Всего за последнюю неделю на подмосковных стоянках, оказались заблокированы более 20 большегрузов. На 51 километре МКАД по периметру стихийного лагеря дальнобойщиков власти даже выкопали ров: чтобы ни одна из 14 припаркованных тут машин не смогла покинуть асфальтированный пятачок, а те, что еще не добрались до места вовремя, не смогли присоединиться к своим соратникам.
У химкинского торгового центра «Леруа Мерлен», чуть ранее, в блокаду попало еще четыре автомобиля. Тут, под предлогом замены асфальта, на стоянку согнали строительную технику, а лагерь обнесли временным забором. Как очевидно, война дальнобойщиков с «Платоном» приобрела характер позиционных боев, но ни водители ни «Ротенберги» не намерены сдаваться.
«Новая газета» побывала на подмосковных стоянках, чтобы узнать, что восставшие против «поборов на федеральных трассах» активисты собираются делать теперь, когда накал всероссийской стачки, стартовавшей еще 27 марта, спал, а государство фактически отказалось от переговоров.
Шаг на встречу
«Началась вся эта история с арестами с того, что чиновники сами пригласили нас в Москву на встречу», — в импровизированном штабе, оборудованном в фургоне одного из тягачей, припаркованных на стоянке возле подмосковного продуктового рынка «Роктон» в двухстах метрах от МКАД, Надежда Куражковская, бойкая активистка и участница почти всех протестных марш-бросков мятежных дальнобойщиков, не выпуская сигареты, коротко пересказывает нам фабулу.
«22 мая под патронажем СПЧ должна была состояться встреча лидеров протеста с министром транспорта и другими государственными чиновниками, — объясняет женщина. — Но 19 числа «министр решил, что разговаривать с нами нечего», и встречу отменили».
Машины, впрочем, заблаговременно выехавшие из Санкт-Петербурга, Саратовской области и Дагестана в Москву, уже успели добраться до столичного региона. В ночь с 20 на 21-е мая основная часть из них припарковалось на 51-ом километре МКАД, напротив продуктового рынка. Остальные — возле химкнского гиппермаркета товаров для дома «Леруа Мерлен».
Но в тот же день, 21 мая, в Химках, возле строительного центра, более десяти дальнобойщиков неожиданно оказались задержаны полицией. Среди них лидеры «Объединения перевозчиков России»: Андрей Бажутин, Сергей Владимиров, документалист и видеоблогер Игорь Финковский (Игорь Фин). 23 числа большинство из них получили внушительные штрафы. А 24 мая полиция нагрянула на вторую стоянку.
Без пищи и сна
«В тот момент, когда приехали силовики, канавы еще не было, все произошло около шести вечера, наши ребята сидели и мирно обедали», — рассказывает Куражковская.
«Полицейские ворвались в фургон и ничего по сути не объясняя потащили всех в «атозак». Сказали только, что если будем сопротивляться — получим по полной». На соседней улице стоят два автобуса Росгвардии и ждут приказа, — вспоминает она. — Потом полицейские залезли в машины и без каких-либо ордеров устроили обыск, отняли флаги, плакаты, сами их развернули и отфотографировали».
Задерживали грубо: миниатюрная Светлана Родионова из поволжского Энгельса, другая активистка, показывает синяки на руках: «Ночью, из РОВД «Очаково-Матвеевское», куда доставили всех арестантов, мужчин выпустили сразу. А нас, женщин, оставили в отделении: без пищи, и даже без постели», — свидетельствует она.
«Почти всю ночь нас продержали на сидя стуле, без пищи и сна», — подтверждает ее слова Куражковская.
«В камеру подсаживали и пьяных и бомжей, короче, издевались как хотели, и только на следующий день, когда пришли правозащитники, отвели в актовый зал и выдали сухой паек, — подчеркивает дама.
Газовая атака
Ров вокруг лагеря выкопали через сутки, в ночь с 25 на 26 мая. По свидетельствам очевидцев, без «объявления войны» и лишних предупреждений «Мосгаз» тогда пригнал на стоянку технику под предлогом ремонтных работ. Но до трубы, проходящей по границе стоянки, так и не докопал. Зато пробил в земле полутораметровую траншею в форме каре — аккурат вокруг припаркованных тут дальнобойщиками грузовиков. На следующий день, для верности, оставшиеся выезды власти заблокировали бетонным блоками.
Кто именно отдал приказ рабочим — пока неизвестно. «На все наши вопросы они просто отворачивались, как будто не слышат», — констатируют водители. В любом случае теперь покинуть стоянку самостоятельно ни один из большегрузов не может.
«Мы приехали поддержать коллег, и оставаться не собирались. Через пару дней хотели обратно», — подчеркивает Куражковская. Сейчас поверх рва для пешеходов сами дальнобойщики соорудили хлипкий настил из досок. Человеку пройти еще можно, но машину он не выдержит: «Получается Химки номер два, тогда мы тоже не собирались там оставаться, но вышло иначе. Придется стоять», — иронизирует женщина, вспоминая прошлогоднее стояние у «Меги».
В режиме штаба
В настоящее все задержанные активисты на свободе: кто-то вернулся к «Леруа Мерлен», кто-то на рынок. Но как дальше будут развиваться события, пока не может предсказать ни один из участников протеста.
На расспросы о дальнейших планах водители отвечают уклончиво: «Протестные лагеря сейчас во многих регионах разъехались, оставшиеся работают в режиме «общественного штаба», — объясняет оренбуржец Максим. — В Дагестане решено было стоять по домам, чтобы избежать социального взрыва, в остальных регионах, многим, чтобы прокормить семьи, и вовсе пришлось вернуться на трассу. Работают без «Платона», заказы находят через диспетчерские сайты и по возможности помогают тем кто остался стоять деньгами».
Мурманский координатор Мария Пазухина называет примерные цифры: если в апреле в области стояли около ста машин, то сейчас на приколе остались лишь двадцать. «Остальные работают по годовым контрактам, которые заключаются как правило в декабре, а там неустойки и строгий график движения».
Рука рынка
Пока мы беседуем, в фургон шумно запрыгивает кто-то из водителей: принес арбуз. «Прошелся по рынку, поговорил с продавцами, крайний ряд уже за нас», — рапортует мужчина. Некоторое время назад на 51 километре полиция, чья машина постоянно дежурит неподалеку, пугала водителей бунтом азербайджанских предпринимателей: «по вине» водителей их подъезд к лоткам властями также оказался также заблокирован.
В действительности, торговцы хоть и недовольны ситуацией, но ведут себя не агрессивно. С несколькими дальнобойщиками мы подходим поближе:
— Говорят, вы нас бить собираетесь? -— интересуются водители.
— Да что вы, зачем нам это нужно! — парируют кавказцы.
Впрочем, когда активисты, довольные переговорами, удаляются восвояси, коммерсанты признаются: «Мы их, конечно, не понимаем, зачем головой стену пробивать? Как решила власть так и надо делать!» И добавляют: «Нам тут сверху сказали пару дней потерпеть, сделать себе выходные, а потом блокаду снимут».
Позади Москва!
Тем временем Сергей Овчинников, майор инженерных войск в отставке, а ныне дальнобойщик, один из координаторов протеста, с сарказмом осматривает выкопанный властями ров: «Я вам как кадровый офицер скажу, что с точки зрения фортификации, вырыли окоп они нам безграмотно, тут ни блиндажа нет, ни огневых позиций, ни бруствера».
«Мы ведь от государства никогда ничего не просили, в 90-е годы, когда страна разваливалась, мы сами себе создали рабочие места, купили эти машины в кредит, поднимали отрасль, а теперь с нами не хотят даже вести переговоры, нами пренебрегают и хотят нас лишить того образа жизни, к которому мы привыкли, свободы», — подводит итог он.
Его коллега Борис, один из немногих москвичей в протестном лагере, в свою очередь предлагает коллегам пойти на митинг против сноса пятиэтажек, на Суворовскую: «У меня ведь у самого мать в хрущевке живет». Он согласен, что хотя накал страстей вокруг бунта дальнобойщиков и спал, их конфликт «Ротенбергами» приобрел характер позиционных боев. «Мы ведь тут не за красивую идею стоим, для многих согласиться на «Платон» значит разориться, а у нас семьи, нам просто некуда отступать» -— подчеркивает он и интересуется почему-то у корреспондента: «Ну вот что нам еще сделать, чтобы сдвинуться с мертвой точки? Просто вот так стоять тут и ждать, или еще есть какие-то методы?»
