В выходные на улицах полно народу, люди одеты пестро — во всяком случае, по сравнению с тем Пхеньяном, который я видел 15 лет назад. Людей в форме по-прежнему очень много, однако из кителей и френчей население массово переоделось в партикулярное. Рис и мясо все еще по карточкам, а вот молочка, хлебобулочные изделия, овощи — в свободной продаже. Город — сплошная новостройка, жилье сдают целыми кварталами 20—30-этажных зданий причудливой архитектуры. Широкие проспекты, на которых не бывает пробок: машин для такого размаха мало. Те, что есть — собранные в Китае массовые мировые марки. Российских не видно, за исключением уазиков и ЗИЛов еще советской сборки.

Едва ли не у каждого горожанина — сотовый телефон, но это именно телефон и ничего более: можно только звонить, никакого интернета и прочих забав нет и в помине. Дьявол — в деталях: изолированность страны от мировой моды состоит и в том, что девчонки телефонами не «селфятся», а фотографируют друг друга. Тем не менее весело, шумно и празднично.

Оговорюсь: все впечатления — столичные. И как по Москве нельзя судить обо всей России, так и по Пхеньяну вряд ли можно судить о Северной Корее.

Выходные были непростые: 15 апреля КНДР отметила День Солнца, 105 лет со дня рождения Великого (только с большой буквы) вождя товарища Ким Ир Сена. По этому случаю в Пхеньян были приглашены журналисты ведущих телеканалов, изданий и агентств со всего мира. Приехали полторы сотни человек, преимущественно из пекинских корпунктов. За каждым сопровождающий. Мне достался не отходивший двое суток ни на шаг товарищ Лю, представившийся как сотрудник информационной комиссии МИД КНДР.

В 45-этажной гостинице «Янгакдо» переключаю кнопки телевизионного пульта: государственное телевидение Северной Кореи, китайский канал, Аль-Джазира и НТВ. Тот еще букет.

Начало праздничных мероприятий запланировано на 10 часов утра, однако подъем назначен на 4.30, а выезд из гостиницы — на 5.30 утра, чтобы успеть пройти несколько кордонов безопасности с тотальной проверкой и сканированием всего, что может быть на тебе и в твоих руках. Параллельно с нами на соседнем КП шмонают военных оркестрантов, встряхивая барабаны и заглядывая в раструбы тромбонов и валторн.

В 9.15 журналистский десант располагается вдоль аккуратно стриженного газона, единственного, отделяющего нас от брусчатки площади Ким Ир Сена. За спиной трибуны для почетных гостей: справа дипкорпус и гражданские, слева — доблестные военачальники, увешанные крупными сверкающими наградами. В томительном ожидании телекамеры западных каналов снимают их с видимым удовольствием.

В 9.55 обе трибуны встают и поворачиваются к нависающему над ними балкону. Ровно в 10 на балконе появляется Руководитель партии, армии и народа, Председатель Госсовета, Маршал Ким Чен Ын (да простит меня читатель за многочисленные заглавные буквы). Гремит артиллерийский салют, грохочут оркестры, после трехминутной сплошной овации площадь начинает скандировать здравицы, которые сменяются еще более продолжительными аплодисментами.

Во время церемонии подъема флагов — государственного и Трудовой партии Кореи — на небе появляются облака. На их фоне начинается выступление заместителя председателя Госсовета, члена президиума политбюро ЦК ТПК Че Рен Хе. «Мой» товарищ Лю заботливо переводит: «…Под мудрым руководством маршала товарища Ким Чен Ына КНДР превращается в могучее социалистическое государство — этим мы претворяем в жизнь завет великого вождя товарища Ким Ир Сена… У нашей обороноспособности теперь новые возможности, это — историческое чудо! Никакие санкции империалистов не смогут остановить строительство процветающей страны и осуществление мечты и идеалов народа. Опора на собственные силы, достижения науки и техники — этим методом мы сорвем все санкции! (Боже, где я? —А. О.)… Мы миролюбивая страна и любим мир, но не боимся войны. Если империалисты двинутся на нашу страну, мы тоже нанесем ответный… — товарищ Лю на секунду задумывается, подбирая точное слово, и говорит: — превентивный удар!» («ответный превентивный» — это сильно.—А. О.).

К этой минуте облака трусливо убегают за горизонт, площадь взрывается здравицами и овациями, остановить которые может только парад. Когда батальонные коробки начинают перед трибуной чеканить шаг, земля ощутимо дрожит под ногами. Звучат марши, и привычно ждешь, что сейчас оркестр заиграет «Прощание славянки» или мелодию из «Белорусского вокзала». Однако опора на собственные силы оставляет место только корейским маршам.

Коробки, представляющие различные рода войск и военные училища, идут добрые полчаса. Следом на площадь выезжает техника. Одновременно с советскими танками образца 50—60-х годов в небе появляются самолеты, построенные цифрой «105». Перед колонной ракет идут джипы-амфибии, на капотах эмблема — «Мерседес». Тяжелые КрАЗы тянут платформы с ракетами. Замыкают «парад ракет» самые большие, говорят, они могут долететь до Гуама и даже до Гавайев.

Наконец, техника отгрохотала, и мимо трибун начинается шествие трудящихся. Все смотрят на балкон, у женщин в национальных платьях на глазах слезы восторга.

«Мансэ!!! (ура)» — беспрерывно разносится над площадью.

Ближе к полудню вождь проходит из конца в конец балкона, приветствуя трибуны, которые немедленно вскакивают и, рукоплеща, поворачиваются к нему.

Парад и демонстрация закончены, оркестранты в изнеможении садятся на брусчатку там, где стояли.

Вечером — концерт под открытым небом: песни и танцы. Особенно запомнились два: танец металлургов с их трехметровыми инструментами и танец ученых, овладевших атомом и запустивших ракету.

Возвращаемся в гостиницу. Лю под впечатлением от увиденного с гордостью говорит:

— Товарищ Андрей, мы уже 4 спутника запустили!

В тот же субботний день, на исходе суток, после дипломатического приема сотрудники российского посольства во главе с послом Александром Мацегорой спешат к всенощной в единственный в Северной Корее православный храм Животворящей Троицы. Завтра — Пасха, и Христос обязательно воскреснет.

В понедельник уже едем в аэропорт, и вдруг товарищ Лю скорбно говорит:

— Товарищ Андрей, хочу вам сказать, что вчера мы запустили ракету с подводной лодки. К сожалению, неудачно.

Утешаю, как могу, рассказами о нашей многострадальной «Булаве». В северокорейских СМИ о неудачном запуске — ни слова. Но товарищ Лю хорошо понимает, что через два часа я буду в России, где сотовые телефоны существуют не только для того, чтобы звонить.