Особый дар интеллектуала — расчесывать соринку в собственном глазу до размеров бревна. Искусство похвальное, ибо вдохновлено противоборством невежественным инстинктам самооправдания и перевода стрелок на козлов отпущения по любому поводу. Есть, однако, и обратная сторона медали: преувеличивая собственные дефекты, мы рискуем упустить из вида универсальную природу Зла, и, как следствие, оказаться в объятиях ложных друзей.
Опасения эти возникли у меня после наблюдения за реакцией общества на судебное преследование Руслана Соколовского, арестованного в октябре прошлого года за «разжигающие рознь» видеоролики, в которых екатеринбургский блогер лихо демонстрировал антиклерикальный задор, отлавливая покемонов в храме.
В контексте нового российского законодательства преступления Соколовского состоялись в делах (отлов покемонов в храме) и в словах (сравнение Иисуса Христа с «ожившим мертвецом — зомби» и шире — цитирую заключение экспертов: оскорбление верующих «с помощью манипулятивных приемов «осмеяния» и «наклеивания ярлыков»).
Многолетний марафон репрессивного законотворчества не может не вызывать огорчения, однако в силу объективных обстоятельств не дает еще повода для отчаяния. Дело в том, что подавляющее большинство российского населения разделяет идеологию левого патернализма, тогда как власть, претендующая на народную любовь, всеми своими действиями демонстрирует принадлежность к несовместимой политической доктрине — правому консерватизму. При таком раскладе, распад любовного союза, основанного на идеологическом невежестве населения, — вопрос времени, и власти останется либо уйти, либо пересмотреть свои репрессивные практики.
С другой стороны, от правого консерватизма российской власти до тоталитаризма — как до Луны, поэтому показательные процессы последних лет напоминают больше карнавальные ритуалы, а не ночные рейды черных «воронков».
Сокрушаясь по поводу происходящего, не следует, однако, упускать из виду общей картины. Она такова, что российские репрессии против дел и слов — лишь бледная тень гораздо более опасной перспективы: построить давно напророченный «1984 год» в масштабах всей планеты.
Визитная карточка грядущего ада — это наказание не только за преступления, совершенные в делах и словах, но и за преступления, совершенные в мыслях: «Напишет он ДОЛОЙ СТАРШЕГО БРАТА или не напишет — разницы никакой. Будет продолжать дневник или не будет — разницы никакой. Полиция мыслей так и так до него доберется. Он совершил — и если бы не коснулся бумаги пером, все равно совершил бы — абсолютное преступление, содержащее в себе все остальные. Мыслепреступление — вот как оно называлось».
Самое ужасное, что наказания за мыслепреступления— слава богу, пока еще не закрепленные законодательно, — мы наблюдаем уже сегодня, причем наблюдаем там, где их не должно быть по определению.
Стоило американской Академии киноискусств выдвинуть фильм Мела Гибсона «По соображениям совести» на «Оскар» по пяти номинациям, как тут же по «прогрессивным» европейским и американским СМИ и социальным сетям понеслась волна оскорблений, шельмования, призывов к бойкоту и запрету картины художника.
Чем не угодил прекрасный фильм защитникам либеральных ценностей? Вы не поверите: тем, что Мел Гибсон осмелился с неправильным выражением лица слушать пародию Мерил Стрип на Трампа. Не смеялся, подлец, когда каждому прогрессивному человеку полагалось смеяться. Совершил мыслепреступление!
Эту примерку инструментария из арсенала оруэлловского министерства правды сложно даже комментировать, ибо те, кому по определению полагается защищать мир от посягательств на свободу мысли, — стремятся переплюнуть «консерваторов», «патриотов» и скрепоносцев, продолжающих по старинке бороться лишь с «неправильными» делами и словами.
Параллель с шельмованием Мела Гибсона я привел, конечно же, не ради оправдания «покемоновских дел», а для расширения контекста: нужно четко осознавать, что российский карнавал — лишь малая часть несопоставимо более глубоких и опасных процессов, наблюдаемых повсеместно в мире.
