«Ведя ожесточенные бои, подразделения полка к 5:00 30.4.45 г. заняли министерство внутренних дел — канцелярию Гиммлера и к 9:00 заняли исходный рубеж перед штурмом рейхстага. После артподготовки, начавшейся в 14:00, начался штурм рейхстага. В 14:25 30.4.45 г. ворвались в здание рейхстага с северной части западного фасада 1 стрелковая рота и взвод 2 стрелковой роты 1 стрелкового батальона 674 стрелкового полка, с которыми было 6 человек разведчиков для установления флага над рейхстагом.

Командиром взвода разведки 1 стрелкового батальона, младшим лейтенантом Кошкарбаевым, и бойцом разведвзвода полка Булатовым было водружено знамя над зданием рейхстага».

Эта телеграмма — итоговое донесение командира 674-го стрелкового полка Алексея Плеходанова, отправленное 2 мая 1945 года в Кремль Иосифу Сталину.

Официальная советская история сделала знаменосцами Победы смолянина Михаила Егорова и грузина Мелитона Кантарию. Человеку же, который за день до них первым ворвался в Рейхстаг и поднял над ним красное знамя, была уготована тюрьма, предложение «забыть свой подвиг» и полученное от собутыльников насмешливое прозвище Гришка-Рейхстаг.

Приказано забыть

Уроженец уральской деревни Черкасово Григорий Булатов на фронт попал не с первой попытки. В 1942 году пришла похоронка на отца. Гриша, которому было всего 16 лет, решил мстить, но в военкомате развернули: мал еще. Отправили учиться на водителя, а затем — охранять передвижные склады.

На передовой Булатов оказался лишь в апреле 1944 года. И сразу проявил себя. Уже через два месяца — первая награда, медаль «За Отвагу». «За то, что в бою 22—28.06.44 года за высоту 228,4 Пустошенского района (Псковская область.— И. Ж.), под непрерывным огнем противника вброд через реку своевременно доставлял боеприпасы на передний край», — говорится в приказе командира 674-го стрелкового полка. В сентябре — еще один приказ, и снова — медаль «За Отвагу»: «За то, что он с группой разведчиков в ночь на 26.7.44 в районе деревни Черная захватил «языка», который дал ценные сведения».

За год и месяц на войне Григорий Булатов был представлен к наградам семь раз. Но свою главную награду так и не получил.

Из воспоминаний Булатова о событиях конца апреля 1945 года: «К нам, разведчикам, пришел комполка полковник Плеходанов и замполит Субботин. Военный совет 3-й ударной армии учредил 9 знамен, которые нужно водрузить над Рейхстагом. Первые водрузившие знамя будут представлены к званию героя. Нашему полку жребий не выпал. Комполка сказал, что над Рейхстагом может развеваться не обязательно Знамя Военного совета. Подыщите подходящий материал — вот вам и Знамя».

30 апреля 1945 года после продолжительного артобстрела центра Берлина Булатов вместе со старшим сержантом Виктором Провоторовым проникли в Рейхстаг.

«Находим окно. Улучив момент, влезли в окно, предварительно бросив туда по гранате, — вспоминал потом Провоторов. — Коридорами вышли на лестницу, забрались на второй этаж. Здесь мы с Булатовым подошли к разбитому окну, посмотрели на Королевскую площадь, за которой в домах и прямо на улицах залегли наши бойцы, приготовившиеся к решительному штурму. Гриша Булатов просунул знамя в окно, помахал им, затем мы укрепили его. В это время внизу послышались выстрелы, взрывы гранат, стук сапог. Мы приготовились к бою. Гранаты и автоматы — начеку. Но схватка не состоялась. Это по нашим следам пришли Лысенко, Брюховецкий, Орешко, Почковский. С ними лейтенант Сорокин.

— Отсюда его плохо видно, ребята, — сказал он. — Надо пробираться на крышу.

По той же лестнице стали подниматься все выше и выше и нашли выход на крышу. Цель достигнута. Где поставить знамя? Решили укрепить у скульптурной группы. Подсаживаем Гришу Булатова, и наш самый молодой разведчик привязывает флаг к шее огромного коня. Посмотрели на часы: стрелки показывали 14 часов 25 минут».

Так 19-летний Григорий Булатов стал первым советским воином, кто установил над Рейхстагом Знамя Победы. Тот факт, что он был первым, подтверждает целый ряд документов и воспоминаний. Вот хотя бы свидетельства официального знаменосца Мелитона Кантарии: «Утром 30 апреля увидели перед собой Рейхстаг — огромное мрачное здание с грязно-серыми колоннами и куполом на крыше. В Рейхстаг ворвалась первая группа наших разведчиков: В. Провоторов, Гр. Булатов. Они укрепили флаг на фронтоне. Флаг тотчас же заметили воины, лежавшие под огнем противника на площади».

6 мая 1945 года командир 674-го стрелкового полка Алексей Плеходанов подписал на Булатова наградной лист: «Достоин присвоения звания Героя Советского Союза».

Но звезду Героя Булатову не вручили. Вместо нее дали орден Красного Знамени, а после он был приглашен на прием к Сталину.

«Гриша был доставлен, — вспоминает друг Булатова Виктор Шуклин. — Разговор был кратким и без свидетелей: «Товарищ Булатов! Вы совершили героический поступок, и поэтому достойны звания Героя Советского Союза и «Золотой Звезды», но на сегодняшний день обстоятельства требуют, чтобы на вашем месте были другие люди. Вы должны забыть, что совершили подвиг. Пройдет время, и вас дважды наградят «Золотой Звездой».

После приема в Кремле Булатова привезли на одну из правительственных дач (в открытых источниках чаще всего упоминается дача Берии). На даче была разыграна инсценировка — горничная обвинила Григория в попытке изнасилования. Молодого знаменосца приговорили к полутора годам тюрьмы.

Выйдя из заключения в конце 1946 года, Булатов смог вернуться на службу в Берлин, а в 1949-м, уволившись из армии, уехал в город Слободской Кировской области, где до этого с пяти лет жил с родителями.

На дне

Мысль о том, что его обманули — приказали забыть о совершенном подвиге, а затем и отправили в тюрьму, — не покидала Булатова всю жизнь. В мае 1965 года он писал своему боевому товарищу Рахимжану Кошкарбаеву, также участнику штурма Рейхстага, следующее:

«В настоящее время работаю на фанерном комбинате «Красный якорь» мотористом на катере, учиться не пришлось, да и жилье даже не позволяет, одна маленькая комната 13 м. Даже дочке некуда поставить кровать… Конечно, обиды неисчерпаемые. Как могло все быть обманом? Я хорошо помню слова Зинченки и остальных офицеров: останетесь в живых и дойдете — получите по золотой звездочке. Мы же выпрыгивали из окна на смерть».

Год спустя: «Квартиру дали лучше, но неблагоустроенную. Работаю на фанерном комбинате слесарем… Почему нас совсем забывают?»

Все это время Григорий отчаянно пил. В первую очередь от того, что редкий окружающий верил в его подвиг. Одна из поверивших, врач Эмилия Пэма, вспоминает:

— Я стучалась в горком. Сначала робко, потом надоедливо. Они мне: зачем? Героев вам дали, повесили «иконы»: Сталин, Жуков, вот на них и молитесь, и нечего вытаскивать всяких выпивох. Пьяница, забулдыга, «судимый». Если мы его имя вслух произнесем, дотошные пионеры докопаются, что это низменная личность. С чем он жил после 45-го, с какой раной! Не приведи господь. Ничего не докажешь, а еще и хохочут: «Гришка-Рейхстаг, Гришка, пойдем выпьем».

В 1970 году затравленный Булатов вновь попадает в тюрьму — за мелкое хищение.

— Я работал в Слободском ОВД инспектором уголовного розыска, — вспоминает бывший следователь Василий Ситников. — Именно тогда мне пришлось вести дело Григория Булатова. Он полностью признал свою вину. Его не арестовывали, но в квартире, где он жил, я делал обыск. Ничего говорящего о хищении мне не попало, зато в руках оказались письма и фотографии от Жукова, Романа Кармена, генерала Шатилова. Жукову, помнится, принадлежали письма три-четыре, была и его фотография с дарственной надписью: «Григорию». Подпись и год — 1945-й. Я, конечно, заинтересовался и прочитал письма. Особенно врезались в память строчки: «Гриша! Твои сапоги топтали крышу Рейхстага. Неужели они не могут растоптать бутылку?» Он в то время зачастую был под хмельком.

В моем кабинете Григорий написал маршалу Жукову, просил помощи. Я письмо положил в конверт, запечатал и отправил.

В общем, дали ему тогда срок, а через некоторое время встречаю его на улице и удивляюсь: «Как ты так, Григорий, быстро? Полсрока не отсидел — и уже на свободе?» — «Это Жуков мне помог. Помнишь, я у тебя в кабинете письмо писал».

Вот тогда-то он и принес мне все свои ценности: письма, фотографии, орденские книжки и предложил взять их на хранение, положить в сейф для надежности. До сих пор сожалею, что не пошел ему навстречу.

По-видимому, не было у него здесь, в Слободском, настоящих друзей, если он навеселе зачастую приходил ко мне, следователю, который отправил его в заключение, делиться своими болями и переживаниями.

Григорий был у нас в Слободском знаменитостью, правда, печальной. Семейная жизнь у него не получилась. Однажды, когда он снова пришел поговорить по душам, сказал: «Жизнь мне опостылела. Был бы пистолет — застрелился».

12 января 1973 года Булатов написал последнее письмо своему сослуживцу Кошкарбаеву: «Вот как уже полгода я освободился из мест заключения. Жизнь моя не блещет, хвалиться нечем. Я ни на кого не надеюсь больше, когда были нужны — нам обещали. Хотя мы были молоды, нас легко было обмануть. Как получилось, тебе известно. Вот моя обида пожизненно. Я прошу насчет меня не хлопотать. Думаю, бесполезно все и надоело».

19 апреля 1973 года Григорий Булатов повесился в туалете Слободского механического завода.

«Не может быть награжден»

История Григория Булатова впервые прозвучала на страницах «Новой газеты» еще в 2015 году. Заручившись воспоминаниями его знакомых, сослуживцев и архивными документами, мы обратились в Министерство обороны РФ с просьбой удостоить Булатова звания Героя Российской Федерации (звание Героя Советского Союза уже не может дать никто. — И. Ж.) посмертно.

Но получили отказ. Заместитель министра обороны РФ Николай Панков сообщил:

«В соответствии с решением президента РФ от 13 сентября 2012 года № Пр-2469 представление фронтовиков к награждению государственными наградами за подвиги в годы Великой Отечественной войны, как исключение, возможны лишь на основании нереализованных наградных материалов.

В результате дополнительного изучения документов Центрального архива Минобороны России установлено, что за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками при освобождении Берлина, а также водружение Красного знамени над Рейхстагом <…> красноармеец Булатов Г.П. был представлен командиром полка к присвоению звания Героя Советского Союза. Однако командующий 3-й ударной армией изменил вид награды на орден Красного Знамени. Причины такого решения в документах архива не отражены.

Таким образом, представление к присвоению звания Героя Советского Союза Булатова Г.П. за отличия, о которых сообщается в обращениях, было реализовано.

К сожалению, у Минобороны нет правовых оснований пересматривать решения военного командования».

То есть герою вновь отказали в признании, ссылаясь на формальные основания. В распоряжении «Новой газеты» есть другой документ — официальное письмо начальника Института военной истории Минобороны РФ Александра Кольтюкова, кандидата военных наук, в котором говорится: «Приказом командующего войсками 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта № 012-н от 8.6.1945 года Булатов Г.П. от имени Президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Красного Знамени за образцовое выполнение боевых заданий на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество». Упоминаний о водружении Знамени Победы над Рейхстагом в приказе о награждении Булатова орденом Красного Знамени нет.

28 апреля 2016 года во время посещения президентом России военно-исторической панорамы «Битва за Берлин. Подвиг знаменосцев» автор выставки Дмитрий Поштаренко рассказал главе государства о группе военной разведки под командованием Семена Сорокина, в которую входил и Григорий Булатов. К сожалению, никакой реакции не последовало.

Тем не менее мы не оставляем надежды восстановить историческую справедливость. Подвиг 19-летнего юноши, под шквальным огнем прорвавшегося в Рейхстаг с красным стягом, должен войти в учебники. И государство должно назвать героя — Героем.