Два месяца назад Следственный комитет России санкционировал доследственную проверку по публикациям «Новой газеты» о преследованиях жителей Чечни, подозреваемых в гомосексуальной ориентации. Проверка была поручена заместителю руководителя управления ГСУ СК РФ по СКФО по расследованию особо важных дел полковнику юстиции Игорю Соболю, имеющему большой опыт расследования тяжких и особо тяжких преступлений, совершенных в Чечне.
И уже первые действия Соболя вызвали в республике настоящую панику. Чеченские полицейские, чиновники, религиозные и общественные деятели пытались саботировать следственную работу, игнорировали повестки и являлись на дачу объяснений только под угрозой привода.
Но 23 мая следователь Соболь был назначен на должность заместителя начальника чеченского следственного управления. В связи с новым назначением и установленной ранее окружной подследственностью Соболь передал все материалы проверки новому следователю ГСУ по СКФО — подполковнику Владимиру Поливанову. В отличие от Соболя у Владимира Поливанова практически нет опыта работы в Чеченской Республике.
На данный момент известно только об одном действии Поливанова в рамках доследственной проверки. 25 мая в офис Российской ЛГБТ-сети в Питере явился следователь, не представился и отказался объяснить цель своего визита.
По словам охранника здания, следователь пообещал, что «придет еще раз и может вызвать группу в масках». В ГСУ по СКФО «Новой газете» пояснили, что таким образом питерские коллеги Владимира Поливанова пытались выполнить поручение об опросе сотрудников Российской ЛГБТ-сети в рамках доследственной проверки.
На сегодняшний день ничего неизвестно не только о результатах проверки, но даже о том, продлена ли она, так как положенные по закону процессуальные сроки уже истекли.
По информации «Новой газеты», именно после начала доследственной проверки кампания по преследованию геев в Чечне была остановлена, а «подозреваемые» были отпущены из мест незаконного лишения свободы (так называемых «секретных тюрем» Чечни, роль которых чаще всего выполняют подвалы или подсобные помещения при районных и городских отделах полиции).
На данный момент это единственный положительный результат от действий государства.
Российская ЛГБТ-сеть — правозащитная организация, с начала апреля осуществляющая защиту жертв, подвергшихся преследованию в Чечне по мотиву сексуальной ориентации. Именно эта организация предоставила пострадавшим возможность эвакуации из Чечни и безопасного размещения в шелтерах, медицинскую и психологическую помощь, а также помощь в выезде за пределы Российской Федерации.
В результате усилий правозащитников и журналистов страны Европейского союза сделали исключение в своей жесткой визовой политике по отношению к жителями Чечни. В обычной практике, если у консульств появляется хоть малейшее подозрение, что житель Чечни имеет основания просить убежище в Европе, визу ему не дадут никогда.
Именно это негласное правило в данной ситуации удалось сломать. Но только — благодаря мировому резонансу и только после многократных встреч европейских дипломатов с правозащитниками и журналистами, после того как все претенденты на визу прошли в консульствах жесткие проверки. В ходе собеседований с консульскими работниками жертвы вынуждены были рассказать абсолютно все. В том числе поименно назвать высокопоставленных чеченских чиновников, участвовавших в пытках. Надо сказать, что это — стандартная процедура. Все заявители на убежище проходят многочасовые интервью в миграционных службах стран Европейского союза, и именно у Европы, как ни странно, есть наиболее полное досье о масштабах нарушений прав человека в Чечне.
Проблема в том, что о всех сведениях, которые жертвы предоставили консульским работникам и миграционным службам европейских стран, никто не расскажет сотрудникам Следственного комитета России. По одной простой причине: Европа еще худо-бедно может защитить этих людей, а вот Россия — нет.
5 мая на встрече с президентом Путиным уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова сказала: «Сегодня <доследственная> проверка затруднена тем, что <лица гомосексуальной ориентации> не готовы назвать свое имя. Вместе с тем наш закон о защите свидетелей, потерпевших позволяет использовать мощные рычаги государственной защиты и сохранить конфиденциальность тех, кто обращается, дать им возможность зашифровать их имя, дать другие документы, если они готовы заявить о себе, мы тогда будем готовы их защитить и восстановить в правах…»
30 мая уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова заявила агентству Интерфакс, что не получила ни одного обращения от лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией из Чечни или от их родственников с просьбой взять их под государственную защиту.
Но в соответствии с Федеральным законом «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» решение о предоставлении мер безопасности или госзащиты принимает только следователь, и именно к нему должны обращаться жертвы. Следователь же Игорь Соболь, проводивший проверку на начальной стадии и неоднократно имевший дело с госзащитой чеченских потерпевших, высказал обоснованные сомнения в способности государства эффективно защитить пострадавших предусмотренными законом способами.
Функции госзащиты осуществляет специальное управление при МВД РФ (в регионах — так называемые ЦГЗ (центры госзащиты) при местных МВД). Логика закона понятна — защитить людей (как потерпевших и свидетелей, так и следователей и судей) от давления со стороны организованных преступных сообществ. Проще говоря — от бандитов. Проблема в том, что в Чечне очень часто речь идет о том, что в совершении тяжких и особо тяжких преступлений подозреваются не бандиты, а сотрудники чеченского МВД либо высокопоставленные местные чиновники. Все гомосексуалы рассказывают об организованной по команде сверху репрессивной кампании, которую осуществляли именно представители силовых структур республики. В такой ситуации эффективное применение федерального закона о госзащите становится невозможным, так как провоцирует конфликт интересов: одни сотрудники чеченского МВД должны обеспечивать жителям Чечни защиту от других сотрудников чеченского МВД или, что еще хуже, от руководства республики, которое сотрудники отдела ЦГЗ одновременно и охраняют. Именно поэтому меры госзащиты жителей Чечни не используются — либо заканчиваются полным фиаско.
Дело об убийстве Натальи Эстемировой
Летом 2009 года, вскоре после похищения и убийства Натальи Эстемировой, работавший с ней ранее сотрудник ПЦ «Мемориал» Ахмет Гисаев заметил за собой слежку, возникла опасность его похищения. Когда правозащитный центр «Мемориал» самостоятельно эвакуировал Гисаева из Чечни и проинформировал об этом следователя Игоря Соболя, расследовавшего убийство Эстемировой (по которому Гисаев проходил свидетелем), следователь одобрил это решение, заметив: «Я, конечно, мог бы обеспечить Гисаеву госзащиту. Однако где гарантия, что охранять его не поставили бы тех же, кто за ним следил?»
Обоснованность этого предположения полностью подтвердилась год спустя, когда меры госзащиты были применены к родственникам жителя Чечни Ислама Умарпашаева, признанного потерпевшим по делу о похищении и пытках на базе чеченского ОМОНа.
Дело о похищении Ислама Умарпашаева
По делу в качестве подозреваемых проходят сотрудники чеченского ОМОНа, включая командира Алихана Цакаева, близкого друга главы Чечни Рамзана Кадырова.
В 2010 году следователь чеченского СУСКа Гайрбеков, который вел следствие до передачи дела в СКФО, понимая, что пребывание Умарпашаевых на территории Чечни в ожидании следственных действий представляет угрозу для их жизни, вынес постановление о применении к ним мер государственной защиты. Это поручение было направлено для исполнения в Центр государственной защиты (ЦГЗ) при МВД по ЧР. Как становится ясно из материалов следствия, оперативный сотрудник ЦГЗ Ханпаш Атланбаев, который должен был осуществлять непосредственную охрану семьи Умарпашаевых, вступил в сговор с командиром ОМОН МВД по ЧР Алиханом Цакаевым и принудительно доставил отца и брата Ислама Умарпашаева в дом Цакаева в Грозном. В присутствии сотрудника ЦГЗ Атланбаева Цакаев и его подчиненные несколько часов принуждали Умарпашаевых забрать все свои заявления и жалобы, в том числе в ЕСПЧ. Срок дали — один день. Взамен Цакаев пообещал, что семью Умарпашаевых чеченский ОМОН «никогда больше не тронет».
После этого эпизода семья Умарпашаевых практически полностью была эвакуирована из Чечни силами правозащитной организации Комитет по предотвращению пыток.
Когда дело Умарпашаевых было передано в СКФО следователю Игорю Соболю, он возбудил уголовное дело по факту халатного исполнения и превышения полномочий сотрудником ЦГЗ по ЧР Ханпашем Атланбиевым. В ответ ЦГЗ МВД по ЧР официально уведомил следователя об отказе выполнять свои функции и защищать Умарпашаевых. По сути, это был самый настоящий акт неповиновения и грубейшее нарушение федерального закона «О полиции» и закона о госзащите.
Пока шло следствие, семья Умарпашаевых жила в Нижегородской области. Все расходы по содержанию Умарпашаевых в безопасном месте взял на себя Комитет по предотвращению пыток. Обеспечить потерпевшего и свидетелей полноценной госзащитой не позволял сам федеральный закон, который четко предписывает: раз следствие проводится в Чечне, место жительства Умарпашаевых — тоже в Чечне, то и охранять их должны сотрудники чеченского ЦГЗ. Смешно, но для получения полноценной защиты в Нижегородской области Умарпашаевым нужна была нижегородская прописка. Обойти закон удалось только частично: по согласованию с Департаментом государственной защиты МВД РФ, на ЦГЗ ГУ МВД РФ по Нижегородской области возложили обязанности «оперативного сопровождения» (то есть сотрудники нижегородского Центра госзащиты подключались только по факту оперативной угрозы, но не защищали от ее возникновения). Собственно, даже от этой минималистской задачи руководство нижегородского ЦГЗ попыталось уклониться.
Так, в 2013 году секретное место жительства Умарпашаевых было раскрыто весьма оригинальным способом. На лобовых стеклах машин, припаркованных во дворе дома, в котором жили Умарпашаевы, кто-то расклеил около ста листовок следующего содержания: «Граждане! Рядом с вами живет Ислам Умарпашаев — пособник террористов! В Чечне он снабжал боевиков взрывчаткой. Что он готовит на этот раз? Как он оказался среди нас?»
У сотрудников Комитета по предотвращению пыток есть основания считать, что к этой акции могли быть причастны сотрудники центра «Э» ГУ МВД по Нижегородской области.
Вместо того чтобы расследовать, кто таким «экстремистским» образом выдал местонахождение взятых под госзащиту лиц (преступление, за которое предусмотрена серьезная уголовная ответственность), руководство ЦГЗ ГУ МВД по Нижегородской области предъявило претензии руководителю Комитета по предотвращению пыток, члену СПЧ при президенте РФ Игорю Каляпину. Претензия заключалась в том, что правозащитник спрятал на территории Нижегородской области жителей Чечни, осмелившихся пойти против чеченских силовиков. Руководство нижегородской полиции опасалось, что укрывательство этих людей на территории области могло спровоцировать конфликт с руководством Чечни. Таким образом, нижегородский ЦГЗ, по сути, отказался от защиты потерпевшего Умарпашаева и его семьи.
В конце 2013 года Умарпашаевы бежали из России в одну из стран Европы и обратились там за статусом беженцев. Умарпашаевы мотивировали свое решение неспособностью правоохранительных органов России защитить их от чеченских силовиков. Уголовное дело против сотрудников чеченского ОМОНа (по одному из эпизодов проходит и сотрудник ЦГЗ МВД по ЧР Атланбаев) расследуется уже почти 7 лет. Рекордный для статьи 286 УК РФ (превышение сотрудниками полиции должностных полномочий) срок. По мнению председателя Комитета по предотвращению пыток Игоря Каляпина, все необходимые доказательства для предъявления обвинения следствием собраны, лица, причастные к совершению преступления, установлены. Однако, обвинение чеченским полицейским предъявить до сих пор не решаются. У следствия нет уверенности, что дело тут же не прикроют по команде сверху. Тем временем, Алихан Цакаев является военнослужащим Росгвардии и по-прежнему возглавляет чеченский ОМОН.
Дело о пытках Умалата Болтиева
В 2013 году житель Чечни Умалат Болтиев был задержан сотрудниками ОМВД РФ по г. Шали. Причина задержания — вождение машины в нетрезвом виде. В Шалинском ОМВД Болтиева пытали током и отбили легкие битами, принуждая подписать признание в хранении наркотиков. Случайный прохожий видел задержание Болтиева и сообщил родственникам. Родственники написали заявление в чеченский СУСК, Умалата Болтиева выпустили, против сотрудников Шалинского ОМВД завели уголовное дело. По делу проходил в том числе начальник ОМВД Шалей Ибрагим Ризванов, близкий к влиятельному чеченскому чиновнику Магомеду Даудову (известному по своей кличке Лорд).
Следователь Рашид Рамзаев вынес постановление о применении к Болтиеву мер госзащиты. Госзащиту потерпевшего осуществлял ЦГЗ ГУ МВД Краснодарского края, куда вывезли самого Болтиева и его семью с целью укрытия их от чеченских силовиков. Однако, когда пришло время доставить потерпевшего в Чечню для проведения с ним следственных действий, сотрудники краснодарского ЦГЗ довезли Болтиева до административной границы с Ингушетией и передали сотрудникам ингушского ЦГЗ. А на границе Ингушетии с Чечней Болтиева уже ждали сотрудники чеченского ЦГЗ, которые отвезли потерпевшего прямиком на встречу к Магомеду Даудову (личную охрану Магомеда Даудова, кстати, осуществляют именно сотрудники ЦГЗ МВД по ЧР). После разговора с Даудовым Умалат Болтиев отказался от своих показаний. Дело против сотрудников шалинского ОМВД, пытавших Болтиева, было прекращено.
Давление на судью Вахида Абубакарова
Осенью 2013 года судья Верховного суда Чеченской Республики Вахид Абабукаров вынес постановление о самоотводе по уголовному делу жителя Чечни Сулеймана Эдигова. Судья в ходе судебного следствия установил, что Эдигов был похищен сотрудниками ОМВД по Курчалоевскому району Чечни и оговорил себя под пытками. В ходе процесса судье Абубакарову угрожали (в том числе убийством) сотрудники чеченской полиции. Но самоотвод судья Абубакаров взял после того, как ему позвонил лично министр МВД по Чечни Руслан Алханов и, угрожая, потребовал вынести в отношении Сулеймана Эдигова обвинительный приговор. Все механизмы защиты федерального судьи в данном случае оказались неэффективными. Совет судей ВС РФ отказал судье Абубакарову в содействии в предоставлении защиты силами ФСБ РФ, а также в переводе в другой регион, пояснив, что в России действует закон 119-ФЗ «О госзащите». Однако по этому закону судью должны были охранять сотрудники чеченской полиции, то есть непосредственные подчиненные министра МВД по ЧР Руслана Алханова, угрожавшего судье. Судья Абубакаров, опасаясь таких «защитников», отказался писать заявление о предоставлении ему госзащиты в соответствии с 119-ФЗ. Следователь, проводивший доследственную проверку по факту тяжкого преступления (каковым является давление на федерального судью), на таком заявлении не настаивал. Несмотря на то что факт давления был установлен вступившим в силу судебным постановлением, проверка в итоге окончилась отказом в возбуждении уголовного дела. Судью Абубакарова, по сути, спасли журналисты, написавшие об этой резонансной истории.
Еще пять лет назад российские правозащитники, проанализировав применение 119-ФЗ, писали: «Меры государственной защиты свидетелей и потерпевших в Чечне не просто недостаточны, — они порою оборачиваются против тех, кого должны защищать».*
В том же докладе на конкретных примерах показана неэффективность закона о госзащите в подавляющем большинстве случаев, когда люди пострадали не от бандитов, а от представителей государства.
Одно из нижегородских дел Комитета по предотвращению пыток — яркий тому пример.
В 2012 году в Комитет по предотвращению пыток обратились жители Нижнего Новгорода Гасанов и Заманов, которые были задержаны сотрудниками полиции отдела полиции № 1 УВД по Нижнему Новгороду по подозрению в угоне автомашин (позже уголовное преследование в отношении Гасанова и Заманова было прекращено). В отделе полиции шесть сотрудников полиции подвергли Гасанова и Заманова пыткам, выбивая «явку с повинной».
Юристы Комитета по предотвращению пыток добились возбуждения уголовного дела по этому факту. Однако сотрудники Следственного комитета, расследовавшие дело, столкнулись с организованным противостоянием всей полицейской системы области. Давление на следствие и потерпевших было исключительным, и защиты от него не было. Следователь Юрий Еланцев, который вел дело, публично признал этот факт: «Как нам работать? Мне говорят: «Вы не взяли меры госзащиты в отношении потерпевших». Подождите! Потерпевшие написали в наш адрес два заявления об избрании в отношении них мер госзащиты, потому что они опасаются за свою жизнь. Мы обратились в органы ГУВД, к нам приехал замначальника подразделения госзащиты. Он сказал — позиция Цыганова**: «Мы преступников не защищаем». У меня вопрос: «А куда в Российской Федерации я должен еще обратиться за госзащитой?..»
Защиту потерпевших Гасанова и Заманова, по сути, осуществляли правозащитники Комитета по предотвращению пыток. Дело в отношении шестерых полицейских из Нижнего Новгорода удалось довести до суда и до приговора. И в этом единственное отличие Нижнего Новгорода от Чечни, в которой последний раз приговор полицейским по обвинению в пытках был вынесен ровно десять лет назад.
*Из «Доклада российских неправительственных организаций по соблюдению Российской Федерацией Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания в период 2006—2012 годов». Доклад имеется в распоряжении редакции. **Генерал полиции Виктор Цыганов, начальник криминальной милиции ГУ МВД РФ по Нижнему Новгороду, в подчинении которого находится нижегородский ЦГЗ.
