На протяжении нескольких месяцев мы с коллегами по градозащитному движению пытаемся оспорить абсурдное распоряжение питерского Комитета имущественных отношений (КИО) от 30 декабря 2016 года — об утверждении плана мероприятий о подготовке к передаче РПЦ Исаакиевского собора.

Это распоряжение было обнародовано 13 января — через четыре дня после того, как известие о якобы «решенном» губернатором Георгием Полтавченко вопросе о передаче Исаакиевского собора церкви буквально взорвало Петербург. Дав начало самой массовой со времен борьбы с «Охта-центром» протестной кампании.

В которой, заметим — в отличие от истории с московским митингом против сноса хрущевок, — прекрасно сосуществуют, поддерживая и дополняя друг друга, политики, гражданские активисты, журналисты, градозащитники, ученые и многие, многие другие. В том числе те, кто никогда никакой политикой не занимался — пока политика не занялась ими.

Мы оспорили это распоряжение — но Василеостровский районный суд отказался рассматривать наш иск! По абсурдным причинам: мол, распоряжение КИО не нарушает наших прав. Причем, отсутствие нарушения наших прав суд установил не на заседании, не в состязательном процессе, где мы могли бы предъявить свои аргументы — нет, этот вывод был сделан при подготовке дела к рассмотрению.

Через некоторое время выяснился интереснейший факт.

Распоряжение КИО, которое мы оспаривали, — что указано прямо в его тексте, — издано «на основании официального обращения РПЦ». Но это обращение в Смольный не поступало — ни в декабре, ни в январе, ни в феврале, ни в марте, ни в апреле…

Нет его и по сей день (по состоянию на 15 мая), что подтверждено многократными ответами губернатора Полтавченко и его вице-губернаторов.

И установлено в другом суде, куда мы пошли — в Смольнинском районном, дополнив наше заявление новыми основаниями для отмены распоряжения КИО. В том числе, отсутствием обращения РПЦ. Ну не может же правовой акт государственного органа быть издан со ссылкой на несуществующее обращение?

Оказывается — может. При этом суд отказывается дать гражданам возможность этот акт отменить как юридически абсурдный. Смольнинский суд тоже отказался рассматривать наше заявление — сославшись на решение Василеостровского суда.

Теоретически, он мог бы это сделать, если бы заявления были идентичны. Но в Смольнинском суде и заявители были другие (состав поменялся), и основания для заявления другие, и требования мы выдвигали другие. Все это было уверенно проигнорировано.

Тогда мы — градозащитники Павел Шапчиц и Екатерина Кузнецова, юрист Сергей Бакешин и автор этих строк, — подали жалобу в Санкт-Петербургский городской суд — требуя принять наше заявление к рассмотрению.

15 мая судебная коллегия по гражданским делам нас внимательно выслушала. Судья задали вопросы по существу — на которые мы ответили, а вот представитель КИО, по сути, нет. Еще раз было отмечено, что нам так и не удалось найти никакого обращения РПЦ, на которое ссылается КИО. По той же причине, по которой нельзя найти черную кошку в темной комнате — особенно, если там ее нет…

А потом судьи ушли совещаться — и вышли с отказом в нашей жалобе. То есть, с отказом нам в праве на судебную защиту — именно так называется упорный отказ судов рассмотреть наше заявление.

Но самое интересное было еще впереди. Прочитав решение, председательствующая в судебной коллегии Юлия Иванова заявила: «А что вы вообще волнуетесь, распоряжение, которое вы хотите отменить, ни о чём».

Еще раз: ни о чем.

Орган государственной власти, существующий на бюджетные деньги, издает распоряжение «ни о чем». Основанное на несуществующем в природе обращении. А затем суд отказывается даже не отменить его — рассмотреть вопрос о его отмене.

Если это в России называется правосудием, то как же выглядит беззаконие?