Несмотря на всю тяжесть взаимоотношений с ближним зарубежьем, Россия все еще является для него культурной метрополией. И никакая солидарность с украинской демократией или белорусской тягой к самоидентификации не должна мешать это видеть. Киев, Минск, русскоязычные в Прибалтике смотрят передачи, которые мы уже не смотрим, обсуждают фильмы, которые мы уже обсудили. Кино, современная литература часто приходят к ним переводными с русского. А новинки европейского дизайна и моды привозят из России. Русские в этих странах усваивают новые ценности, в том числе европейские, окольным путем, через Москву.
В Белоруссии, на Украине, в восточных регионах Прибалтики россиянина не покидает ощущение полета в прошлое. Ведь многое там — от женских шляпок до меню ресторанов и дизайна новостных сайтов — отстает от нашего. Даже язык. Там еще используют слова «евроремонт», «нарядный», «шикарно».
На общей исторической сцене мы сейчас кружимся в венском вальсе, а наши соседи исполняют медленный бостон. То есть ритм жизни у нас один, а темпы все же разные.
Русскоязычный мир за пределами России страдает комплексом провинции: от украинцев до русских в Эстонии все следят за событиями в Москве и России, в наших скандалах они разбираются ничуть не хуже, чем в проблемах своих стран. А порой и лучше. Потому что живут нашими новостями, нашим телевидением. У нас теледиссидентов гораздо больше.
Белорусы и украинцы постоянно сидят на страницах россиян в соцсетях. При отсутствии, замечу, обратного интереса: мы не следим за их публицистами, журналистами и блогерами. Но украинцам и белорусам чертовски важно знать, что думают про их проблемы в России. Интернет смежных западных стран всегда оживленно обсуждает любую заметку о них нашего журналиста или актера. В пору наивысшего противостояния российской и украинской пропагандистских машин в качестве безусловных авторитетов украинцы всегда привлекали российских публичных людей.
«Михаил Касьянов потребует возвращения Крыма…», «Московский журналист Аркадий Бабченко считает возмутительным…», «Российский профессор А. Лебединский жестко осудил…». Да-да, было и такое.
Они завороженно смотрят России в рот. Особенный шарм имеет для нероссийских русских слово «московский», которое молниеносно приковывает внимание миллионов. Потому как в культурном плане весь русскоязычный мир обращен к нам, к российскому русскому миру, центр которого упрямо держится в Москве.
Если политически, идеологически, экономически соседние страны и созреют для справедливого решения разорвать связи с Россией, их социокультурный багаж сделает разрыв болезненным. Люди слишком тесно вросли в Россию, с головой, и отрываться будут очень больно. Причем больно станет прежде всего им. Если уж говорить правду, то наша страна не очень-то замечает проблемы русскоязычного мира за рубежом, а вот там люди рвутся на живую: Россия не нужна, но жить без оглядки на Россию они не умеют. Можно сказать, что все эти страны Россия держит за язык. Пока десятки миллионов там говорят по-русски, их мир будет российскоцентричным.
Сколько потребуется лет, чтобы преодолеть эту центростремительную силу? Канаде не хватило и полутора сотен. Главные газеты в Канаде — The Times и Le Mond. Да еще The Washington Post. Потому что культура всегда приходит оттуда, где живет и развивается язык. Английский развивается в Великобритании и США. А русский — в России.
Редакция может не разделять точку зрения автора
