Польский эмигрант Бжезинский действительно был сторонником жесткого курса в отношении Советского Союза, и именно его риторикой во многом вдохновлялась американская внешняя политика до эпохи разрядки при Горбачеве. Многие критики нынешнего курса российской внешней политикой считают тексты Бжезинского о неизбежном новом витке обострения отношений между Россией и США пророческими. Перед смертью Бжезинский работал над новой книгой о конкуренции имперских традиций в Азии и влиянии этого фактора на Европу.
Глеб Павловский
политолог
Российское общество, в целом, даже в сравнении с советским, невежественно в отношении западной политической мысли. Оно знает буквально несколько фамилий, и не в связи с их достоинствами, а в связи с тем, что эти фамилии используются в пропаганде. Конечно, прежде всего, в этом смысле использовались два человека: Бжезинский и Киссинджер, каждый из которых является выдающимся теоретиком политики, политическим стратегом и, не в последнюю очередь, политическим консультантом властей США в разные времена. Общее еще у них то, что оба были эмигрантами. Вся политическая наука, политическая философия была импортирована в Америку из Европы, ее привозили конкретные люди.
Бжезинский был автором идеи, подсказанной президенту Картеру: превратить Афганистан, в который вторглась советская армия, в советский Вьетнам. Превратить это в войну, из которой нельзя будет выйти и которая опозорит СССР. Это удалось сделать.
У нас он известен, на мой взгляд, в первую очередь, книгой «Великая шахматная доска». У нас она имеет статус чего-то вроде публикации в серии «занимательная математика», «занимательная астрономия», это — занимательная геополитика. В самой Америке геополитика не является почтенной наукой. Для Америки это было отчасти всерьез, отчасти в шутку. А в России все приняли всерьез. Потому что геополитика заняла место марксистско-сталинистского учения, и все считают, что она является объективной наукой. Это, конечно, не так.
Бжезинского стали считать главным разработчиком плана разрушения СССР, а потом и России, что совершенно не соответствует действительности. Он мыслил, скорее, в поиске баланса для Америки и России. Поскольку она являлась главным игроком, с которым Америка должна была считаться и после 91-го года.
Для России Бжезинский во многом кукольная фигура. Обычно о нем говорят, не читая. Например, выражение «доктрина Бжезинского», которое у нас часто употребляют — комично, потому что Бжезинский не был человеком, принимавшим решения. Мы имеем дело с отражением крупной фигуры в мутной воде нашего общественного мнения. Мнения, которое ищет демонов, злодеев и озабочено теми, кто хочет нанести вред России.
Здесь есть странная параллель двух однофамильцев. Бжезинский — это, собственно говоря, с польского — Березовский.
Для нашего общества он стал демонической фигурой, какой был и Борис Березовский, которому предписывали невероятно коварные планы. Как выяснилось, он и с собственным имуществом не очень успел разобраться.
Безусловно, Бжезинский был очень уважаемым членом американского истеблишмента. Причем, больше демократического, чем республиканского. Последнее, над чем он работал, был поиск путей сближения Америки с Китаем, что, на самом деле, остается важной проблемой.
Политическая теория потеряла сильный ум, а русская партия геополитической паранойи потеряла сакрального врага.
Василий Жарков
историк
—Бжезинский оказался человеком, который, к сожалению, спровоцировал в России довольно мрачные силы.
Если говорить о «Великой шахматной доске», где он пророчествует возвращение России к агрессивной внешней политике и попыткам установления доминирования на евразийском континенте, само по себе это служило некоторой провокацией. Бжезинский стал иконой для российских «геополитиков». Всем нам хорошо известны направления внешней политики России. Сама эта интеллектуальная болезнь — геополитика, которой охвачена, значительная часть нашего экспертного сообщества, рассуждающего о международных отношениях, не в последнюю очередь связана с этим человеком.
Как ни печально, притом, что это блестящий интеллектуал, его книги поняты в России весьма примитивно. В России нет теоретической оптики, из которой можно было бы всерьез понять, о чем «Великая шахматная доска». Бжезинский рассуждает о международном обществе и говорит о тех задачах, который стоят перед внешней политикой Соединенных Штатов и их союзников. Этого понимания у нашего общества нет.
Это укор российскому интеллектуальному классу, который очень странно (уже в который раз) воспринимает те идеи, которые существуют в мире, потом превращая их в нечто зловещее. Кончина Бжезинского — повод задуматься над этим.
