В социологии антикоррупционных протестов, которые прошли по всей России 26 марта, самой интересной и неожиданной группой стали совсем юные ребята — школьники и студенты первых курсов. Ни сторонники Навального, призвавшего выйти на митинги, ни его оппоненты, заявляющие о «попытке раскачать лодку», не ожидали, что минимум половина участников окажется моложе 22—23 лет. Тем более всех удивили их рассказы журналистам — честные, немного наивные и абсолютно сознательные.
Некоторые «охранители» сразу обеспокоились: школа, мол, упустила этих детей и нужно усилить патриотический компонент. Другие сразу предлагают снизить уголовный возраст до 12 лет и всех посадить. Политтехнологи и журналисты определенной окраски зашевелились в предвкушении дележки нового бюджета на молодежно-социальную инженерию. Часть оппозиционеров воодушевилась, говоря, что наконец-то молодежь «поняла».
Как и при любом новом общественно значимом происшествии, сразу появились сотни «школьниковедов», которые постфактум начали объяснять, почему «школота» вышла на улицы. Многие справедливо указывают на протест против коррупции и агрессивной пропаганды в школе; власть не ТВ, но интернета; упор на изучение права в школе последних лет и так далее. Однако один аспект, на котором я хочу заострить внимание, остается всегда в стороне.
Два года назад я написал статью о разрыве поколений, основываясь на социологических и статистических данных, а также на своих наблюдениях. Несмотря на то что наукой в строгом смысле этого слова мои идеи не являются, за прошедшее время я убедился только в том, что они вполне сносно описывают действительность.
Основные положения, которые имеют отношение к нашей теме, состоят в следующем. В России есть две поколенческие волны (или волна и яма), которые сменяют друг друга каждые 10—15 лет. Детей поствоенного бэби-бума я окрестил «коммунистами». Следующее за ними, менее многочисленное поколение, примерно 1960—1972 гг. рождения, в силу своего воспитания во времена разваливающегося СССР отличает крайний цинизм, а также хорошие организаторские способности. Эти «комсомольцы» сейчас владеют и управляют страной почти во всех сферах. Только в новых, инновационных для СССР сферах (IТ, религия, новые науки и т.д.) заметное влияние имеют «пионеры», родившиеся приблизительно в 1974—1986 гг. Они не успели к «раздаче страны» в 90-е в силу своей юности, и «старшаки» их всегда задвигали на второй план, если не задавливали вообще. «Пионеров», детей «коммунистов», очень много, и они сформировались в эпоху полной, даже чрезмерной свободы — родителям было не до них, надо было выживать. Поколение условных 80-х ментально сильно отличается от «комсомольцев»: «пионеры» нередко являются пионерами во многих областях. Надо отметить, речь тут идет не обо всех, родившихся в одно и то же время, а про активных и пассионарных. За «пионерами» следуют дети «комсомольцев» — их не так много, я их назвал «октябрятами» — для острастки и с отсылкой на демократию образца октября 93-го года. Они очень гибки, адаптивны и отличаются потребительским отношением к жизни. Теперь настала пора поговорить и о следующей поколенческой волне.
Возможно, значительная часть школьников, вышедших на акции протеста, являются детьми именно «пионеров», основной вертильный вклад которых в население начинается на рубеже 90-х и нулевых.
Несмотря на то что в формировании сознания подростка большую роль играет среда и школа, значение семьи рановато списали со счетов, она гораздо важнее, чем многие представляют. Можно сказать, что в каком-то смысле дети 2000-х мстят за родителей или родители через детей дают понять «комсомольцам», что красная линия благоразумия уже совсем пройдена, а экономика в тяжелом состоянии. В любом случае в семьях множества «пионеров» детей воспитывают в весьма свободной обстановке, обучают иностранным языкам и развивают критическое мышление. Телевизор у многих дома отсутствует в принципе. Среди всего поколения, возможно, подобные семьи не составляют большинства — вышедшие на улицы России подростки часто говорили, что они думают иначе, чем их одноклассники. Однако «таких» среди поколения 80-х гораздо больше, чем среди «комсомольцев».
Тенденция включения в политическую жизнь поколения нулевых будет нарастать. С 2016 года начинается спад рождаемости — наступает эпоха рожать «октябрятам», и мы уже падаем в очередную большую демографическую яму. Таким образом, в ближайшие 10—15 лет молодежь будет пополняться исключительно детьми «пионеров», и их количество будет расти. И никакие государственные программы по переформатированию сознания детей ни к чему не приведут, поскольку семья имеет значение. Реальный антагонизм в России — не между представителями и активистами разных убеждений. Главный водораздел — поколенческий, и именно со сменой поколений начнутся серьезные изменения. Помогут ли дети в этом «пионерам»? А посмотрите, сколько лет Навальному.
Ильшат Саетов, кандидат политических наук
