»: «Таркан давно, наверно, лет пять уже, пытался донести эту информацию, в разные инстанции обращался и адвокат его, и он сам, просто никто не обращал внимания. Если верить ему, то прокуратура все это «крышует», то есть это тандем — прокуратура покрывает незаконную деятельность УФСИНа. Ведь действительно, сколько там потерпевших, столько там инвалидов осталось! Это же все на самом деле происходило, но прокуратура никак не реагировала.

Я адвокатом Таркана стал с октября прошлого года. Таркан бывший военный летчик. У него орден Красной Звезды. Он из Калининграда. Его права в колонии многократно нарушались. У него даже заявления на свидание с женой в колонии не принимают.

Осужденных в ИК-6 Китаева, Нуяндина и Колягина я опрашивал как их адвокат. Я оказывал им юридическую помощь. ИК-6 — это колония для пожизненных. Там гораздо лучше отношение к заключенным, чем в ИК-1.

Сотрудник Симаков Сергей Владимирович, о котором идет речь, по-прежнему работает, занимает высокопоставленную должность. Он заместитель начальника оперативного отдела Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Мордовия. А раньше он был просто сотрудником колонии. Да, такие люди идут на повышение. Трофимов тоже. Он сейчас в 5-й колонии, заместитель начальника колонии.

Следователь Наумова на мои вопросы не отвечает, со мной предпочитает не общаться. Официального ответа на мои заявления она тоже не дала. Хотя она обязана была меня известить по итогам рассмотрения. Она этого не сделала. Будет проверка, но, естественно, они отпишутся. Они как делают? Они у себя в журнале ставят отметку, что отправили ответ, а на почту ничего не относят. Ведь закон не обязывает их заказным письмом отправлять ответы. Они пишут, что отправили обычным письмом. А прокуратура верит тому журналу, который у них лежит в канцелярии, где регистрируется исходящая корреспонденция. Так что они тут отвертятся.

Таркан находится в колонии уже 13 лет. Китаев с Советского Союза еще сидит, Нуяндин тоже давно. Они все по 105-й, с отягчающими. Преступления страшные, конечно, но суть не в этом. Хотя Колягина можно в принципе и пожалеть. Ну я не знаю даже как это назвать — он просто лежит и орет. Он парализованный весь, трясется. Конечно, он подпадает под постановление правительства об освобождении по состоянию здоровья, но колония этим не занимается, они ему даже инвалидность не дают.

В письме Бастрыкину (председателю Следственного комитета России. — Ред.) я написал, что параллельно с работой следователя проводится и работа Симакова и других сотрудников УФСИН, которые не желают быть привлеченными к ответственности. Что имеется в виду? Когда я опрашивал трех этих калек, то они все трое сказали, что по указанию Симакова к ним пришли оперативные сотрудники и угрожали им, требовали, чтобы они написали отказные. Если бы эти калеки знали, что я к ним приду, они бы, конечно, не стали писать отказные. Но так как они замордованные там, они подписали эти отказные.

Я в своих объяснениях подчеркиваю, что они отказываются от тех отказов, которые дали в пользу оперативных сотрудников за неделю до моего прихода. Я ведь к тому времени уже обратился в прокуратуру и в СК, и в УФСИН, и к уполномоченному по правам человека в РФ. (Из аппарата уполномоченного адвокату Андрею Виканову пришел ответ, что, «учитывая особую важность сведений, изложенных в обращении, принято решение о направлении официального запроса в Следственное управление СК РФ по Республике Мордовия для принятия мер процессуального характера в отношении информации, сообщенной вам осужденным Тарканом С.М.». — Е.М.) То есть начались проверки. Симаков уже все знал.

По поводу Симакова мне говорили заключенные, что когда он в колонии кого-нибудь изобьет, то радуется до такой степени, что рядом стоит и пляшет, чечетку отбивает, от удовольствия танцует. Просто безнаказанным остался, вот в чем суть. По идее, их надо всех арестовывать, а они работают. Их даже от должности не отстранили. Как вообще можно проверку проводить, если эти люди работают? Именно они всем этим руководят и заведуют.

ОНК по моим жалобам приезжала к Таркану. Но им вынесли заявление, якобы написанное Тарканом, что он отказывается встречаться с представителями ОНК якобы на том основании, что у него туберкулез, что он боится за их состояние здоровья. Я после этого спрашивал Таркана, он говорит: «Я такого заявления не писал».

Из интервью члена ОНК Республики Мордовия Павла Фоминова «Новой газете»:«Таркан отказался в любой категорически форме что-либо говорить или давать какие-то объяснения нам. В присутствии членов ОНК и сотрудников составили акт об отказе (акт составлен и подписан тремя сотрудниками ИК-1, но не членами ОНК РМ. — Е.М.). Он отказался что-либо писать. Общаться в какой-либо форме с нами он просто не захотел. Мы в камеру к нему не заходили. Общались через решетку на дверях.

Клементьев в 2008 году, а Пятирублев с Макаровым в 2010 году были переведены в лечебное учреждение, в 21-е ЛИУ в Барашево (лечебно-исправительное учреждение для заключенных, больных туберкулезом. — Е.М.), и там умерли. Причем у них разные даты смерти. Мы тоже посмотрели все эти документы, проверили и в отчете отразили. Никаких там убийств не было. Мы опросили осужденных лиц. Вот Палванов. Он пишет нам, что находится здесь с июля 1999 года: «За время моего содержания о применении какого-то морального и физического давления со стороны представителей администрации ничего не слышал». Жалоб на сотрудников у него никаких нет.

Дальше Ергешов. Ну, приблизительно похожее, потому что задавали вопросы-то в принципе одни и те же. (Действительно, объяснения заключенных на имя председателя ОНК Мордовии написаны словно под копирку. — Е.М.) Находится он тут с августа 1999 года, каких-либо жалоб не имеет. Кстати, по-моему, Ергешов был без костылей.

Воробьев… Ну то же самое он пишет, претензий нет.

Маловероятно, что могло быть какое-то давление со стороны сотрудников, чтобы они ОНК сказали, что все хорошо. Поэтому я все-таки склонен думать, что все это некие фантазии Таркана. А для чего это Таркану нужно? Не могу сказать. Но думаю, что когда человек очень долго находится в местах заключения, ему просто, наверное, скучно становится. Тем более он по состоянию здоровья нигде не работает. Он находится целый день фактически в камере, никуда не выходит и, наверное, от скуки или просто привлечь к себе какое-то общественное внимание.

Китаева, Нуяндина и Колягина мы не опрашивали, потому что они сейчас в ИК-6 в п. Торбеево. Они были переведены туда уже давно, почти 2,5 года назад. Мы опрашивали только тех, кто был на первой зоне, на участке пожизненных. Но у нас запланировано туда посещение».

Действительно, на сайте ОНК Мордовии размещен график посещений учреждений УФСИН по РМ членами ОНК аж на год вперед. Инспектирование ИК-6 для пожизненных, где содержатся заключенные Китаев, Нуяндин и Колягин, запланировано… на 5 декабря 2017 года, то есть через десять месяцев. Непонятно, зачем ОНК Мордовии извещают весь град и мир о своих планах. Ведь 76-й Федеральный закон об общественном контроле не требует от членов ОНК заблаговременного оповещения учреждений о днях и времени проверок. Внезапность приходов ОНК — это один из основных залогов результативности работы общественных наблюдательных комиссий.

Конечно, так выгодно и полицейским, и тюремщикам: недовольных можно успеть перевести в другие учреждения, а кого-то просто запрятать в дальние камеры, приготовить качественную еду для зэков, отмыть грязный пол, показать образцовую работу медкабинета… То есть — основательно подготовиться к проверке. Но зачем такие срежиссированные и беззубые проверки нужны самой мордовской ОНК?

Продолжение следует.