Михаил Наумович Калик родился в один день с Моцартом, но, в отличие от Моцарта, прожил долгую жизнь. Несмотря на свою драматичную судьбу. А может, именно потому что в судьбе Михаила Калика есть трагедия, его фильмы такие пронзительно светлые? Так или иначе, но если бы не было Михаила Калика и его картин «Человек идет за солнцем», «До свидания, мальчики!», «Любить», наш кинематограф был бы другим. И, возможно, что-то хорошее не случилось бы в жизни не только его, но и его поколения.
Когда я увидела Мишу после долгого перерыва пять лет назад, потому что болела Сусанна, его жена, и он не покидал ее ни на минуту, первое, что сказал Миша: «Ты знаешь, после смерти Сусанны я стал вспоминать о лагерных годах с ностальгией». Мишу забрали с первого курса ВГИКа, и он провел в сталинских лагерях четыре с половиной года.
Тогда, в тот его приезд, мы говорили часами, общались с нашими друзьями, Миша много говорил о том, как там было. В лагере. Вадим Абдрашитов спросил его: «Миша, как ты выжил? «Миша так просто ответил: «Я дал себе задание. Я — на выборе натуры. Мне нужно снимать кино».
Все свои фильмы (с самого первого, вгиковской курсовой работы «Человек за бортом» до последней «И возвращается ветер», киномемуаров о своей жизни и жизни вообще) Михаил Наумович делал с Микаэлом Леоновичем Таривердиевым. И это был звездный дуэт. Именно так мы назвали ретроспективу Калика-Таривердиева в январе 1997 года в кинотеатре «Москва» к 70-летию Миши.
В Михаиле Калике Микаэл Таривердиев нашел своего режиссера, как и режиссер — своего композитора. До отъезда Калика в Израиль в 1971 году они работали только вместе. Был ли Миша другом? Конечно. Но он был другом прежде всего потому, что они вместе работали и понимали друг друга. Нет более интимных отношений, чем вот так работать, так соприкоснуться нутром и совпасть. И в эти годы, и позже Микаэл Таривердиев работал с десятками кинорежиссеров. Ни один не резонировал так, как это было с Каликом. Самые знаменитые фильмы еще впереди. Но не они и не их режиссеры, а именно Михаил Калик остался его идеальным и любимым партнером по кинематографу.
Он не пытается «переломить», «переиграть» Калика, как, впрочем, любого другого режиссера. Он всегда готов уйти за кадр, подчиниться логике изображения, создать либо контрапункт, либо унисон к тому, что представляет собой чужой текст.
Думая о них, о недолгом ренессансном периоде шестидесятых, о тех, кто пришел в искусство, кто проявил и заявил себя тогда, об их находках, удачах и даже неудачах, я понимаю, что главным для них была вовсе не политика. Диссидентство не было определяющим настроением в их среде, а когда появились диссиденты, то и для них политическая подоплека была отнюдь не главным. Главным был поиск себя, возможность работать, самовыразиться через профессию, личная, прежде всего, внутренняя свобода. И еще — стиль жизни. Гораздо более свободный, раскованный, эпатажный, такой непохожий на стиль жизни их родителей. («Балик, — говорила Микаэлу Леоновичу его мама, — актрисам можно дарить цветы, но жениться?!»)
И они совпали со своим временем, несмотря ни на какие статьи в «Правде», несмотря на все условности и безусловности приятия или неприятия. Тогда они выиграли еще и потому, что были вместе. Но в лучших работах тех лет проскальзывает то, что говорит о полифонии их восприятия, о внутреннем одиночестве каждого. То, что можно назвать тоской по идеальному. Не случайно самую ностальгическую картину тех лет — «До свидания, мальчики!» — Микаэл Таривердиев называет самой поколенческой.
Год назад, в день рождения Михаила Наумовича, я написала:
«Если только мы будем живы, мы обязательно будем отмечать 90-летие Михаила Калика через год. А если даже не будем живы, это кино — кино звездного дуэта Михаил Калик—Микаэл Таривердиев — будет жить. Оно уже давно живет само по себе».
И это не слова. Вот небольшой пример. Пять лет назад английский композитор Стивен Коутс оказался в Москве и услышал музыку. И как он потом напишет: «Затерялся в этой музыке». Спросил официантку, что это такое. Она ответила, что это что-то из старого и отдала Стивену диск. Он улетел с ним в Лондон. Слушал его много сам, показывал друзьям, не зная, что это такое. И все-таки решил выяснить. Это оказался диск «До свидания, мальчики!» Микаэл Таривердиев, музыка 60-х. В этом году мы готовим большую ретроспективу фильмов Калика в Лондоне. Жаль, что Михаил Наумович уже этого не увидит.
Вера Таривердиева
